«Это была просто сенсация!» В знаменитом московском монастыре нашли тайную комнату

Самая обычная подсобка

Последние два года мы работали в Новоспасском монастыре. Это один из самых древних монастырей в Москве, и перед тем, как оказаться на теперешнем месте, он долго путешествовал по городу. Первоначально это был Спасский монастырь, который находился в Замоскворечье, на месте нынешнего Данилова. Потом его перенесли на территорию кремля, где он получил название Спаса на Бору. В XV веке, построив Успенский собор и крепостные башни, Иван III задумал возвести в кремле приемные палаты. Чтобы освободить пространство, выгоревший в пожаре монастырь Спаса на Бору перенесли за Яузу, на его нынешнее место, тогда называвшееся Васильцевым Станом. И здесь его стали называть Новоспасским.

При том что основные работы наша организация выполняла на фасаде собора, конкретно моя бригада занималась реставрацией внутри него. И самая интересная история этих двух лет для меня разворачивалась в малой комнате, расположенной в южной стене четверика собора.

До нашего здесь появления ее использовали как техническое помещение. Это была самая, на первый взгляд, обычная подсобная комната, уже много лет заставленная шкафами и швабрами. До реставрации в монастыре ее называли «свечной лавкой» — наверное, и свечи там хранили. Именно здесь, на ее стенах, мы раскрыли росписи с сюжетами Рождества и первый в России натюрморт.

Законсервированная копоть

Среди реставраторов мы назвали это помещение «каморой вифлеемской пещеры». Оригинальные фрески тут были мало того что записаны в XVIII веке, так еще и поверх этого закопчены до черного.

Десятилетиями это была закрытая, запертая на замок комната в массиве стены собора, справа от входа.

Было ли о раскрытых росписях известно раньше? Да, реставраторы знали это помещение как «комнату с сюжетами Рождества». В 1943 году советские специалисты проводили здесь сохранительную реставрацию, укрепили собор с галереями. И чтобы фрески не отвалились и не выцвели, поверх копоти нанесли консервирующий состав. Все это нам и предстояло расчистить.

К работе мы приступили в сентябре 2022-го, а закончили ее летом 2024-го.

Настоящая находка!

Раскрытие росписи из-под нанесенного поверх нее масляного слоя и копоти — работа долгая и тщательная. Изо дня в день расчищаешь один квадратный сантиметр за другим...

Потом уже, сопоставляя все, я понял, что в Рождественскую ночь по старому стилю, 24 декабря, допоздна остался в «каморе вифлеемской пещеры» и сделал главную свою находку в Новоспасском.

Я расчищал нижний пояс с орнаментальными полотенцами, закрашенный в XVIII веке, и в верхней его части раскрыл надписи, о которых никто не знал. А под этим слоем обнаружил еще один. Беру яркие лампы, высвечиваю, и, оказывается, там в два слоя написано: «Гурий Никитин»!

Великий мастер своего времени

Долгое время было неясно, приложил ли Никитин руку к росписи Спасо-Преображенского собора или тут работала только его артель. Из документов известно о тяжбе, когда в Суздаль отправляли воеводу из Москвы, чтобы он привез работавшего там Гурия Никитина в Новоспасский монастырь, с которым у него был подписан договор. Теперь, после наших открытий, точно можно сказать, что здесь сохранилась его последняя работа.

Гурий был великим мастером своего времени. У него не было ни жены, ни детей, а жизнь он посвятил посту, молитве и росписи храмов. Знамениты его работы в Ярославле, Костроме, Суздале, Ростове, Москве и Переславле-Залесском. В их композициях он иногда перерабатывал современные ему голландские гравюры, которые через Архангельск доходили до наших краев. Это был мастер уровня Андрея Рублева, последний у нас большой мастер старой, византийской школы. Сразу после него началась новая эпоха: при Петре мода изменилась, от икон и фресок стали ждать и требовать большей реалистичности.

Чтоб царевич был спокоен

Кто придумал идею этой рождественской комнаты и ее росписи? Это мы сейчас можем только предполагать, вариантов много. Например, на праздник Рождества ее могли использовать как рождественский вертеп. В наши дни их обычно строят на территории храма, иногда из снега. А тогда, вероятно, на праздник открывали эту комнатку. Может, в нее приносили дары.

Как один из вариантов, она могла быть детской. Или просто одним из помещений, в которое ребенка из царской семьи могли повести для того, чтобы он вел себя спокойно. Насчет того, кто был этим ребенком, все более-менее ясно: это рожденный в 1690 году старший сын Петра, царевич Алексей.

Нижним ярусом по всей комнате идет пояс надписей, и царевич там упоминается. Отчетливо можно прочесть: «Алексей Петрович, великий князь».

Как и в храме Рождества в Вифлееме, здесь устроена ниша. В ней изображен младенец Христос в ясельках. По сторонам от него, на боковых стенках ниши, вол и осел, которые согревают его своим дыханием.

Самый первый натюрморт

Еще одно поразительное открытие — это изображение, которое мы расчистили во второй нише, на противоположной стене. В ней мы раскрыли первый в России натюрморт! Он написан в 1690 году, тогда как в «светской» живописи натюрморты появились у нас только в 1730-х. На нем мы видим графин, туесок с крышкой, плошку с ложками и стеклянную вазу с тюльпанами (которые тогда только появились в Голландии, их луковицы продавались за огромные деньги — прим. «Мосленты»). Явно у художника был иллюстративный источник, который он здесь использовал.

Здесь сидела дочь Толстого

Реставрация, которую мы недавно закончили, была необходима, потому что за XX век Новоспасский монастырь чего только не повидал. После революции в нем находились тюремные помещения, в 1919-1920 годах здесь сидела любимая дочка Льва Толстого, Александра. В своей книге «Дочь» она описывает свою жизнь в заключении…

Настоящее чудо

Спасо-Преображенский собор сохранился в хорошем состоянии лишь потому, что в 1930-х тут был архив НКВД (Народного комиссариата внутренних дел — прим. «Мосленты»). И его сотрудники каким-то чудом использовали галереи всего лишь в хозяйственных целях: в них хранили дрова, а в самом храме стояли стеллажи с документами. Из-за этого здесь не надстраивали ярусы и не разбивали основное помещение на этажи, как после революции было принято делать в больших соборах.

Ну и, конечно, очень сильно повезло, что монастырь не взорвали. Несмотря на то, что это было запланировано, и реставраторы демонтировали со стен лучшие фрески. Тогда так делали: прежде чем уничтожать храм, из него демонтировали лучшие фрагменты росписи. Так что помещения подготовили, их уже можно было взрывать. Но делать этого не стали. Был конец 1930-х, уже пахло войной, и московские власти решили не влезать в запланированную перестройку микрорайона.

Раз в месяц Илья Сергиеня водит экскурсии в Спасо-Преображенский собор Новоспасского монастыря с посещением рождественской комнаты. Записаться можно здесь.