«Переезжают в надежде на то, что им будет лучше жить»

Мигранты-профессионалы

Дорогие друзья, сразу скажу, что я буду рассказывать не о каких-то магистральных, глобальных сюжетах, касающихся миграции вообще и судеб России, связанных с этим процессами. Как исследователь-антрополог я буду через какие-то, может быть, довольно узкие и частные кейсы пытаться выходить на более глобальные проблемы. Поэтому мой рассказ будет, с одной стороны, вроде как про частности, но я надеюсь, что это будет как та капля воды, в которой можно будет увидеть океан. Я постарался специально выбрать какие-то незаезженные, необычные темы, касающиеся процессов, связанных с перераспределением людей между городами, с миграционными процессами. Та история, которую хочу рассказать я, – это история про так называемых высококвалифицированных мигрантов. Или иногда в западной литературе их называют «мигранты-профессионалы». Это не те мигранты, которые работают на стройках или, например, подметают улицы…

Когда говорят «мигранты в городе», то, как правило, речь идет о низкоквалифицированных мигрантах. В данном случае мы будем говорить как раз о людях высокообразованных, с большой зарплатой, с мощными карьерными амбициями и о том, как собственно этих людей города могут или никак не могут заполучить. Тем более что для России это, как, я надеюсь, вы увидите, тоже довольно актуальная тема. В качестве своего рода эпиграфа к нашей дискуссии я поставил русскую народную пословицу: «Рыба ищет где глубже, а человек – где лучше». Что довольно точно указывает главный вектор, связанный с миграционными процессами. Люди действительно переезжают из города в город в надежде на то, что им там будет лучше жить, лучше работать, как-то они смогут себя лучше там чувствовать. Но, как мы знаем, города очень-очень разные. Что собственно может мотивировать людей переехать из одного города в другой? Мы понимаем, что это все-таки довольно непростой процесс. Здесь важная история, конечно, в первую очередь касается миграции молодых людей. Я не буду сегодня говорить про образовательную миграцию, но на самом деле это один из самых главных типов внутренней миграции в России, когда молодые люди, закончив школу, уезжают получать высшее образование и, как правило, потом не возвращаются в родные города. Но если говорить о профессионалах, об уже состоявшихся молодых специалистах, то мы видим, что ситуация очень сильно поменялась между тем, что было в советское время, и тем, что происходит сейчас. Если в советское время работал принцип «Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!», и молодых людей могли отправлять в самые дикие и далекие части страны, чтобы они там строили заводы, города, кварталы, и они ехали туда что называется, по распределению, то сейчас ситуация другая. Просто так взять и отправить 3 000 молодых специалистов куда-нибудь в глубину сибирских руд пока не представляется возможным таким директивным методом. Однако одной из главных мотиваций для переезда становится карьерная самореализация, когда люди переезжают, чтобы работать в другом городе.

Уровень трудовой мобильности в России

Если смотреть на глобальные результаты по стране, то мы увидим, что уровень трудовой мобильности в России довольно низкий – меньше 15 процентов. Это по данным всероссийской переписи населения. 10 процентов с хвостом сказали, что они работают в другом населенном пункте того региона, где проживают, и 3,7 процентов работают в другом регионе. Как кажется, это вроде бы очень маленькая цифра. Мы видим, что по этим данным в центральной России и немножечко на Кавказе процессы внутренней миграции наиболее активны. При этом результаты социологических опросов указывают, что вроде бы желание переехать есть у существенно большего количества людей. Есть сравнительные данные опросов ВЦИОМ 1990 и 2015 годов с довольно любопытными результатами: люди отвечают на вопрос, если бы им предложили поработать в другом регионе России, то на каких условиях они бы согласились. Мы видим, что растет значение оплаты труда, растет значение предоставления комфортабельного жилья, но при этом растет и количество выбравших вариант ответа «Я не соглашусь на это ни при каких условиях» – от 23 до 30 процентов. Если говорить про факторы, мешающие переезду, то мы увидим, что там тоже довольно любопытная картина. С одной стороны, трудности с жильем до сих пор являются одной из главных проблем, которая мешает переезду. Но если в 1990 году три четверти говорили о том, что это серьезная проблема, то сейчас вроде как стало поменьше. Тем не менее, по остальным параметрам настороженность людей к переезду растет. Например, отрицательное отношение к приезжим со стороны местных жителей все больше и больше начинает пугать. Тем не менее, вроде как есть какой-то потенциал, люди вроде бы готовы. Если более пристально посмотреть на группу действительно высокообразованных специалистов, в данном случае российских менеджеров, то получается какая-то совсем утопическая картина. Согласно опросу, проведенному на сайте Headhunter в 2010 году, в общей совокупности 88 процентов российских менеджеров сказали, что они готовы переехать в другое место. Но при этом обратите внимание, как любопытно распределились цифры по городам. В Москве и в Петербурге количество желающих уже сейчас переехать не очень велико. В то время как в Омске и Челябинске оно в несколько раз больше. И еще один любопытный показатель – это доля соискателей на том же самом Headhunter, которые просто поставили отметку «готов к переезду в другой город» при поиске работы в своем резюме. Здесь мы видим примерно ту же самую картину. Москва вообще не попала в список, как-то не очень там хотят люди переезжать, а если и хотят, то куда-то в район Лондона. А вот Владивосток, Сочи и вездесущий Омск, в общем, вполне себе готовы. Что получается? Мы видим какую-то противоречивую картину. С одной стороны, реальный уровень трудовой миграции не очень высокий. С другой стороны, в опросах профессионалы говорят о том, что вообще-то они и не против переехать, были бы деньги и хорошие жилищные условия.

Кто должен бороться за профессионалов

Встает вопрос: если мы говорим о борьбе за человеческий капитал, кто должен бороться за этих людей, пытаться переманивать их к себе? Сами по себе города в довольно незначительной степени за этот человеческий капитал борются. Можно, наверное, выделить несколько городов, которые целенаправленно в своих программах развития указывают на необходимость привлечения профессионалов. Делают какие-то реальные шаги не так много городов и не так много городских властей. Зато важным игроком в битве за человеческий капитал становится бизнес. Это как раз очень интересная и довольно плохо изученная в нашей стране тема, связанная с тем, что сейчас российская промышленность в большей или меньшей степени адаптировалась к последствиям кризиса, связанного с переходом от плановой экономики к рыночной. Сейчас во многих регионах наблюдается строительство новых предприятий, создание бизнесов, и для всех этих инвестиционных проектов нужны специалисты, которые там будут работать. В этой ситуации бизнес очень часто сталкивается с тем, что именно люди оказываются самым дефицитным и сложно добываемым ресурсом. То есть простроить город и предприятие проще, чем привлечь туда достаточно квалифицированные кадры. Более того, на многих уже действующих предприятиях возникает ситуация, связанная с негативной селекцией, тоже вызванной внутренней миграцией. Когда, например, в северных городах или моногородах, многие из которых относятся ко вполне себе успешно развивающимся, наиболее талантливые выпускники школы уезжают. И работать на местные предприятия вынуждены идти троечники, с которыми каши если и сваришь, то с проблемами. Все это вынуждает бизнес все больше и больше думать о том, как заманивать и привлекать людей к себе на территорию.

Пример Свободного

Вроде как люди готовы, но что им мешает переехать? 88 процентов менеджеров, казалось бы, уже готовы паковать чемоданы. Тут мы плавно переходим к тому исследованию, которое мы проводили и которое связано, с одной стороны, с одним из типичных российских городов, небольшим городом Свободный в Амурской области, который довольно типичным образом прошел через то же, что и многие российские города в постсоветское время: развал промышленности, довольно серьезный кризис ЖКХ и серьезный отток человеческого капитала. За 20 лет население города уменьшилась почти на треть. Однако яркое отличие этого города от других, столкнувшихся с похожими сложностями, заключается в том, что Свободный «вытащил лотерейный билет», ему очень повезло. Здесь ведется строительство очень крупного предприятия – Амурского газоперерабатывающего завода, к которому будет подходить газопровод «Сила Сибири». И планируется строительство Амурского газохимического комплекса, он тоже будет довольно крупным предприятием, перерабатывающим газ, который по сибирскому нефтепроводу идет по направлению к Китаю. Что это должно принести городу Свободному? Сейчас численность населения около 54 000 человек. На пике строительства, когда одновременно будут строиться два этих предприятия, ожидается 15 000 строителей, то есть фактически треть населения города. И около 5 000 рабочих мест должно появиться в этом городе по результатам полного запуска этих предприятий. Компания «КБ "Стрелка"», о которой сегодня шла речь, работает над стратегией пространственного развития города Свободного в связи с этими изменениями по поручению правительства России. Это довольно интересная и нетривиальная задача: как спроектировать изменения, пространство города, который ждет такой взрывной рост, приток инвестиций и новых людей. Более того, специфика производства такова, что большинство позиций на этом предприятии не смогут занять местные жители. По той причине, что эти должности требуют высокой квалификации. Это значит, что эти несколько тысяч человек нужно будет в город Свободный привезти. Теперь загляните внутрь себя и подумайте, готовы ли вы были бы переехать в город Свободный и на каких условиях? Итак, мы пытаемся обсудить проблему, как привлечь высокопрофессиональных, квалифицированных людей, живущих в крупных городах, в небольшие городки, которым предстоит динамично развиваться. Это серьезная проблема, с которой сталкиваются многие HR-службы, потому что не очень понятно, как можно решить эту проблему. Самый ожидаемый вариант – это просто предложить огромные-огромные зарплаты. Но, во-первых, опыт показывает, что и это не всегда помогает, к сожалению. Либо уровень расходов на эти зарплаты ставит под угрозу всю экономику проекта. Наши задачи в ходе исследования, которое мы проводили в связи с перспективами развития города Свободный, заключались в том, чтобы, во-первых, понять, как сами жители Свободного готовятся к предстоящим трансформациям, в том числе и в связи с приездом большого количества этих высококвалифицированных специалистов, которые будут жить в их родном городе. И что нужно специалистам, по каким причинам, по каким принципам они выбирают, переехать или не переехать, и что они ждут от города, куда собираются приезжать.

Фирменная фишка антропологии – это на самом деле очень неспешные, длящиеся месяцами, если не годами, исследования, которые позволяют во всех деталях разобраться в проблеме, которую исследователь планирует рассмотреть. А наш Центр городской антропологии занимается преимущественно блиц-исследованиями, и у нас не было такой возможности. Но мы старались, если говорить о методах, применить максимальную широту нашего поля и диапазон этих блиц-исследований.

Мы не только проводили исследования в самом городе Свободном, но ездили и в несколько крупных областных центров, где есть крупные корпорации, чьи сотрудники тоже теоретически могут переезжать в такого рода города. И отдельно подробно разбирали кейс города-референса, сибирского города, очень похожего на Свободный, где проблема привлечения специалистов решалась на несколько лет раньше, и можно было поговорить прямо с людьми, которые, условно, из Екатеринбурга переехали в небольшой сибирский город. Разумеется, с HR-специалистами мы тоже разговаривали.

Результаты исследования

Что показало это исследование? Наверное, самый удивительный результат – то, что эти проблемы с перевозом высококвалифицированных специалистов касаются не только городов типа Свободного, но даже такого, как кажется, привлекательного для жизни города, как Санкт-Петербург. В частности, как выяснилось, компании, которые перевозят свой офис из Москвы в Санкт-Петербург и перевозят сотрудников, несмотря на то, что они специально разрабатывают программу поддержки переезда, платят специальные зарплатные бонусы, связанные с переездом, социальный пакет, всячески пытаются на новом месте как-то заботиться, холить и лелеять своих новых сотрудников… Несмотря на все эти усилия, они сталкиваются с тем, что часть сотрудников увольняется сразу же, когда речь заходит о переезде, и еще значительная их часть увольняется, когда заканчиваются социальные бонусы и пакеты. После чего возвращаются в Москву и идут работать к конкурентам. Таким образом, мы понимаем, что даже в крупных городах эта проблема перевоза людей становится довольно болезненной.

Еще одна важная «вилка», которая, как кажется, мешает развитию внутренней миграции в России. Эта «вилка» касается возрастного измерения карьерных стратегий. Дело в том, что люди в разные периоды своей жизни легки или нелегки на подъем. Мы разговаривали с сотрудниками крупных компаний разных поколений и сталкивались с тем, что молодые сотрудники, где-то до 30 лет, в общем, демонстрируют такое жеребячье рвение в том, что касается перспектив переезда, потому что рассматривают это как своего рода социальный лифт. Многие из них во время интервью говорили, что их сильно зажимают в том месте, где они сейчас работают, более опытные, более пожилые специалисты. А переехав в какой-нибудь новый маленький город, они имеют возможность перезагрузить свою карьеру по принципу «кто был ничем, тот станет всем». Проблема заключается в том, что на самом деле корпорациям эти сотрудники не очень интересны и не очень нужны для переезда, потому что они недостаточно опытны. Им нужны как раз специалисты, проработавшие уже, может быть, не одно десятилетие на своем рабочем месте. Но именно эти люди как раз совершенно не готовы переезжать, потому что у многих семья, дети, у некоторых еще и внуки, сад, баня, огород… И что им на этом Дальнем Востоке, в этой Сибири? Таким образом, у нас обратная ситуация: низы не могут, а верхи не хотят переезжать. Любопытны моменты, касающиеся мотивации. Мы тоже пытались на своем уровне говорить со специалистами о том, что для них могло бы стать мотивацией для переезда. И вопреки нашим ожиданиям оказалось, что высокая зарплата – это вовсе не главное, а скорее второй по значению фактор. Первый – это именно профессиональный рост. В частности, как раз специалисты, которые занимаются промышленными предприятиями, говорили, что огромное значение имеет пусконаладка. Когда только-только запускают новое предприятие в работу, то участие в пусконаладке является настолько важным профессиональным опытом, что просто перезагружает твою карьеру. Это очень интересно, ради этого можно поехать даже в какой-то далекий маленький город. Но сразу после того, как период пусконаладки закончится, привлекательность работы там резко снижается. Что касается условий жизни, то это – третий по значению фактор, но он очень важен как стоп-фактор. Мотивацией к переезду он служит не в первую очередь, но служит одним из самых важных факторов при решении не переезжать. Если условия жизни плохие, то, конечно, я туда не поеду. (…)

Еще важный момент, касающийся привлечения человеческого капитала, касается двух возможных стратегий, как люди будут жить на новом месте. Многие готовы переехать за огромные деньги в очень плохие условия, но только если это будет вахта – приехал, поработал, уехал. Однако если речь идет о переезде на длительный срок, тут же требования к качеству жизни начинают резко повышаться. Что важно из того, чем город может привлечь или, наоборот, оттолкнуть от себя этих высококвалифицированных мигрантов? Еще один удивительный для нас результат заключался в том, что люди не столько заботятся о том, чтобы им хорошо жилось в этом городе, сколько о том, чтобы там было хорошо их детям. То есть не так важно, как какой будет уровень медицины, поликлиники, больницы для взрослых, но детская медицина должна быть очень хорошей. Самое важное – это, конечно, образование и медицина для детей. Культура и спорт тоже важны, но скорее как приятный бонус. Очень многие говорили о значении кружков и секций для детей. Если есть кружки и секции, хорошо, о'кей, можно переезжать. И безопасность, экология – третий уровень. Что касается жилья. Когда мы думали о том, как может выглядеть идеальный город: соразмерная человеку городская среда, плотно насыщенная сервисами, много-много комфортных общественных пространств… Оказалось, что идеалы тех людей, о которых идет речь, немножко расходятся с этим представлением. Они как раз относятся в основном к той категории людей, для которых очень важна приватность. В этом смысле коттеджи для них куда более привлекательны, чем квартиры. (…)

Но для более молодых специалистов качество городской среды имеет большее значение. И они как раз иногда, глядя на те предложения, которые мы им показывали в качестве возможных сценариев развития города, с недовольством говорили: «Так, я не вижу здесь велодорожку. Должна быть, безусловно, велодорожка». Что очень важно – это то, чтобы город был с развитой инфраструктурой.

Кто и как должен менять города

И очень важный фактор – это социальное окружение. Поскольку часто серьезные конфликты возникают у приезжих с местными жителями, для которых, конечно, появление этих высокообразованных, высококвалифицированных и высокооплачиваемых мигрантов становится довольно-таки болезненным: приехали, получают огромные зарплаты, а мы как жили, так и живем. И это отдельная социальная проблема, которую нужно решать при этом раскладе. Сервисы и развлечения очень важны. Причем, как ни странно, развлечения, может быть, даже важнее, чем сервисы. Здесь, как правило, маленькие города сильно проигрывают большим. Вопрос о том, есть ли в городе клуб или кинотеатр, – это очень важный вопрос для вот этих переезжающих людей. Причем некоторой стратегией, позволяющей справиться с этой ситуацией, становится соседство с крупным городом. Если можно быстро доехать в соседний областной центр, где все эти сервисы и развлечения есть, то это более-менее хорошо. Мобильность и транспортная доступность. Мы тоже привыкли бороться с тотальной автомобилизацией, но, к сожалению, в этих городах автомобиль – это не роскошь, а средство передвижения, и он имеет огромное значение. Автомобильная инфраструктура – это то, о чем нужно думать очень много. И приятный бонус. В чем и жители крупных городов, и те, кто переезжают в маленькие города, полностью солидарны – это в том, что очень важны парки, скверы, зеленые зоны и вообще пространство, где можно было бы как-нибудь погулять. Причем зачастую это связано с той же самой чадолюбивой историей, когда парки, общественные пространства и какие-нибудь зеленые дворы нужны в первую очередь для того, чтобы гулять там с детьми. Поэтому одними из главных функций должны быть безопасность и функциональность, чтобы там было чем заняться и можно было себя хорошо чувствовать.

И заканчиваю это свое выступление вопросом о том, как мы примерно теперь понимаем, какие требования предъявляются к городам, которые должны быть комфортными для жизни и для переезда. Остается очень острый вопрос, кто и как должен менять те города? (…)

Здесь антропология помогает нащупать правильную стратегию, возможно, мелких и быстрых побед, которые позволят, работая с теми точками, которые являются болевыми и для местных жителей, и для приезжих, добиваться какого-то хорошего результата. В частности мы видим, что тема детей одинаково важна для тех и других. Поэтому, развивая детские кружки, что не требует каких-то глобальных сложных инвестиций, можно довольно сильно повышать привлекательность этого города и находить ту платформу, на которой местные жители и приезжие будут солидарны в приятии этих изменений. (…)

Вопросы из зала

Женщина: Вы говорите про трудовую миграцию, и я так поняла, что вся ваша речь, скорее о том, что трудовая миграция – это априори хорошо. А нет ли такого эффекта, что трудовая миграция у нас сейчас, мы сами понимаем, в основном это Питер и Москва, и все, кто имеют такую возможность, уезжают и оставляют маленькие города абсолютно без человеческого капитала?

Михаил Алексеевский: Я бы не говорил, что трудовая миграция – это всегда хорошо. Трудовая миграция, особенно высококвалифицированных кадров, – это, безусловно, хорошо для тех городов, в которые они приезжают, но плохо для тех городов, откуда люди уезжают. В этом смысле для Москвы и Питера, безусловно, аккумуляция этого человеческого капитала – это благо, а для маленьких городов серьезная потеря.

Собственно тот кейс, который я попытался разобрать, – это возможен ли обратный вектор? Можно ли привлечь высококвалифицированных людей обратно в эти города, которые вроде как и готовы, даже уже всё есть – деньги , инвестиции, правительство поддерживает, а вот людей нет. Можно ли людям, как птичкам – что-то посыпать, и они слетятся? Выясняется, что на самом деле очень сложно, но если поставить такую цель, то, да, можно.

Поэтому я бы не сказал, что миграция – это хорошо или плохо. Это некоторая данность. Но если мы говорим о битве городов за человеческий капитал, нужно понимать, что для того чтобы выиграть эту битву, нужно что-то делать, а не просто сидеть и грустить, что все уезжают.

Мужчина: Есть ли какая-то аналитика по вторичной миграции? То есть если человек приехал в Москву, чего-то здесь добивается, и его приглашают дальше. Есть ли информация о том, как такие люди переезжают, насколько они гибкие в этом вопросе?

Михаил Алексеевский: Спасибо. Очень хороший вопрос и, к сожалению, очень болезненный. Потому что на самом деле каких-то хороших механизмов учета вот этих миграционных стратегией в масштабах всей страны довольно мало. Даже та карта, которую я показывал по результатам всероссийского опроса населения, очень-очень примерная, с точностью до. Поэтому все этапы стратегии серьезно, как кажется, никто не изучал. И, мне кажется, еще очень важная тема… Вы сказали «вторичная миграция», я сначала подумал, что речь идет о миграции обратно: человек приехал в Москву, не покорил ее и вернулся. К сожалению, про этих людей тоже довольно мало чего понятно. Это отдельная тема, которой, наверное, стоит заниматься, но пока каких-то серьезных интересных результатов нет.

Мужчина: Я хотел бы уточнить, какие стратегии планируется применять в этом городе Свободном, в котором сейчас 53 000 человек, и к ним сейчас резко приедет 4 500 понаехавших, как будут решаться эти конфликты между местным населением и приезжими специалистами?

Михаил Алексеевский: Мне хотелось бы прям уверенно сказать: «Мы всё знаем. Первый пункт, второй, третий, четвертый…» Но на самом деле пока эта работа еще ведется. Могу только сказать, какие проблемы обсуждаются. Например, одна из самых актуальных и острых сейчас проблем – это где собственно строить новые кварталы для вот этих переезжающих. Либо их можно построить где-то на выселках, окружить большим забором и получить то, что называется gated community, такое как бы за заборчиком. В таком случае, я думаю, что фильм «Зловещие мертвецы» или… Короче, это будет очень острый социальный конфликт, назовем это так. Либо можно пытаться как-то их интегрировать в городскую среду. И это тоже сложная проблема, потому что город как-то уже поделен, у него есть земли, которые кому-то принадлежат. И как тонко врезать эти кварталы – это прям отдельное искусство. Но это уже больше к планировщикам. Наша задача – объяснить им, что хорошо, что плохо и где есть какие-то точки развития. Но вообще, конечно, это проблема, которую нужно решать комплексно. (...)