«Многослойный культурный пирог и драматический город»

Бесменный лидер рок-группы «Конец фильма», вокалист Евгений Феклистов в Москву перебрался в нулевых, но, пожалуй, получше любого коренного москвича помнит названия старых улиц и станций метро, которыми часто оперирует. А вот отличить местного жителя от приезжего он до сих пор не может.

Я родился в эстонском городе Тарту, в 95-м году переехал в Санкт-Петербург, а в 2000-м – в Москву. И, поскольку моя группа называется «Конец фильма», то удобнее будет и о Москве рассказать так, словно кинопленку отмотать к тому моменту, когда я начал здесь жить.

Естественно, та Москва отличалась от Москвы сегодняшней. Помню взрыв в метро на Рижской, и как гостиницу «Интурист» сносили. Для меня, как для артиста, изменения в городе связаны с изменением клубных площадок. Клуб Tabula rasa перемещался из одного места в другое, пока не закрылся. Был еще клуб IKRA, находившийся в помещении театра имени Гоголя. И клуб «Точка» исчез. Зато «16 Тонн» остался.

Высотки сталинские стоят, а вот метро «Площадь Ногина» уже нет. Зато есть москвичи, в основном эмигранты, которые так называют «Китай-город».

Естественно, помню открытие новых веток метро. Станция «Достоевская», появившаяся на салатовой ветке, ассоциируется у меня с Питером. Помню, как перестраивалась Филёвская линия. Я до сих пор не слишком понимаю, где там делать пересадку. А каким событием стало появление монорельсовой дороги! И уж поскольку мы оказались в районе ВДНХ, то грех не вспомнить митинг в поддержку телекомпании НТВ, и палатки с контрафактом, которые там снесли.

В Москве трудно сохранить объективность. Почти невозможно понять, кого считать москвичом. Есть коренные москвичи, которые живут в съёмных квартирах, потому что своё жилье у них кто-то отнял, а есть приезжие, которые давным-давно получили или купили квартиры в центре Москвы. Знавал я человека, который говорил, что он не сделал карьеру по трём причинам. Во-первых, потому что у него два высших образования, во-вторых, потому что он – не гомосексуалист и, в-третьих, потому что он – коренной москвич. Что-то есть горестное в этих словах, особенно когда они звучат из уст коренных москвичей, а не тех, кто себя ими называет. А вот ожидания у людей, вне зависимости от их происхождения, зачастую противоположны. Кто-то хочет, чтобы в Москве было больше мечетей, а кого-то от Курбан Байрама просто трясет.

Приехав из Питера в Москву, я какое-то время говорил «у вас». А теперь, когда приезжаю туда, говорю «у вас». Хотя Питер – прекрасный город. Там ощущение горожанина более сильное, а Москва - безразмерная Родина. Она всех и принимает, и не принимает, слезам верит и не верит одновременно. Москва огромная и разномастная.

Вспоминается высказывание Раневской, которое очень хорошо характеризует Москву. Однажды её спросили о том, почему она так часто меняет театры, на что она ответила: «Я искала настоящее святое искусство! И, наконец, нашли его?» «Да. Где же?» «В Третьяковской галерее». Это такой парадокс. Непонятно, сколько коренных москвичей было в Третьяковской галерее и в Музее изобразительных искусств имени Пушкина, ведь те, кто бывает там каждый день, в основном приезжие.

Москва – это многослойный культурный пирог и драматический город.