Путешествие к центру Звезды

О подходящей обуви, предупреждают зрителей, стоит подумать заранее. Можно, конечно, и выпендриться, но лучше так: никаких платформ и никаких каблуков, иначе — не сдюжить. Задумка-то у создателей постановки вот какая: провести людей от подвалов и почти до крыши по всем переходам, пролетам, ступеням и этажам, чтобы на тринадцати локациях и в команде из автора, художников и трех режиссеров — Глеба Черепанова, Алексея Размахова и Галины Зальцман — рассказать об истории одного из самых знаменитых российских театров и судьбе тех, кто его создавал. О том, как готовилась эта постановка, и что такое актуальный спектакль рассказывает руководитель этого проекта — драматург Саша Денисова.

О вопросах и ответах

—Начать, возможно, стоит с самого неизвестного для вашего потенциального зрителя. В чем главная фишка постановки?

Моей главной задачей было сделать спектакль об истории Театра Армии, одновременно показав красоту, мощь и грандиозность его здания.

—Ваши пьесы, когда бы в них не разворачивалось действие (хоть в современности, как в «Шавасане», хоть в Средневековье, как в «Сфорца»), всегда отсылают зрителя ко дню сегодняшнему.

Через историю Театра я пытаюсь современным языком рассказать людям об истории нашей страны, о роли человека и о смысле искусства. Возможно ли сделать так, чтобы на него был сегодня такой же запрос, как раньше — в тридцатые, сороковые, пятидесятые, шестидесятые? Да, сегодня другое время, все изменилось, но все же? Какой театр мы хотим? Что будет дальше после такой великой истории?

—Это самые актуальные вопросы на сегодняшний день?

Вопрос о том, что актуально, и о чем говорить, стоит перед любым творческим человеком. Это ведь и есть главный вопрос искусства. Не попадаешь в конъюнктуру — значит, ты плохой художник. Пытаешься всеми правда и неправдами в нее попасть — тоже плохой. А хороший лишь тот, кто чувствует, о чем говорить, интуитивно. Я вот чувствую, что сегодня и зрителям, и молодым актерам захочется ответить на все те вопросы, которые я озвучила выше.

—Жанр вашей постановки — это…

Синемоушн — вид иммерсивного театра, где в театре создается атмосфера кино. Спектакль-променад. Он позволяет создать ощущение исторической реконструкции с полным погружением зрителя в среду эпохи. Пройдя через коридоры и лестницы театра, зрители увидят всю красоту сталинского ампира, пройдя до самых закоулков, например, до стилобата — основания здания, этакого подземного лабиринта, куда до этого «простые смертные» не добирались ни разу.

—Театральный променад — жанр для Москвы ведь не новый?

Да, такое уже здесь было, в том числе и у меня. В Маяковке поставленный Никитой Кобелевым по моей пьесе спектакль «Декалог» шел по всему зданию филиала театра на Сретенке. В Центре имени Мейерхольда, в «Шавасане», актеры играли прямо в фойе. Спектакль «Отель Калифорния» я пыталась переместить в реальный отель... Это зона моего интереса. Но на этот раз мы взяли особенную разновидность променада, соединив его с иммерсивностью, то есть с модным сейчас спектаклем-погружением зрителя в среду эпохи.

—Зритель театра Армии готов к таким экспериментам?

По крайней мере, здесь всегда ставили современную современную драматургию, пусть и с идеологической окраской. Искали драматургов, заказывали, потом думали, что-то слабовато… Еще искали. Авторов здесь было множество, и они писали на злобу дня.

О красноармейцах и зрителях

—На недавней церемонии «Гвоздь сезона» Константин Богомолов жестко прошелся по иммерсивности, успевшей набить, хоть пока не сильную, но оскомину.

Уверяю вас: иммерсивность в России сегодня популярна еще далеко не так, как, скажем, в Америке или в Англии, где этот жанр существует уже около двадцати лет. Он очень востребован, потому что дает зрителям возможность испытать эмоцию сопереживания, ведь только при иммерсивности люди находятся в самой гуще событий, окруженные актерами.

—Это ведь именно то, о чем когда-то и мечтал Всеволод Мейерхольд: убрать границу между сценой и залом?

Мы все время делаем то, чего хотел Мейерхольд! Он ведь мечтал о тысяче красноармейцев на сцене? Мечтал! Тысячу мы, конечно, не обеспечим, но некоторое их количество в спектакле «Театр Звезда» обязательно появится… О чем, однако, Мейерхольд не думал, так это о жанре под названием «синемоушн», то есть о создании у зрителя впечатления, будто он присутствует на съемках кинофильма. Мы же идем еще и на это. А потому у всех, кто придет на нашу премьеру, есть шанс почувствовать, что они, например, оказались в 12 сентября 1940 года на открытии этого театра, строившегося несколько лет. Кстати, театр Армии ведь так и не был завершен в том виде, в каком изначально планировался архитекторами — на крыше так и не появилась скульптурная группа, фонтаны, тачанки, кафе, а ведь тут должен был быть чуть ли не второй Парк Горького.

—Зрители поднимутся на крышу?

Скажу так: они непременно увидят ту панораму, которую и должны увидеть по задумке создателей театра. Но сначала они окажутся в фойе, по которому пройдут красноармейцы, юные комсомольцы, строившие это здание, Ворошилов с военными, а также знаменитые актеры и зрители тех лет, поначалу сравнивавшие этот театр с Эрмитажем. И все эти люди заговорят о том, что их персонажи чувствовали и переживали в тот момент, что актеры, например, жутко боялись этой самой большой на тот момент сцены в мире, а Раневская и вовсе сказала, что на этом «аэродроме» играть не будет.

О памяти и истории

—Говоря проще, ваш спектакль — реконструкция?

Да. Из фойе люди попадут на шекспировские спектакли Попова – «Сон в летнюю ночь», «Укрощение строптивой». Спектакли прервет война и зрители увидят собранные из актеров бригады, отправляющиеся на фронт, участвующие в боях, ухаживающие за ранеными, попадающие в окружение, в концлагеря. Многие погибли, играя на фронте. Потом перед зрителями предстанут цеха, костюмеры, на Большой сцене будут идти мизансцены знаменитых спектаклей прошлого – «Поднятая целина», «Флаг адмирала». Они попадут в правительственную ложу, в которой были все, даже Черчилль. Полюбуются на легендарный плафон работы художника Александра Дейнеки, который был признан браком в 39-году горе-приемщиками, однако, является сокровищем мировой живописи.

—Сколько времени ушло у вас, как у драматурга, на сбор материала для этой постановки?

Около четырех месяцев. Мне пришлось, например, прочитать огромное количество протоколов худсовета – главного руководящего органа театра. Кстати, в спектакле поделятся своими воспоминаниями и нынешние артисты, которым сейчас уже за восемьдесят лет. А тем, кто уже ушел от нас, будет посвящена отдельная сцена на знаменитой пятигранной лестнице, охватывающей все надземные и подземные этажи. Эта сцена в «Театре Звезда» получила название «Призраки в колодце»…

—Звезда в сегодняшнем театре — модный символ: она присутствует, например, и в спектакле «Фро» в Центре имени Всеволода Мейрхольда, и в «Кузмин. Форель разбивает лед» в «Гоголь-центре»…

У нас это более чем оправданно! Известно ведь, что Театр Армии изначально задумывался в форме этого символа. Точнее, есть легенда о том, как долго архитекторы по требованию Ворошилова пытались вписать классическую архитектуру в форму звезды. Это была невероятно сложная и амбициозная задача!

—В итоге, Театр Армии изнутри стал похож на лабиринт.

Совершенно верно. По этому лабиринту и отправятся бродить наши зрители, стараясь не отставать от ведущего, чтобы не потеряться.

О языке и режиссерах

—Спектакль «Театр звезда» ставят совместными усилиями сразу три режиссера…

И каждый из них уже себя зарекомендовал на других площадках!

—Несомненно, но… Зачем?

У нас в постановке действие разворачивается в тринадцати локациях. Зрителям нужно будет сделать за два часа 1720 шагов, мы замеряли. Как бы с этим объемом справился один режиссер?! Вот мы и решили поставить такой эксперимент.

—Режиссеры — люди амбициозные. Легко ли было найти им общий язык?

У них не было другого выбора! И потом — это же три профессионала со своим оригинальным видением современного театра, так что что им делить и о чем спорить? У них есть автор проекта, он же его руководитель, то есть — я, обеспечивающая единую художественную стратегию, но при этом я не главный режиссер, который заставляет их что-то переделывать. И это значительно облегчает работу. У нас два художника — художник-постановщик Яков Каждан, который кропотливо отбирает костюмы прошлых эпох — все вещи будут у нас подлинными, у нас почти нет изготовления, художник по свету Иван Виноградов придумал переключение между кинематографическим миром и фантастическим, хореограф Константин Челкаев занимается телесным присутствием актеров. Ну и ничего бы не было без помощи театра — и еще, нашим проводником стала музейный хранитель Елена Фантиновна, которая знает о каждой мелочи в театре, от бантиков, которые самовольно нашила актриса на платье, до тайн правительственной ложи.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

О чем говорят режиссеры спектакля «Театр Звезда»

С другой стороны, такая задача даже интереснее, потому что мы все — начиная с Саши Денисовой — совершенно разные люди, занимающиеся совершенно разным театром. А сейчас мы должны сделать один на всех нас спектакль. Такого опыта ни у кого из нас не было и вряд ли еще будет…

Зрителю, особенно подготовленному, уверен, будет очень интересно — каждый из нас привнесет в постановку свою стилистику, кроме того, это еще и многожанровый спектакль: в нем будут и классические драматические сцены, разыгрываемые артистами, и сцены с элементами современного танца, и видеомеппинг, и иммерсивность.

Мне было интересно то, что она делает в театре, то, как она работает с документами при создании пьес, я с удовольствием читал все ее статьи – умные и смешные. А, во-вторых, мне было любопытно само здание Театра Армии – безумное, невероятно интересное, обещающее немыслимые приключения и при этом практически недоступное. Тут же предоставлялась возможность самому по нему попутешествовать и набраться впечатлений.

Конкуренция? Да, что вы! Это не первый мой опыт работы в большой режиссерской команде. В Театре имени Ермоловой я делал, например, спектакль «Из пустоты» вместе с Олегом Евгеньевичем Меньшиковым. И в нем, как и в «Театре Звезда», все было подчинено идее художника, объединяющей команду. Так что… мы просто заранее определились с темой и стали дружно работать.

Но меня в этом спектакле привлекло больше всего даже не это, а возможность на равных поработать с автором — Сашей Денисовой — что всегда интересно. И еще мне было невероятно любопытно сделать что-то в Театре Армии — в этом огромном, закрытом и совершенно неизведанном пространстве, о котором ходит масса слухов и легенд: мол, в какой-то стене там замурован человек, в какой-то шахте лифта до сих пор лежит труп…Лично я с этим не сталкивалась, но зато поняла, что люди, которые тут работают много лет, изучили здание настолько, что в считаные секунды могут просто исчезнуть в одних им ведомых закоулках. Я же первые две недели тут постоянно плутала, путаясь в коридорах и этажах.