«Грех смотреть на полуголых женщин. Нежелательно это»

Арслан Хасанов, председатель Московской кумыкской организации

Помню, что в детстве, в Осетии, когда я учился классе в шестом, родители запрещали мне держать уразу. Но мне хотелось! Почему? Наверное, потому, что у меня в семье постились все – дедушки, бабушки, папа и мама. А мы еще и вместе жили. В общем, тогда все и началось.

В Москву я переехал в 2010-м, но это совершенно не мешает мне продолжать поститься. Скажу больше, здесь бывает даже легче, потому как в Москве нет такой жары, как у меня дома, а то и вовсе бывает несколько пасмурных дней подряд, что как нельзя кстати, когда нельзя пить. Да и местная активность помогает. На Кавказе же как – жизнь размеренная, все расслабленные, особой занятости нет, вот мысли о еде в голову и лезут. А тут все на таких скоростях, что и без поста иногда поесть забываешь.

Сложности? Ну, да – есть. В Москве очень короткая ночь, а тут еще и прерывать сон приходится, чтобы поесть. Вот и ходишь невыспавшийся целый день. А то, что вокруг меня все едят… Я к этому еще в универе привык: ходил вместе со своими однокурсниками в столовую, разговаривал с ними, но в рот ни капли не брал и не крошки. Насыщался, так сказать, запахами. Лезли ли с расспросами? Бывало. И сейчас в Москве многие выражают удивление и недоумение – мол, зачем мне все это нужно, что это за такая ерунда, потому что все ведь знают только про христианский пост, во время которого можно и есть, и пить. У них сама мысль о том, что нужно ничего не употреблять весь световой день, вызывает страх. Но нет у меня никакого чувства голода. В конце дня мне скорее не обжираться, а пить хочется.

Русудан Кобякова, дизайнер, модельер

Я держу уразу с 19 лет. Сейчас мне 40. Исключением стали только те года, когда я была беременна и кормила грудью.

Трудно ли делать это в Москве? Да. Есть сложность, связанная с продолжительность светового дня в те годы, когда пост попадает на летний период: бывает, что поститься надо с 2 ночи и примерно до 9 вечера. Это тяжело чисто физически. Но… В целом лично я легко переношу пост: если осознавать его духовную составляющую, не проблема подчинять свои желания и хотения.

И еще важно осознавать: Аллаху моя голодовка не нужна. Просто таким образом Всевышний дает понять, насколько ценно то, что мы можем иметь: возможность есть и пить. Ведь кто-то всего этого лишен.

Пост м это то, что между человеком и Всевышним. Это очень сокровенное. А ограничения в еде… Ну так ведь, например, сторонники ЗОЖ постоянно себя во всем ограничивают, к тому же круглый год. Хотя соблазнов вокруг уйма. Вот кому тяжело на самом деле.

Фазир Муалим, поэт

Мой друг и товарищ спрашивает меня: тяжело в Москве уразу держать?

Я говорю: тяжело, да.

«Тут, в Дагестане, тяжело не держать. Но я два дня все равно пропустил».

«А я и держал-то всего два дня. Потому что сложно служить системе, не будучи вовлеченным в нее. Как будто звезда вырвалась из созвездия, но продолжает то же вращение, что и все созвездие. Но, с другой стороны, эта же звезда пытается заменить собой всю систему».

«А ты держи ради Всевышнего – и будет легко».

Но я не верю, что Ему это так уж необходимо. Поэтому не могу ради Него. Мне кажется, ему все равно, «что усы мои, что твоя борода». Вот если бы ты сказал: держи ради меня – я бы не пропустил ни одного дня. Потому что этот язык мне понятен и доступен. Надо говорить с человеком на понятном ему языке.

А вообще в уразе меня интересует только голод, отказ от еды. Потому что все остальные виды отказов я и в другие дни соблюдаю. Голод отделяет человека от остальных. Выделяет. Собирает в комочек, как будто масло сбивает из молока. Как-то так.

Патимат Расулова, журналист

Так как мой отец был военнослужащим, я все детство вместе с родителями переезжала из одного горного района в другой. Жила в Гергебильском, Цумадинском, Гумбетовском районе Дагестана. А в горах месяцу Рамадан уделяют особое внимание. Помню, как даже в советское время по школам ходили люди и кормили детей конфетами, чтобы проверить, держим мы уразу или нет...

Сама я начала держать ее с пяти-шести лет. Конечно, родители меня жалели и не заставляли поститься весь месяц, но три дня обязательных все же были, чтобы с моего тела выплатить закят-уль-фитр (особый обязательный вид помощи бедным с каждого человека). Помню, как летом, в жару, мне, ребенку, было сложно: я целый день собирала фрукты, конфетки – то, что мне нельзя было кушать в течении дня, и ела это ночью… С того времени я постоянно держу уразу – ну, кроме тех дней, когда женщине это запрещено, а еще когда болела сильно и если врач запрещал.

В Махачкале поститься намного проще. Там большое количество мусульман, которые даже если и не держат уразу, из уважения к постящимся все равно не пьют, не курят на улице. Не делают этого, кстати, и представители других религий. А Москва… Здесь очень много соблазнов: везде закусочные, рестораны, кафе, многие ходят по городу с напитками. И на работе везде аромат кофе, рядом сотрудники едят. Но я привыкла не обращать на это внимания. Хотя бывают разные случаи. Я один раз пришла в гости к подруге в Рамадан. Она налила чай, угостила меня едой – я спокойно поела, и вспомнила, что держала уразу, только после того, как на столе ничего не осталось. Мы после этого столько смеялись! Я это восприняла, как дар божий: значит ОН хотел накормить меня.

Полуголые люди на московских улицах? Я к ним отношусь как к данности. Если даже голые рядом пройдут – сделаю вид, что не заметила, и быстро отведу глаз от харамного – недозволенного.

Тимур Салманов, журналист

Не знаю, для кого как, но для меня самые сложные – первые четыре-пять дней уразы, пока идет перестройка организма на «экономичный» режим потребления. Дальше – проще. Могу даже, когда это по какой-то причине неизбежно, посидеть в хорошей компании в кафе, не испытывая ни капли зависти к кушающим и запивающим друзьям.

Сейчас период, когда Рамадан приходится на самое светлое время года, на обязательную утреннюю молитву и предшествующий ей перекус (тоже обязательный), вставать нужно во втором часу утра. Заснуть после такой ночной активности удается не сразу. А подъем по графику ранний, и при этом в связи с постом исключается возможность взбодрить себя традиционным утренним кофе перед требующим интенсивной умственной активности трудовым днем. И так 30 дней подряд. Но что может укрепить веру и дух сильнее, чем испытания?

Еще момент. Неотъемлемая составляющая полноценного поста – обязательное совершение пятикратного намаза. Без этого пост – это, можно сказать, просто диета, никто «наверху» ее за баракат не примет. Намазы – это вообще один из главных столпов ислама. В обычные месяцы, что греха таить, совершать их вовремя и в полном объеме получается не всегда. Это в мусульманских республиках на время молитвы можно прерывать работу. Ну или, например, у тех, кто в той же Москве живет и трудится своей общиной. А представьте, например, глаза среднестатистического российского начальника, когда ты посреди рабочего дня вдруг встанешь и начнешь расстилать в офисе молельный коврик? Не каждый поймет. Поэтому не удивлюсь, что для кого-то в Москве этот момент может стать во время Рамадана дополнительным испытанием.

Сулейман Ахмадов, актер

Знаете, что самое сложное? То, что тут совсем другое общество, другие люди, другие культура и менталитет. Понятно, нет? Попробую объяснить. Пост – это ведь не только отказ от еды и питья, это еще глаза, мысли, все тело. А тут такое кругом! Вот как можно поститься глазами, если в Москве девушки часто ходят не совсем, скажем так, одетые? На улицах, в метро, в электричках, в автобусах. И ты все это видишь – хочешь ты этого или нет. Ну и мысли, конечно, тут же в голову лезут, не соответствующие посту. А если и не приходят, то это в Рамадан все равно грех – смотреть на полуголых женщин. Нежелательно это…

А еще тут все вокруг едят и пьют. И ты смотришь и на это, что тоже своего рода испытание.

Раздражают ли меня все эти люди? Вот если бы кто-то вел себя так в моем родном Грозном, раздражало бы точно. А так – абсолютно нет, потому что я приехал в Москву по доброй воле и живу среди москвичей. Их привычки – это их привычки, а мой пост – это мой пост.