«Жду, когда вновь созреет бабушкин тутовник»

Джаз и пулпулаки

Я родилась в Ереване в начале 80-х годов. С маминой стороны у меня почти все ученые-химики, причем с княжескими корнями. Папа тоже химик… Ереван в советское время процветал: столица, город джаза и блюза, город художников и скульпторов, писателей и поэтов, город Бабаджаняна, Таманяна, Сарьяна. Город, в котором наше поколение успело побывать в роли пионеров и комсомольцев, но — в хорошем понимании этих слов: в понимании системного подхода к воспитанию и образованию.

Знаете, как здесь было? Полгода лета, солнца и золотых абрикосов. На каждом шагу стоят родники — пулпулаки, из которых течет чистейшая холодная горная вода... Мягкая зима со снегом, катанием на санках и лыжах на курортах Цахкадзора и обязательными новогодними представлениями с Дедом Морозом, в которого мы верили очень-очень долго.

Тутовник и чудо

Мое ереванское детство было временем чудес. С утра и до вечера мы пропадали во дворах, играли, рисовали мелом на асфальте, катались на великах, играли в теннис и бадминтон, поливались холодной водой в 40-градусную жару, влюблялись и любили. Но больше всего я помню вот что: растущий во дворе бабушкиного дома тутовник. Он был волшебным, потому что полдерева давало плоды белого цвета, а вторая половина — черного... Позже мы узнали, что дерево было привито, но тогда нам казалось, что это чудо! Как и вся жизнь. Тогда у нас была ее белая половина.

Беда и хлеб

А потом наступила черная: 1988 год, ужасающее землетрясение в Ленинакане и близлежащих городках, забравшее жизни огромного количества людей. Весь мир скорбел и помогал Армении тогда. Богатая мировая армянская диаспора отправляла помощь в Армению, врачи и просто добровольцы из всех стран делали все возможное, чтоб спасти жизни... Затем начались 90-е: митинги, недовольство населения. Молодость моих родителей пришлась как раз на этот перелом — эмоциональный, моральный, политический. Независимость Армении. Развал Советского Союза. И война... Карабах. Погромы армян в Баку, Сумгаите, Кировабаде. Гробы молодых мальчишек из нашей школы.

Блокада... Да, впервые я узнала, что на самом деле означает это слово, не из книг про Ленинград, а из собственной жизни. С 1990-го по 1994-й всю Армению как будто «выключили»: не было электричества, газа, продуктов, отопления. В нашей квартире, где была огромная библиотека, в квартире с огромными ставнями и белыми потолками на дубовом паркете, появилась железная печь. Потолок стал черным. Горели керосинки и свечи. Мы спали в одежде, ели замшелую вермишель, картошку и запивали это чаем из чабреца...

Я много где побывала потом — Москва, Нью-Йорк, Сан-Диего, Рим, Прага. Ела многие блюда мировой кухни. Но вкус простого московского нарезного белого хлеба, который я попробовала, приехав зимой 1993 года в Россию из Армении, я никогда не забуду.

Любовь и холод

Москва — это мои студенческие годы, факультет международных экономических отношений, друзья, первая любовь... Память — штука избирательная, и она быстро стирает негатив, когда вокруг столько хорошего. Ну, это же молодость! Нам было весело. Москва — огромная, жесткая, как суровая, но справедливая учительница учила нас не сдаваться, не прогибаться, пользоваться всеми возможностями, достигать целей. И мы их достигали, доказывали свое право быть в Москве...

Проблемы? Здешний климат порой вгонял меня в тоску. Мне все время было холодно. Пожалуй, прожив 23 года в Москве, я так и не согрелась. А вот к довольно холодному, неэмоциональному отношению людей я привыкла быстро. И, наверное, мне это даже нравилось. Все было четко и рационально, без восточных эмоций — и в учебе, и на работе, и в дружбе. Это такая жестокая честность и правдивость. Хотя… Иногда мне не хватало теплоты. Ереванской. Армянской. Простой человеческой теплоты. И — да, я скучала. Поэтому почти все пункты моей карьеры были так или иначе связаны моей родиной: журнал «ЕРЕВАН», спутниковый Армянский телеканал, компании по дистрибуции алкоголя, в которой владельцы были выходцы из Армении, ресторанные холдинги с директорами армянами и армянской кухней. Наверное, я так компенсировала тоску по родине, хотя и приезжала в Ереван почти каждое лето.

Баграмян и Айвазовский

Я очень благодарна Москве и люблю ее за то, что она дала мне столько возможностей для развития — и развития духа прежде всего. Армяне всегда очень плавно ассимилировались, принимали правила игры той страны, в которой жили... Конечно же, были и негативные стороны. «Черные», «чурки» — чего только мы не слышали в свой адрес в 90-е годы. Но мы гордились своим происхождением и никогда не скрывали национальность. Я проводила лекции для всех знакомых и коллег о том, где находится эта сказочная Армения, что мы приняли христианство как государственную религию первыми в мире в 301 году, рассказывала, кто такие Айвазовский, Хачатурян, Бабаджанян, маршал Баграмян. И, конечно, мы всегда хранили армянский дух в семье: кухня, язык, друзья, музыка. Этим и сильна армянская диаспора во всем мире!

Белки и пробки

К отъезду из Москвы я шла несколько лет. Это было нелегко: приехать сюда в 16 лет, прожить долгие годы, полностью поменять образ жизни — страну, город, климат, окружение, — а после вернуться к истокам, к себе. Но я поняла одну важную вещь: я устала от Москвы, от ее ритма, от этой суеты и вечной нехватки времени. Устала от пробок и жизни в дороге. От погоды и серого неба. От жизни «белки в колесе».

Мне отчаянно захотелось солнца и родного тепла. Я подготовила все для переезда и купила билеты.

Радости и варенье

С тех пор как я вернулась в Армению, прошел почти год. Ереван цветет. Это опять тот же самый солнечный и красивый город моего детства, это опять город джаза и блюза, город разнообразных фестивалей и выставок, с толпами туристов, говорящих на всех языках мира. Это так радует!

Потери? Нет. Я ничего не потеряла, лишь приобрела. Приобрела утраченные эмоции тепла и простого человеческого счастья от жизни в родном городе, в родном доме с огромной дедушкиной библиотекой и с тутовым деревом во дворе, которое до сих пор дает разноцветные плоды. Скоро мы вместе с сыновьями соберем их, и я сварю тутовое варенье, как раньше это делали мои бабушки.

Я вернулась с большим опытом, закаленным железным «московским» характером, навыками быть бесстрашной, где-то жесткой, прямолинейной и рациональной при принятии жизненных и рабочих решений. Это все мне дала Москва — город возможностей, бешеного ритма и развития. А еще это ведь именно она дала мне возможность сегодня наслаждаться теплом и уютом родного солнечного Еревана и быть счастливой от, казалось бы, очень маленьких, но таких больших человеческих радостей...