Бесконечное горение

Московская школа кино медленно и уверенно меняет в индустрии представление о том, кто такой молодой отечественный кинематографист, чему он обучен и на что способен. МОСЛЕНТА узнала у куратора программы "Художественная постановка" МШК Аддиса Гаджиева, что должно произойти, чтобы Москва чаще появлялась в кадре, как готовят современных художников кино, чем американское кинопроизводство отличается от российского и как совместить голивудский и ВГИК-овский подходы в одной учебной программе.

Съемки в Москве

Как только дело касается студентов, для них это становится невозможным, просто нереальным. Потому что у нас вообще нет механизма, который помогал бы кинопроизводству: нет поблажек, типа возврата части потраченных средств, нет инструментов, вроде грантов. Чтобы это возникло, должно поменяться общее отношение к киноситуации в стране.

Провести съемки в метро в Москве невозможно, надо ехать в Минск, да и там уже перестают давать снимать в подземке. Раньше в Киев ездили, теперь отношения испортились, с этим стало сложнее. Чтобы провести простые городские съемки в парке, многие едут в Беларусь.

Такова текущая ситуация, и, чтобы эту область нашей работы наладить, кинематографисты регулярно собирают круглые столы. В прошлом году на один из них в МШК даже приезжал руководитель департамента культуры Москвы Александр Кибовский. Но ощутимых подвижек в этой области, я считаю, в ближайшие года два ожидать не стоит.

Неработоспособная индустрия

Конечно, художнику кино нужно в правильное время и в правильном месте оказаться со своей "золотой иголочкой", чтобы можно было ее классно применить.

Наши фильмы не могут конкурировать на мировой арене, не выходят в мировой прокат, что сразу ограничивает сферу деятельности. Нет проката — уменьшаются бюджеты, и так далее. Это замкнутый круг, но я — бесконечный оптимист, поэтому убежден, что разорвать его можно. И это мы делаем у себя в МШК.

Я лично по гамбургскому счету даю студентам, которые ко мне приходят, сокровенное знание о том, кто такой — художник кино, наделяю их этой философией. От этого у них загораются глаза, они начинают работать и я постепенно насыщаю их арсенал инструментами. Декораторское мастерство, бутафорское мастерство, макетирование, раскадровка, 3D технологии, композиция, рисунок, живопись, архитектура, история искусств, история кино. Все это — инструменты, которыми я, расшатав человека, выведя его из равновесия, начинаю его подбрасывать к специальности "художник кино".

Таким образом, я обеспечиваю их знаниями, которые закрепляются огромным количеством межпрограмного сотрудничества — ноу-хау, почерпнутым из американской индустрии. В лос-анджелесской школе так же: студенты, пока учатся, снимают тьму работ, вырабатывая в процессе лидерские качества, умение работать в коллективе: подчиняться и руководить.

Симбиоз американской и русской систем

В Штатах, если к художнику обращаются, ему говорят: "Старик, ну, напиши-ка, как ты себе видишь это кино. Не надо ничего рисовать, десять строчек напиши, и мы поймем стоит с тобой работать или нет". Я, когда туда попал и в первый раз с этим столкнулся, был поражен, но я, слава Богу, уже давно туда попал, и все это уже переварил.

Поэтому я эту систему перенес к себе в курс. Так что, когда мои студенты выходят на защиту диплома, они первым делом должны рассказать на словах свою "концепцию художественного изображения", которая укладывается в общую концепцию фильма. И после этого показывают короткометражный фильм, в котором все это реализовано. И, конечно, мы экспанируем их станковые работы к картине.

А во ВГИК-е и других наших киновузах художники кино, театра и телевидения до сих пор защищаются, только представляя серию станковых живописных работ, выполненных масляными красками. Выходит студент и рассказывает, как он делал авторскую разработку.

В МШК можно наблюдать странный симбиоз американской и отечественной систем образования. О том, что у нас представлено лучшее, чем может похвастать штатовская киношкола, я могу судить, потому что хорошо ее знаю: мне довелось делать у них два больших кинопроекта и огромное количество рекламной продукции. С другой стороны, в программах МШК есть все самое ценное, что было в советской, а теперь местами сохраняется еще и в российской индустрии.

Сейчас это все оказалось затерто и мало кто знает, что у нас вообще-то есть такой феномен, как русская кинодекорационная школа. Ее родоначальником является Владимир Егоров, который художником театра и кино начал работать еще до революции.

Кто такой художник кино

Я сам, так же, как и мои выпускники, в работе использую и наши и американские инструменты и технологии. И так как мне путевку в жизнь дал мой ВГИК-овский мастер Александр Тимофеевич Борисов, то теперь то зерно, которое я получил от него, я внедряю в студентов, которые приходят ко мне. По большому счету, это взгляд на жизнь в профессии не как на выполнение номинальной работы, а как на философию, бесконечное горение.

Такой подход сейчас разделяет очень мало людей, поэтому и цена профессии значительно упала, и к ней сейчас часто относятся, как к прикладной, утилитарной. Ведь как обычно думают, что нужно от художника кино? Построить угол или стенки декораций. Но это совсем не так, потому что мы говорим о человеке, который художественными средствами переносит на экран драму из литературы.

Потому что арсенал возможностей и инструментов художника кино позволяет ему через экран даже без игры актеров воздействовать на психику зрителя. Так, что он завтра пойдет и сделает доброе дело, или в окно выбросится, или Кока-Колу побежит с полок сметать, если речь идет о создании рекламы.

Это специалист огромнейшего спектра, который может работать в кино, на телевидении, в рекламе, в музыкальном видео, сценографии, иллюстрации, компьютерных играх. Его квалификация выше, чем у дизайнера, так что при желании он может и по этой специальности работать. Позиций множество: начиная от ассистента декоратора до арт-директора и художника-постановщика. Топ, на который может подняться человек, обладающий специализацией "художественная постановка" — это главный художник кино. Редчайшая профессия.

Деньги и творчество

Я не альтруист, и считаю, что любой труд должен достойно оплачиваться. Если вы попадаете в зарубежную индустрию, вы называете сумму вознаграждения, с вами из приличия поторгуются, но, если вас захотели, заплатят столько, сколько вам надо. И потом за каждый скормленный вам доллар бесконечно пьют вашу кровь, и это справедливо.

А когда у нас ты оказываешься в проекте, тебе все время урезают бюджет. И я в таких ситуациях спрашиваю: "Зачем вы обратились ко мне? Не надо, не мучайте ни себя, ни меня". Любой труд должен оплачиваться хорошо. Правда, если я начинаю работу, я обговариваю вознаграждение. Когда этот вопрос решен, про деньги забываю, и дальше начинается творчество. Но какое?

Но когда ты работаешь в индустрии, у тебя есть бриф — техническое задание. Ты в коммерческом проекте: кино, спектакль, рекламный ролик рассчитаны на зрителя, аудиторию, от которой затраченные средства должны вернуться, окупив проект.

Тут нет вариантов: "Я так вижу". Тут мастерство заключается в том, чтобы, прочитав бриф, почувствовать его, и пропустив через себя, начать заложенное в нем видение воплощать. Это - очень сложное мастерство, и именно ему я стараюсь научить всех своих студентов.