В Москве открыли Дом культуры «ГЭС-2». Что о нем надо знать?

«Мама поставила на кухне фотографию двух кагэбэшников»

Интересно, как вы себе представляли Москву в детстве, в Рейкьявике, за «железным занавесом»?

Когда я рос в Исландии во времена холодной войны, то казалось, что в мире всего две столицы: Москва и Вашингтон. Каждая — по свою сторону от нас. Любой знал о существовании Москвы, что есть такой огромный город. Но какой была его жизнь, мы не понимали.

Конкретики добавилось, когда в 1982-м или 1983-м, в расцвет советского застоя, в Москву съездили мои родители. Они привезли много смешных историй и кое-какие артефакты. Например, мама распечатала и поставила на кухне фотографию двух кагэбэшников, которые всю дорогу за ними следили. Смешно: они были совсем как шпионы из мультиков — в темных плащах, в шляпах и с зонтиками.

Родители приезжали познакомиться с русской культурой, походить по театрам, и их везде возил сотрудник нашего посольства, Влад. Он и предупредил, что кто-нибудь обязательно будет их сопровождать. Сказал, если повезет, их можно будет даже сфотографировать. И маме удалось это сделать.

Вообще родители рассказывали множество историй, как этот Влад их везде выручал и провожал. Жили они в большой гостинице недалеко от Красной площади.

Это была «Россия», ее снесли. Теперь там парк «Зарядье».

Точно, «Россия». Они рассказывали, что в один день все вокруг перекрыли и попросили из здания не выходить, потому что рядом идет репетиция парада. У родителей были планы на этот день, но что в такой ситуации поделаешь?

Они сидели, скучали, смотрели в окно на готовящийся военный парад и вдруг увидели, как между колоннами марширующих солдат к ним едет красный Volvo. Они переглянулись: «Что это? Как так?» Оказалось, Влад за ними приехал на посольской машине. Поднялся в номер и говорит: «Поехали. Я сказал им, что вы — лидер компартии Новой Зеландии с супругой».

В общем, для родителей поездка в Москву стала одним большим приключением.

«В Петербурге у нас всегда были безумные приключения»

Вы и сами уже не раз приезжали в Москву, выступали здесь. Наверняка у вас накопилось какое-то количество историй и баек из разряда «Только в России».

В Россию я впервые приехал в 21 год. Подруга тогда училась в Санкт-Петербургском университете, и я приезжал к ней на две недели. Москву тогда посетить не удалось. И потом так складывалось, что я несколько раз выступал в России со своей группой Trabant, но ни разу в столицу не заезжал. А в Петербурге у нас всегда были безумные приключения.

А когда я впервые приехал в Москву в 2017-м, оказаться здесь было... Знаете, когда много о месте читаешь, видишь его в кино, а потом приезжаешь, и оно оказывается именно таким, как ты себе его и представлял.

И ничего вас тут не удивило?

Удивило, конечно, просто я знал, что это фантастически большой город со своей особой жизнью. Я был знаком с прозой Чехова и Булгакова, поэзией Ахматовой. Смотрел русские фильмы. Фильм Звягинцева «Нелюбовь» — вообще, наверное, один из лучших, что я видел. Так что я представлял себе, где окажусь.

Но я пока не могу сказать, что за эти годы хорошо узнал город. В этот раз я основном был здесь, в «ГЭС-2», и работал.

А в гостях, дома у кого-нибудь вы тут хоть раз побывали?

Конечно, вот как раз вчера был у друзей, Сергея и Ольги, которые живут в восхитительном конструктивистском доме 1920-х годов. И все там прекрасно: и сама эта квартира, и люди. Все было очень поэтично и красиво. Мы прекрасно проводили время, пили молдавское шампанское.

Так же я и в Рейкьявике время с друзьями проводил. Мы все одинаковые. И в Тегеране, и в Балтиморе, я думаю, вечер в дружеской компании был бы таким же.

«Тут ты не понимаешь, на Западе оказался, или на Востоке»

Вы уже четыре года наездами бываете в Москве. Какое у вас за это время сложилось ощущение от города?

Тут ты не понимаешь, на Западе оказался, или на Востоке. Москва — безусловно, одна из мировых столиц со своей огромной артистической сценой. Например, когда мы с другом музыкантом обсуждали, делать ли мне здесь шоу, он сказал: «Что тут думать? Конечно, надо делать шоу в Москве. Есть два города в мире, мой друг, — Москва и Нью-Йорк».

В Москве есть такое ощущение, которое трудно передать словами. Здесь ты чувствуешь энергию. Как, знаете, когда поднимаешь палец, чтобы определить, откуда ветер, и понимаешь, что дует мощно. Так что даже немного страшновато.

Здесь то, что выглядит недружелюбно снаружи, оказывается очень даже гостеприимным внутри. Такой у меня опыт. Это похоже на момент, когда общаешься на паспортном контроле со строгим пограничником, а потом замечаешь, что смотрит он на тебя вполне приветливо.

Мне почему-то представляется, что в характерах русских и исландцев много общего.

Да. И это, наверное, от некой изолированности. Вообще, в целом отношение к жизни похожее. У нас в Исландии все общение выстроено на иронии, на юморе. И тут то же самое, очень похоже.

Есть места в Москве, которые вы особенно полюбили? Куда всегда возвращаетесь?

Это зал Третьяковки с работами Малевича. Каждый раз, когда приезжаю в Москву, обязательно прихожу туда, встаю напротив «Черного квадрата» и смотрю на него. Это начало всей нашей современной культуры. Этой работой он сказал: «Можно все. Делайте, что хотите».

«Люди очень открытые»

Вы выступали со своей группой и делали перформансы во многих мировых столицах. Что скажете о русском артистическом сообществе?

Вся та команда, с которой я тут работаю над проектом «Санта-Барбара», — прекрасные творческие, ироничные люди. По средам у нас производственные совещания, и я каждый раз иду на них, потирая руки. С таким удовольствием, как будто в спа собрался. У нас здесь своя атмосфера — теплая и расслабленная, наполненная юмором, с одной стороны, и очень профессиональная, с другой.

Кроме того, русские, с которыми я близко познакомился, — люди очень открытые. В первую очередь речь идет об актерах, и это фантастика, когда встречаешь такое в артистической среде.

Так что сейчас, работая, я вспоминаю, как в 21 год, когда оказался в Петербурге, какое-то время думал туда переехать и остаться. Потому что здесь есть то, что я очень люблю. На уровне настроения и отношений.

«Пью водку, разговариваю с Богом»

И в Исландии, и в России любят выпить. Насколько похоже или по-разному все это выглядит там и здесь?

Много похожего. Кстати, и у вас, и у нас пить в последнее время стали меньше, по крайней мере у меня складывается такое ощущение. Но 20 лет назад все было совсем по-другому.

«Здание превратится в киностудию»

Первый сезон в Доме культуры «ГЭС-2» открывает ваш перформанс «Санта-Барбара», ​​вы планируете переснять почти 100 серий мыльной оперы. Насколько я знаю, эти серии не будут выкладываться в сеть, их можно будет увидеть только в пространстве «ГЭС-2». Какой смысл создавать такой проект и не делать его результат общедоступным?

Это не так важно. Есть эпизоды, есть актеры, костюмеры и операторы, есть идея перформанса. Здание превратится в киностудию, здесь будет постоянно разворачиваться драма.

Мыльная опера как жанр мне очень нравится. Эмоции сумасшедшие, нервы на пределе, интрига за гранью. Кто-нибудь периодически сообщает что-то типа: «Я спал с твоей матерью и убил твоего отца».

И меня завораживает идея создать и снять такой сверхэмоциональный перформанс, в котором постоянно будет поддерживаться запредельное напряжение. Формат мыльной оперы позволит создать эмоциональный абсурд.

Меня пригласили делать это шоу в том числе и потому, что я создал много подобных перформансов. И мне очень близка идея не готового, сделанного произведения, а произведения, которое рождается в процессе.

Можете объяснить на конкретном примере?

Например, в 2009 году я представлял Исландию на Венецианской биеннале. Всю биеннале с июня по ноябрь я рисовал моего друга — в плавках, с сигаретой и стаканом пива. Мы, художник и модель, в этой ситуации — вот в чем была суть. За все время я создал больше ста портретов, но они были только частью перформанса, а не главным его результатом.

«Показ начался через неделю после распада Советского Союза»

Достаточно необычный выбор темы для 2021 года, и всю эту «Санту-Барбару» у нас давно забыли.

Понимаете, я не хочу писать исторические живописные полотна, как Репин, хотя Репина обожаю. У меня другие изобразительные средства.

Показы были в прайм-тайм по центральному каналу — в то время, когда вокруг зарождалась новая Россия. Я поразился, когда все это узнал.

Это все так дико, что художник во мне сказал: «Надо делать». Не знаю, почему. Это решение из серии: «Потрясающе, берусь». Может, прозвучит странно, но я просто хочу сделать это. Уже скоро начнутся съемки.

Думаю, дело еще и в том, что «ГЭС-2» многие годы стояла пустой, и сейчас этому огромному зданию предстоит новая жизнь. Съемки бесконечного сериала-перформанса для этого отлично подходят.

Да. И я всегда любил подобные проекты, уже привык их делать. Но в «ГЭС-2» масштаб перформанса будет сумасшедшим.

Сколько человек примет участие в проекте?

Около 60, в некоторые дни даже больше. В зависимости от того, какую мы будем снимать сцену.

На какую самую невероятную историю, связанную с «Санта-Барбарой», вы наткнулись, пока готовились к проекту?

Была одна невероятная вещь, которую я выяснил, когда общался с Джеромом Добсоном, продюсером, который создал «Санта-Барбару». Угадайте, кто был его наставником в Гуверовском институте в Калифорнии? Керенский, бывший председатель временного правительства. Каждый вечер, уходя из библиотеки, Добсон провожал Керенского, чтобы по дороге поговорить об истории. Так что весь проект «Санта-Барбара», оказывается, полон невероятных внутренних связей.