«Место, где одна  мечта наслоилась на  другую»

Усадьбе Царицыно 240 лет, но активная жизнь здесь только начинается. Мультимедийные фейерверки и старинные доспехи, парковые увеселения в духе XVIII века и мэппинг на фонтане лужковской эпохи — что можно увидеть уже сейчас и как «Царицыно» будет меняться, рассказывает МОСЛЕНТЕ генеральный директор музея-заповедника Наталья Самойленко.

— Что такое «Царицыно» сейчас и каким должен стать музей-заповедник?

Для полноценного ответа стоит начать с истории. От знаменитой стройки резиденции для Екатерины II после смерти императрицы остались Большой дворец Матвея Казакова и различные павильоны, мосты, арки и малые дворцы, построенные по проекту Василия Баженова. Снаружи они выглядели готовыми, но внутри были в лучшем случае оштукатурены. И 200 лет никто не знал, что с этим богатством делать.

В начале XIX века здесь сложился английский парк. Потом начали строить дачи. Дворцы и другие постройки разрушались, и в конце 1980-х годов здесь был просто ужас.

— Но некоторые до сих пор с любовью вспоминают живописные руины.

И я с любовью вспоминаю 1970-е годы, когда бродила здесь студенткой. Для многих Царицыно действительно было любимейшим местом в Москве, у одних — для прогулок, у других — для занятий скалолазанием на руинированных стенах.

Лужковская реконструкция расколола московское общество на две части. Одни ее бурно одобрили, и статистика показывает, что огромное количество людей стали посетителями царицынского парка — больше шести миллионов человек в год. Другая часть просвещенной публики, в том числе я, сказала: «Никогда и ни за что здесь не появлюсь».

Только получив предложение стать директором, я решила посмотреть Царицыно. Попросила два дня на раздумья, приехала и поняла, что, во-первых, Царицыно вовсе не так далеко, как 20 лет назад, когда здесь не было метро и приходилось ездить на электричке. А во-вторых, вопреки расхожему мифу, здесь есть подлинный XVIII век — это отреставрированные в 1990-е годы постройки Василия Баженова. Реконструированный Большой дворец Казакова, правда, представляет какую-то совсем другую реальность. Когда я все это увидела, то осознала, что попадаю в место, где одна мечта наслоилась на другую: мечта эпохи Юрия Михайловича Лужкова — на мечту XVIII века, и они очень интересно сосуществуют.

У музея еще более сложная история, поскольку создан он был задолго до реконструкции Царицына как музей декоративно-прикладного искусства народов СССР. Все свои 30 лет это был живой и активно работающий музей. Но посетители, впервые попадающие в него, часто оказываются в недоумении: они идут во дворец, ожидают увидеть парадные интерьеры или спальню императрицы, а попадают в залы, где экспонируется русская игрушка или коллекция украшений из Средней Азии. Еще одна проблема: музей жил сам по себе, парк — сам по себе. Забывать, что перед тем, как войти в музей, человек совершил приятную прогулку по парку, не стоит.

Чтобы активно развиваться, музею нужно определить направление развития. И мы начали думать, куда двигаться дальше. Наш музей не может быть интерьерным: здесь не было интерьеров, и нет даже архивных данных, по которым интерьеры можно построить. Но, хотим мы того или нет, Царицыно — это дворец в парке. Кроме того, есть история идей XVIII и XXI веков, и мы не можем не помнить о genius loci Царицына. После года раздумий возобладала концепция создания музея фантазий, иллюзий и утопий.

— Что это значит?

Когда мы говорим про иллюзии, то должны помнить: Царицыно строилось как увеселительная усадьба, куда в XVIII веке приезжали на фантастические зрелища. Вообще, в XVIII веке главным культурным продуктом для людей был скорее праздник, нежели отдельная картина, отдельная скульптура или что-то еще. Поэтому «Царицыно» — это не картинная галерея и не исторический, а историко-художественный музей, где искусство сплетается с историей. И мы видим эту взаимосвязь.

— То есть традиционные выставки у вас не в почете?

Да, в приоритете у музея не монографические выставки, не традиционные исторические, а подобные тем, что открывались у нас в последнее время. Например, выставка «Царские потешные огни. Культура праздника в России XVIII века», где мы рассказали, какими были фейерверки в XVIII веке.

— Каким образом рассказали?

У нас было 60 старинных гравюр, изображающих проекты больших праздников. И большинство из них были спрятаны: чтобы их увидеть, нужно было открывать шторки или приподнимать покрывала. Отчасти это было сделано для сохранности гравюр, которые плохо переносят солнечный свет. Но вместе с тем мы зрителей приглашали к игре.

По изображениям на гравюрах мы создали почти в полный размер элементы декораций фейерверков XVIII столетия, установили их в выставочных залах — и люди попадали в атмосферу праздника. В центре выставки была устроена реконструкция фейерверка: он «взрывался» благодаря современным мультимедийным технологиям.

Эту выставку можно сравнить со спектаклем, память о ней довольно трудно зафиксировать. Тем не менее сейчас она существует на нашем сайте: по ней можно «походить», посмотреть видеоролики и понять, какими были праздники в XVIII веке.

Недавно открытая выставка «”Дон Кихот” в России и донкихоты на троне» — о том, что пришло в русскую культуру в XVIII веке: книга Сервантеса была переведена на русский язык при Екатерине II, стала настольной книгой Павла I, была в библиотеке Николая I. Современники даже называли обоих императоров донкихотами. Мы показываем доспехи XVI века, в которых Николай I принимал участие в рыцарской карусели (конные состязания, пришедшие на смену рыцарским турнирам при дворах — прим. МОСЛЕНТЫ). А рядом создаем мультимедийное чудо на основе картины Ораса Верне, на которой изображен Николай I в этих доспехах.

— Мультимедиа — обязательное условие для выставки?

Выставки могут быть разные. Сейчас мы начали активно использовать мультимедиа в Большом дворце, в том числе на выставке «Воспоминания о великой руине», где показываем 200-летнее пребывание дворца в виде руин.

Тут есть и артефакты — например подлинные детали баженовских построек и ржавые решетки, которые закрывали оконные проемы дворца. Но один из главных элементов выставки — зал инсталляций, благодаря которому посетитель видит во дворце не только великолепный Екатерининский зал, построенный в 2000-е годы архитекторами «Моспроекта-2», но и великую руину, которая для нас тоже является исторической ценностью. Примерно так мы будем двигаться и дальше, создавая наши экспозиции.

— Все-таки в основном с мультимедиа?

Мы отдаем себе отчет в том, что главная ценность Царицына — баженовские пространства. Поэтому наша задача сейчас заключается в том, чтобы постепенно превращать их в пространства музейные. Первый шаг мы уже сделали — это Оперный дом, в котором на несколько лет поселились скульптуры из Останкинского дворца на время его реставрации. Это вдвойне драгоценная история, поскольку XVIII век (скульптуры, собранные графом Н.П. Шереметевым) живет внутри XVIII века (дворца, построенного Баженовым). Сейчас на подходе Малый дворец — и мы тоже готовим сюрприз. Типологически Малый дворец — это эрмитаж, то есть маленький павильон «для своих», как эрмитаж в Царском селе, эрмитаж в Петергофе. Мы будем вести переговоры с Государственным Эрмитажем — и может быть, нам удастся показать в Малом дворце что-то не очень известное из его фондов.

Также мы договариваемся с Третьяковской галереей о том, чтобы вводить в нашу экспозицию отдельные произведения из ее собрания на тему XVIII века. Они будут гостить у нас по нескольку месяцев в отдельном зале.

Для нас сейчас стали важны проекты, связанные с лекциями и авторскими экскурсиями, чего в Царицыне раньше не было. Мы хотим привлечь в музей самых разных людей, и очень многие из тех, кто не был здесь 20 лет, пришли в этом году.

— А что собираетесь делать с парком?

Мы начали устраивать в парке баннерные выставки, чтобы знакомить гуляющих с происходящим во дворце. Так, в Хлебном доме сейчас проходит выставка «Палладио в России», а в парке — фотовыставка «Палладио в Москве. Отражения».

Но перед нами стоит более серьезная необходимость — сохранить и реставрировать исторический парк. Сейчас здесь лесопарк, который мало похож на английский парк начала XIX века. Но схемы исторического парка сохранились. Основываясь на них, мы постепенно начнем реставрацию.

— Это как с Летним садом в Санкт-Петербурге? Звучит пугающе.

Не надо пугаться! Речь идет не о том, чтобы все вырубить и посадить что-то новое. Это даже невозможно. Но деревья здесь старые, они постепенно умирают. Когда мы расстаемся с деревьями, на их месте нужно вести посадки по схеме исторического парка. Это история на десятилетия. Другое дело, если у нас возникнут возможности, нужно будет превращать парк еще и в парк зрелищ.

— Какого типа зрелища?

Зрелища могут быть и современные, главное — органичные заповеднику. Но есть идеи, очевидные для Царицына. Так, перед Большим дворцом расположены фундамент Камер-юнфарского корпуса, построенного Баженовым, это памятник архитектуры. Посетители не могут там ходить — нельзя ходить по памятнику, сохранять фундамент трудно, он разрушается. Но можно закрыть фундамент прозрачным саркофагом и использовать его как сцену, роскошными декорациями которой будет служить Большой дворец. Тогда мы сможем проводить здесь феерические оперные концерты, устраивать эффектные зрелища.

Возможности нашего фонтана, построенного при Юрии Лужкове, используются на десять процентов. При небольшой технической доработке у нас можно проводить фестивали света или мэппинга (объемных проекций — прим. МОСЛЕНТЫ). Если технологии грамотно связать с нашей тематикой, получится волшебная история.

Но не стоит использовать Царицыно как второй парк Горького, это бессмысленно.

— Так чем он должен принципиально отличаться от парка культуры?

Здесь должна быть историческая зона, где надо вести себя подобно тому, как вели себя на прогулках в предшествующие эпохи. Например, мы не разрешаем здесь ездить на велосипедах.

— Но разрешите на лошадях?

Нет. В парке надо выделить историческую зону, где будет царить атмосфера прогулок. Но поскольку площадь Царицына — 400 га, то ряд буферных зон стоит благоустроить и превратить в места для поездок на велосипедах, прогулок с собаками, занятий спортом и так далее.

— То есть в районный парк?

Да, мысль наша простая: историческое ядро надо максимально сохранить, превратив его в место проведения концертов и волшебных зрелищ с иллюминациями, фейерверками или воздушными змеями, организовать исторические цветники и лабиринты, дать место реконструкторам — например, воспроизвести рыцарские карусели XVIII–XIX веков. В то же время важно сохранить буферную зону Царицына, облагородить ее и использовать как городской парк. Там можно будет проводить городские праздники, там будет простор для лэнд-арта.

Мы хотим все делать мягко и дружить со всеми, кто ходит в парк: с экологами, шахматистами, поклонниками языческих культов. Когда-то сюда приходили еще и толкиенисты, которые после реконструкции не заходят. Мы готовы дружить и с ними.