«Проблемы нельзя решить в одиночку»: как горожане меняют жизнь к лучшему

Фрагмент эссе Леонида Полищука «Порознь или сообща» публикуется с разрешения издательства Strelka press

Социальный капитал в России: ценности выживания или гражданская культура

Популярность в России в годы перестройки идей демократии, самоуправления, прав и свобод оказалась недолговечной и сменилась в начале 90-х глубоким разочарованием и общественной апатией. Столь радикальное изменение общественных настроений объясняется тем, что демократические идеи не были укоренены в обществе в виде гражданской культуры и их поддержка была связана с надеждой на то, что по примеру развитых стран демократия принесет процветание. Эти надежды были быстро развеяны наступившим экономическим кризисом, и внимание россиян переключилось с общественных проблем на неотложные личные нужды.

Согласно известной дилемме Альберта Хиршмана «голос vs. выход», столкнувшись с проблемами в своей стране, городе или организации, люди могут либо направить усилия на необходимые общественные решения, используя для этого право голоса и иные возможности участия в общественной жизни, либо принять происходящее как данность и искать частные возможности адаптации и защиты, уходя от общественных дел. В России 90-х такой уход совершался в неформальные сети и малые группы, а место гражданской культуры заняли «ценности выживания». Опустевшее общественное пространство российских городов заняли старые и новые бюрократы и олигархические бизнес-структуры.

Выживание в одиночку и уход от общественных дел привели к росту недоверия россиян друг к другу, а также к государству и его институтам, включая городские власти. В то же время неверие в демократию и рынок породили в обществе патерналистские настроения и сформировали устойчивый спрос на «сильную руку», способную поддерживать порядок и экономическое благополучие. Уже отмечалось, что такого рода парадоксальное сочетание спроса на сильное государство и глубокого недовольства работой органов власти характерно для обществ, испытывающих нехватку социального капитала.

Спрос общества на усиление государственного контроля был удовлетворен выстраиванием «вертикали власти» — подотчетность городских властей населению городов отошла на второй план по сравнению с субординацией вышестоящим государственным органам. Растущая экономика позволила поддерживать негласный «общественный контракт», в рамках которого населению обеспечивалось повышение доходов и личного благополучия в обмен на отказ от участия в общественных делах. Такой контракт, однако, оказался внутренне неустойчивым, поскольку рост доходов и укрепление среднего класса закономерным образом трансформировали ценности населения, создавая предпосылки для укрепления в российском обществе гражданской культуры.

Согласно Сеймуру Липсету, растущее благополучие создает предпосылки для гражданского участия и демократических преобразований. Наблюдавшийся на протяжении ряда лет рост общественной активности в российских городах имел еще одну вполне конкретную причину — углублявшийся разрыв между уровнями частного и общественного потребления. Средний класс в крупных городах достиг среднеевропейских стандартов доходов и материального благополучия, включая жилье, автомобили, проведение досуга и пр., и на этом фоне стал более чувствительным к дефициту общественных благ и услуг. За порогом комфортабельной квартиры (или оградой элитного жилого комплекса) горожан ожидали пробки, хаотическая застройка, изношенная и перегруженная инфраструктура, загрязненный воздух, нехватка хороших школ и больниц, а также равнодушие или произвол чиновников.

Перечисленные проблемы нельзя решить в одиночку — если частное потребление можно повысить собственными усилиями, то общественные блага в городах требуют совместных действий. Неудовлетворенный спрос на эти блага становится, таким образом, катализатором социального капитала, как в виде гражданской культуры, так и в виде низовой координации для решения проблемы собственными силами, без участия властей. Напомним, что в первом случае социальный капитал выступает как фактор повышения эффективности власти, а во втором — как ее альтернатива. Обе возможности способствуют решению городских проблем и кажутся поэтому равноценными. В действительности это не так, о чем свидетельствуют представленные далее результаты цикла исследований роли социального капитала в развитии российских городов, выполненных в последние годы в Лаборатории прикладного анализа институтов и социального капитала (ПрИиСК) Высшей школы экономики.

Субботник или митинг?

В начале 90-х годов социальный капитал в России значительно сократился, однако с недавнего времени окрепший средний класс демонстрирует возросшую способность к самоорганизации и коллективным действиям. Хорошо известны примеры массовых движений помощи жертвам пожаров и наводнений, сбора средств на лечение детей, борьбы с дорожными пробками и пр. Нередко такого рода инициативы дублировали государственные полномочия или замещали государство, не справлявшееся со своими обязанностями. Таким образом, социальный капитал в России заполняет не только провалы рынка, но и провалы государства. Среди россиян широко распространилось мнение, что провалы государства неизбежны и люди должны полагаться друг на друга, создавая альтернативные государству сети взаимной помощи. Примером таких альтернатив является теневая экономика, которая выстроена на доверии и личных связях; согласно Эрнандо де Сото, размер неформального сектора является «лакмусовой бумажкой» несовершенства официальных институтов. Здесь же следует упомянуть практику обособления жилых массивов.

Учитывая роль доверия в теневой экономике, можно было бы ожидать, что чем выше уровень доверия в стране, тем большая часть ее экономики находится в неформальном секторе, не нуждаясь в жители собственными силами поддерживают порядок и в буквальном смысле отгораживаются от не устраивающей их внешней среды высокими заборами и частными охранными фирмами. Со временем общественные движения в российских городах стали ставить перед собой более «гражданские» задачи, стремясь не заменить государство, а добиться более эффективной работы органов власти. Примерами могут служить сетевые инициативы по контролю над выборами, предотвращению коррупции и борьбе с фальсификацией ученых степеней. По российским городам прокатилась волна неожиданно массовых митингов, основным требованием которых стало соблюдение конституционных норм.

Выборы мэров стали более конкурентными, и в ряде случаев при массовой общественной поддержке независимым кандидатам удалось потеснить представителей политического истеблишмента. Способность предъявить городским и центральным властям возросшие требования распределена по территории России весьма неравномерно — города страны отличаются друг от друга запасами гражданской культуры и «низового», неполитизированного социального капитала, а также социального капитала малых групп и широких коалиций. Гражданская культура по определению является социальным капиталом открытого типа, тогда как для самостоятельного решения проблем, возникающих по недосмотру властей или вследствие злоупотреблений властью, может быть мобилизован социальный капитал малых групп и сообществ. Такая реакция общества может быть условно названа «субботником», тогда как в случае политических коллективных действий на фундаменте гражданской культуры можно говорить о «митинге» (разумеется, оба выражения являются собирательными метафорами).

Готовность общества к «субботникам» дестимулирует политиков и чиновников, делая менее вероятным добросовестное исполнение ими своих обязанностей. «Субботники» создают ощущение самоуспокоенности и безнаказанности — «люди все сделают за нас сами». Возникает вопрос, идет ли готовность к «субботникам» на пользу самому обществу. Ответ зависит от запаса гражданской культуры. При достатке гражданской культуры власть находится под общественным контролем и ответственно относится к своим обязанностям. В «субботниках» в таком случае нет особой нужды — отдача на данный вид социального капитала близка к нулю ввиду его невостребованности.

Напротив, при остром дефиците гражданской культуры власть неподотчетна гражданам, и «cубботники», несомненно, облегчают положение людей. В то же время при промежуточном уровне гражданской культуры роль «субботников» может оказаться отрицательной — выигрыш малых групп от сепаратных коллективных действий перекрывается потерями ввиду дестимулирующего влияния «субботников» на власть. Если «субботники» вытесняют «митинги», общество несет потери. Признаками открытого социального капитала являются доверие, готовность оказать помощь окружающим, согласие между людьми и чувство ответственности за положение дел в городе. Носители закрытого социального капитала доверяют только узкому кругу близких или похожих на себя людей и менее охотно объединяют усилия с посторонними ради общего блага. Открытого социального капитала больше на северо-западе России и в научно-индустриальных центрах на востоке страны, закрытый социальный капитал преобладает на юге. Предсказания теории относительно роли открытого и закрытого социального капитала подтверждаются эмпирическими данными — открытый социальный капитал благотворно влияет на качество городского управления и удовлетворенность населения городов своей жизнью, тогда как воздействие закрытого социального капитала на эти показатели носит отрицательный характер, особенно в средних и больших городах.

Республика на дому

Социальный капитал накапливается и находит применение в многоквартирных жилых домах. Каждый знает, насколько качество жизни в таком доме зависит от взаимного уважения и добрых отношений между соседями. Значение социального капитала в жилых домах заметно возросло после передачи жильцам в совместную собственность инфраструктуры дома — коридоров, лифтов, внешних стен, подвалов, автостоянок и пр. В течение многих лет домовая инфраструктура находилась в ведении муниципальных властей, которые, как правило, скверно справлялись со своими обязанностями — плохая работа сантехников и электриков из ЖЭКов и ДЭЗов вошла в пословицы. Казалось бы, передачи дома в руки жильцов — хозяев квартир является разумным и естественным шагом — активами лучше всего распоряжаются те, кто извлекает из них прямую выгоду. Жильцы, как никто, заинтересованы в хорошем содержании дома — от этого зависит комфортность проживания и рыночная цена квартир. Жильцы также лучше других знают о проблемах своих домов.

Преимущества в информированности и мощные стимулы позволяют ожидать, что жильцы эффективно распорядятся имеющимися средствами, рационально распределят их между текущим обслуживанием и капитальным ремонтом и будут внимательно контролировать качество работ. Проблема, однако, состоит в том, что права собственности в отношении инфраструктуры жилого дома являются коллективными — этими правами наделяются товарищества собственников жилья (ТСЖ). Эффективное распоряжение коллективным правом собственности требует совместных действий, а значит, социального капитала. Уютный, исправный и чистый дом — общественное благо для его жильцов, и, как и в случае других общественных благ, существует возможность «бесплатного проезда» — уклонения жильцов от обязанностей по содержанию общей собственности. Речь идет не столько о задолженности по платежам за содержание дома — острота этой проблемы в последнее время спала, сколько о неучастии в коллективном управлении общей собственностью. Жилой дом, в котором создано ТСЖ, — это республика в миниатюре со своим парламентом (общее собрание жильцов), исполнительной властью (правление), налогами и бюджетом. При пассивности «граждан»-жильцов органы управления ТСЖ становятся неподотчетными, расходуют средства нецелевым образом, и дом приходит в упадок. Наоборот, осознанное участие жильцов в совместном управлении домом позволяет в полной мере использовать потенциальные преимущества «коллективной приватизации» инфраструктуры жилого фонда. Результаты опроса ТСЖ Москвы и Перми показали, что эффективность работы ТСЖ находится в прямой зависимости от особого вида гражданской культуры, названной «технической гражданской компетенцией» жильцов дома. Признаками технической гражданской компетенции являются активное участие жильцов в собраниях ТСЖ, а также внимание и уважение к мнению других жильцов. Техническая гражданская компетенция обеспечивает полноценное функционирование внутридомовой демократии так же, как это происходит с гражданской культурой на уровне городов, регионов и стран. Интересно, что этот вид социального капитала не находится в прямой связи с тем, насколько хорошо жильцы знают друг друга, общаются между собой в повседневной жизни и помогают друг другу в случае необходимости.

«Горизонтальные» разновидности социального капитала, основанные на прямом общении жильцов вне формальных процедур и механизмов управления ТСЖ, оказываются значимыми для состояния домов там, где правление ТСЖ неэффективно и оставленные без присмотра жильцов дома обычно находятся в плачевном состоянии. В этом случае неспособность жильцов добиться подотчетности властей «республики на дому» заставляет их полагаться на «низовую» взаимопомощь и поддержку в решении многочисленных проблем в скверно содержащемся жилом доме. Таким образом, взаимосвязь между гражданской культурой и более традиционными формами социального капитала, обнаруживаемая на уровне городов, воспроизводится и в жилых домах. При нехватке технической гражданской компетенции ТСЖ легко становятся жертвами недобросовестных управляющих компаний, которые присваивают коммунальные платежи, не предоставляя в ответ качественных услуг. Чтобы освободиться от «захвата» управляющей компанией, опять-таки необходимы коллективные действия жильцов с использованием предусмотренных законом процедур. При неспособности к таким действиям проблема оказывается неразрешимой, и злоупотребления длятся годами.

История российских ТСЖ во многом напоминает неудачи децентрализации власти в регионах с недостатком гражданской культуры. Согласно Роберту Патнэму, административная реформа в Италии, передавшая значительные ресурсы и полномочия от центрального правительства региональным властям, оказала благотворное влияние на провинции Севера со значительным запасом гражданской культуры и ухудшила положение провинций Юга, где преобладала более архаичная клановая структура социального капитала. При прочих равных условиях ресурсы и управление ими лучше «приближать к людям» — но при том непременном условии, что люди сумеют поставить использование этих ресурсов под эффективный контроль. Если это условие нарушено, то предпочтительнее оказывается централизованный режим, несмотря на его всем известные недостатки — по крайней мере, общественные ресурсы не попадают в таком случае под контроль местных мафиози. По той же причине жильцы многих жилых домов в России, недовольные работой своих ТСЖ, ностальгически вспоминают о временах ЖЭКов и ДЭЗов. Таким образом, потенциально прогрессивные реформы в российских городах могут оказаться преждевременными ввиду недостатка социального капитала — еще одно свидетельство взаимной дополняемости социального капитала и формальных институтов.

Водители и граждане

Дорожные пробки и аварии стали бичом российских городов. Отчасти это произошло вследствие быстрого роста числа автомобилей и перегрузки дорожной сети, но не менее важно и то, кто сидит за рулем и насколько продумана и как содержится городская транспортная система. И то и другое зависит от социального капитала. Аварии часто становятся результатом агрессивного или безрассудного поведения на дорогах, игнорирующего интересы других участников движения; в этом случае налицо дефицит низового социального капитала, необходимого для координации индивидуальных действий. Эгоизм водителей может привести и к возникновению пробок. В обоих случаях дороги — жизненно важный ресурс открытого доступа — используются неэффективно ввиду того, что участники дорожного движения руководствуются только собственными интересами и нуждами. Подобная близорукость ведет к возникновению на городских дорогах «трагедии общины», более известной в отношении природных ресурсов: полезных ископаемых, водных источников и т. п. Элинор Остром подчеркивала ключевое значение социального капитала в предотвращении «трагедии общины», и этот вывод в полной мере сохраняет силу и в отношении городских дорог.

Вместе с тем хорошо известно, что пробки и отчасти аварии являются результатом неудовлетворительного городского и дорожного планирования, а также плохого содержания дорог и ненадлежащего исполнения дорожной полицией своих обязанностей. Таким образом, проблемы на городских дорогах, как и в других сферах городской жизни, могут быть связаны с недостаточной подотчетностью власти, отдающей предпочтение интересам крупных игроков‐девелоперов перед нуждами горожан, неспособной наладить работу дорожных служб и нередко самой создающей пробки, когда движение перекрывается для проезда высокопоставленных чиновников. Следовательно, пробки и аварии могут указывать и на дефицит гражданской культуры, вследствие чего городские власти могут позволить себе игнорировать нужды горожан.

Исследование роли гражданской культуры в положении дел на дорогах двадцати крупных российских городов с использованием результатов специально проведенного опроса и различных статистических данных выявило ключевое значение низового социального капитала для предотвращения аварий. Аварийность оказывается в тесной связи с эгоизмом водителей и отсутствием взаимного уважения на дорогах (парковка в неположенном месте, нежелание пропустить другие машины или пешеходов, неоказание помощи другим участникам движения). Такого рода показатели хорошо объясняют количество и тяжесть аварий на дорогах российских городов (в числе прочих индикаторов аварийности использовалась стоимость дополнительной страховки КАСКО, капитализирующей риски дорожного движения).

В то же время индексы гражданской культуры, отражающие участие в выборах и политических акциях, членство в автомобильных ассоциациях и готовность защищать права в суде, практически не связаны с аварийностью. Таким образом, в том, что касается аварий, низовой социальный капитал явно преобладает над гражданской культурой. Вместе с тем низовой социальный капитал не обнаруживает значимой связи с дорожными заторами (измеряемыми потерями времени в пробках). Можно ожидать, что основную вину за пробки несет само устройство городской транспортной сети, а не специфика ее использования, и в таком случае в предотвращении пробок более заметную роль должна играть гражданская культура. Российские данные подтверждают только первую из этих гипотез — пробки действительно оказываются связанными с качеством городского планирования, что полностью согласуется с преобладающим мнением экспертов в области транспорта.

В то же время значимая корреляция пробок с индикаторами гражданской культуры отсутствует. Возможное объяснение этого отрицательного результата состоит в том, что гражданская культура в российских городах была недостаточной, по крайней мере до недавнего времени, чтобы уравновесить влияние на планирование и застройку городов могущественных групп интересов. Аналогичный анализ для городов и городских агломераций США выявил отчетливую отрицательную связь пробок в американских городах с гражданской культурой населения, измеряемой участием в выборах и массовых политических движениях. При этом гражданская культура оказывается незначимой в объяснении аварийности на американских дорогах, которая, как и в российском случае, зависит от низового социального капитала. Таким образом, выясняется, что две разновидности социального капитала отвечают за два различных аспекта благополучия на городских дорогах, причем в одном случае эта связь материализуется на уровне повседневного взаимодействия горожан друг с другом, а в другом опосредована политическими процессами в городах.

Онлайн и офлайн

Распространение интернета и социальных сетей на глазах меняет представления о социальном капитале. Интернет чрезвычайно облегчает общение в сети, способствует быстрому и массовому распространению информации, координации действий и планов, консультациям и выработке совместных платформ, и с этой точки зрения сокращает транзакционные издержки коллективных действий. Вместе с тем виртуальные коммуникации замещают и подчас вытесняют реальное общение, в них участвуют малознакомые и не всегда доверяющие друг другу люди, и в этой связи интернет может подавлять и вытеснять коллективные действия офлайн. Чтобы уточнить представления о воздействии интернета на совместные инициативы городского населения и о механизмах такого воздействия, исследователи проанализировали роль социальных сетей в массовых политических выступлениях в российских городах в 2011–2012 годах. Так, была обнаружена высокая статистически значимая корреляция между участием в социальных сетях и численностью митингов в российских городах, причем такая корреляция сохраняется и при контроле на численность населения, статус города, уровень доходов и прочие факторы, которые могут оказаться связанными с популярностью социальных сетей и политической активностью.

Впрочем, корреляции, как известно, сами по себе не означают наличие причинной связи. Более тщательный статистический анализ с использованием данных о проникновении в российские города сети «ВКонтакте» дает основания утверждать, что социальные сети действительно стали катализатором политической активности, так что онлайновый социальный капитал не подавляет офлайновые коллективные действия, а благоприятствует им. Учеными уже описано несколько возможных механизмов влияния онлайновых социальных сетей на самоорганизацию. Как уже отмечалось, сети используются для обмена информацией, особенно в тех случаях, когда она рассеяна в обществе, — например, о злоупотреблениях, которым общественное движение намерено противодействовать. Социальные сети упрощают координацию и логистику совместных акций, что было наглядно продемонстрировано сетевыми инициативами по оказанию помощи пострадавшим от стихийных бедствий. Сети также формируют новое чувство коллективной идентичности и сплоченности, способствующее участию в общем деле. Общение в социальных сетях заставляет по-новому оценить издержки и выгоды коллективных действий. Просоциальные ценности и чувство гражданского долга не позволяют оставаться в стороне даже в тех случаях, когда участие или неучастие одного человека «ничего не решает» — например, при голосовании, где вероятность повлиять на итоги выборов, отражающих волю миллионов избирателей, настолько мала, что ее можно считать нулевой. Вместе с тем от участия в акции могут удержать высокие издержки, в том числе риски преследования со стороны властей, а также опасения оказаться среди немногочисленной группы активистов, которых общество сочтет маргиналами. Тимур Куран обратил внимание на возникающую здесь проблему координации, которая может препятствовать коллективным выступлениям. Индивидуальные издержки, как правило, снижаются с ростом числа участников, поэтому если у акции много потенциальных сторонников, но они об этом не подозревают, то пессимизм в отношении числа единомышленников удерживает от выступлений. В таких случаях возможность предварительно обменяться друг с другом намерениями об участии в акции может снять опасения остаться в одиночестве. Таким образом, общение онлайн способно повысить массовость выступлений офлайн.

Несмотря на убедительность такой логики, вышеупомянутое исследование не нашло ее подтверждения в политических выступлениях 2011–2012 годов. Выяснилось, что социальные сети стимулировали коллективные выступления не снижением ожидаемых издержек участия, а повышением издержек неучастия. Сети создавали осязаемое воздействие «виртуальной среды» — присоединение к акции стало нормой и императивом сетевого сообщества, а участие в ней — важным фактором самооценки индивида и его оценки партнерами по сети. Интересно и то, что участие в митингах зависело от особенностей сетевого социального капитала. При прочих равных условиях индивиды, интенсивно общавшиеся в сети с небольшим кругом «друзей», с меньшей вероятностью присоединялись к выступлениям офлайн; наоборот, большая дисперсия сетевых связей с многочисленными «друзьями» и меньшая интенсивность общения с каждым из них в отдельности повышала вероятность участия в митингах. Таким образом, и здесь гражданская культура оказывается сопряженной с открытым социальным капиталом и опирается на «силу слабых связей», тогда как закрытый социальный капитал отчуждает индивида от «города» и снижает привлекательность участия в общественных делах.