До Бруклина далеко

Руководитель департамента городского планирования Нью-Йорка Пурнима Капур приезжала на Московский урбанистический форум, чтобы прочитать доклад о стремительном развитии Бруклина, который по темпам экономического роста в США опережает только Силиконовая долина. После выступления она ответила на вопросы корреспондента МОСЛЕНТЫ и объяснила, какие шаги предпринимает мэрия Нью-Йорка для возрождения депрессивных промзон.

Сейчас многим промзонам в Москве предстоит пережить второе рождение в связи с долгосрочной программой развития набережных Москва-реки и запуском Московского центрального кольца. На примере опыта Нью-Йорка по «перезапуску» в прошлом депрессивных промышленных районов, можете дать рекомендации, применимые к московским промзонам?

Многие районы Нью-Йорка, которые были депрессивными в 70—80-х, а в некоторых случаях и до середины 90-х, начали меняться и возрождаться тогда, когда их развитию стали благоприятствовать состояние рынка, стабилизировавшаяся экономическая ситуация. Работа специалистов, занимающихся городским планированием, конечно, очень важна, но до тех пор, пока экономика не выйдет из кризисного состояния, не стабилизируется, очень трудно возвращать городу те районы, которые ослабли и утратили свое значение.

Какие меры принимали городские власти для того, чтобы возродить такие районы, как Бруклин?

Одна из кардинальных мер, которая помогла возродить депрессивные районы Нью-Йорка, заключалась в снижении уровня преступности. Мэр Рудольф Джулиани, заняв свой пост более 20 лет назад, в 1994 году, строил работу в этом направлении, отталкиваясь от «теории разбитых окон». Если излагать тезисно, то эта теория говорит о том, что люди не рискуют ходить по улицам, на которых видят разбитые стёкла в окнах, такая картина их настораживает и тревожит. Отсюда вывод: надо предотвращать преступления даже на микроуровне, даже мелких непорядков нельзя допускать, чтобы они не перерастали в большие преступления и городские проблемы.

Меры, предпринимавшиеся тогда полицией, были непопулярны: многие из тех, кто попал под прицел программы борьбы с преступностью, относились к национальным меньшинствам. Всё это воспринималось, как давление правительства на «маленького человека». Но такой взгляд на происходящее остался в прошлом, когда нью-йоркцы увидели, что целые районы становятся безопасными, в них приходят инвестиции.

Также развитию депрессивных районов способствовала эмиграционная политика городского правительства. Нью-Йорк — город эмигрантов, и многие из них, приехав из других штатов или из других стран, зная о предпринимающихся мерах безопасности, не боялись заселяться, открывать свои магазины и другие маленькие предприятия в районах, которые выглядели бедно. Именно это во многом помогло нам снова оживить опустевшие районы.

Через какие этапы проходили возрождающиеся районы Нью-Йорка? И какую роль в этом процессе играл департамент городского планирования?

Если говорить о промзонах, то вначале их нелегально заселили художники, музыканты, которые привнесли туда то, что мы называем cool factor (модный фактор — ред.). Там начали открываться кафе, магазинчики, и такие районы постепенно стали восприниматься не как дикие и заброшенные, а как привлекательные и модные. И тогда город начал создавать в таких местах инфраструктуру, позволяющую сделать эти территории местами для самой разноплановой активности.

Для этого мы ввели практику «ре-зонирования». Обычная практика городского зонирования задает стандарты того, насколько высокими могут быть постройки, как далеко или близко от жилых и деловых пространств могут находиться общественные пространства вроде парков. Но мы в департаменте городского планирования в опредёленный момент осознали, что нельзя работать по-старому, в одном месте сосредотачивать офисные пространства, в другом — парки, в третьем — жилые здания. Мы сказали себе: Нью-Йорк всегда был городом, где все перемешано, люди живут радом с местами работы, а это значит, в частности, что и парки должны располагаться поблизости.

И мы заново изучили и оценили, какие районы располагаются рядом с промзонами, кто там живёт, какие молодёжные сообщества представлены. И разработали план по созданию системы парков в этих бывших промзонах. Парков, выходящих на набережную.

Чтобы перейти от теории к практике, дайте, пожалуйста, несколько конкретных примеров.

Хороший пример — парк в Уильямсберге (район Нью-Йорка на севере Бруклина — ред.), который создаётся на средства частного сектора, а не за счёт городского бюджета. Потому что город задал инвесторам и владельцам земельных участков условие: если вы создаёте жилые или офисные здания, выходящие на набережную, вы обязаны обеспечить горожан общедоступными общественными пространствами на этой территории. И такая позиция городских властей оправдана, так как в соответствии с действующим законодательством, вся территория береговой линии в Нью-Йорке принадлежат городу, и даже если она граничат с пространствами, принадлежащими частному сектору, горожанам туда должен быть обеспечен свободный доступ.

Мы изменили правила зонирования, позволив владельцам земли и инвесторам строить больше зданий, увеличить их этажность, при этом поставив обязательным условием создание общедоступного парка. Таким образом мы создали схему, а воплощением и финансированием этого проекта занялись представители частного капитала.

То же самое мы сделали в случае с парком Хай-Лайн. Изначально там была эстакада, по ней проходила грузовая железная дорога, которая шла через Манхэттен, над Челси, где располагались художественные галереи и в то же время находилось много заводов, которые в 70-ых пустели по мере того, как производства переезжали оттуда в другие места. Но художественные галереи хотели остаться там, ютились в маленьких зданиях.

Что мы сделали? Ветка грузовой надземной железной дороги перестала функционировать в 1980-м. Эстакаду планировалось разрушить. Она не принадлежит городу, находится в частной собственности. И мы предложили владельцам: мы позволим вам построить здания рядом с эстакадой и вы сможете использовать их, а на эстакаде мы создадим парковую аллею. Одним из условий, которые мы поставили владельцам эстакады, было сохранение художественных галерей в районе.

Местное сообщество «Друзья Хай-Лайн» нашли инвесторов, и теперь на эстакаде создана уникальная парковая аллея длинной более двух километров. Район расцвёл: вокруг парка — одни из лучших художественных галерей города. Многие туристы приезжают посмотреть на Хай-Лайн. Эта часть Нью-Йорка стала очень популярна, поэтому сюда даже переехал из другого района большой музей современного американского искусства Уитни.

Неподалеку от этого места, за хайвеем и Гудзоном, есть другой парк. Когда обсуждался проект озеленения Хай-Лайн, было много возражений. Люди не понимали, зачем создавать новый парк, когда поблизости существует зелёный массив. Но Хай-Лайн стал примером совершенно нового урбанистического парка, расположенного не на земле, а в десяти метрах над ней. Когда вы в нём, перед вами открывается необычный вид на город, вид сверху. Создававшие его ландшафтные архитекторы сделали свою работу очень хорошо: они не стали создавать сад, сажать много деревьев и кустов. Они засеяли пространство вдоль рельсов в основном дикими травами, создали пешеходные площадки, расставили скамейки и таким образом создали как бы амфитеатр для наблюдений за уличной жизнью.

В целом город потратил на этот проект 50 миллионов долларов, парк открывался поэтапно, с 2009 по 2014 год, но проект окупился: Хай-Лайн стал одной из новых городских достопримечательностей, место стало дико популярным, недвижимость вокруг подорожала, а окружающие кварталы получили новый импульс к развитию.