Постник «Барма» и Василий Блаженный

Большинство людей знают этот собор не по официальному названию — Покровский собор, а по имени похороненного в нем Василия Блаженного. Этот храм стал символом Руси, олицетворением ее духа, хотя его нельзя назвать типичным и традиционным. И до сих пор остается загадкой, кто же построил это удивительное сооружение.

Его облик знают все более или менее образованные жители планеты, даже те, кто никогда не бывал в России. Успенский или Архангельский соборы могут не признать, Большой театр спутать с Пушкинским музеем, а Василия Блаженного — определят сразу. Это всемирно признанный символ нашей страны, как Эйфелева башня — символ Франции, Парфенон — Греции, Колизей — Италии, а статуя Свободы — Америки. Точное название самого Покровского собора могут не знать, но слова Москва и Россия, глядя на него, произнесут непременно. Как и название Красной площади, которая именно благодаря стоящему на ней храму получила негласный статус главной в стране.

Храм Покрова Богородицы, что на Рву, а именно так официально величается этот собор, был построен примерно на полвека позже знаменитых кремлевских соборов — Успенского, Архангельского и Благовещенского. Причина создания была вполне значительная — взятие Казани и присоединение Поволжья к Московскому государству. Это было событие огромного значения. Во-первых, захват Поволжья очень существенно увеличил территорию страны и вывел Россию в ранг крупнейших стран Европы, одновременно открывая путь на восток. А во-вторых, взятие Казани было важнейшим символическим актом: триста лет наши предки возили туда дань, а теперь Казань сама стала подданной Русского царя! Согласитесь, событие такого масштаба должно было найти монументальное отражение, а поскольку иные формы триумфов (ворота, памятники и прочее) тогда были не приняты, решили возвести храм. В официальном названии собора есть слово «обетный» — дело в том, что Иван IV еще до волжского похода пообещал отблагодарить всевышнего строительством большого храма (то есть дал обет) и слово сдержал.

Почему было решено строить не в Кремле, а за его стенами? Свободного места в Кремле было не так много, а новых больших соборов — в достатке. Храм не задумывался как главный или кафедральный, посему вполне мог быть несколько отдален от центра. К тому же появилась возможность возвести его на очень удобном месте — большой торговой площади за «алевизовым» рвом, между Ильинкой и Варваркой. Раньше здесь строить было запрещено по соображениям фортификации — перед кремлевскими стенами должно было оставаться свободное простреливаемое пространство. Но в 1538 году было закончено строительство мощной Китайгородской стены, так что восточная часть укреплений Кремля (теперь дополнительно прикрытая Китай-городом) свою оборонительную функцию несколько утратила, и решено было запретом пренебречь. В конце концов, кому же нарушать царские указы, как не самому самодержцу!

По традиции принято считать, что храм сначала был деревянным. По одной из версий, изначально были возведены несколько деревянных церквей, а потом на их месте был построен один каменный собор. С реальностью эти «легенды» согласуются довольно слабо и имеют лишь косвенные подтверждения, даже намеки.

Главная загадка собора — это вопрос авторства: мы точно не знаем, кто же построил это чудо. Причем, дело даже не в имени мастера или мастеров (хотя это тоже важно), а в воссоздании их творческого пути и биографии.

Раз зодчему доверили строительство такого значимого объекта на Красной площади, значит он был хорошо известен. Но тогда должны быть свидетельства о его ранних постройках, сделавших его знаменитым. Ничего подобного мы не наблюдаем, хотя очевидно, что над Покровским собором работал опытный, зрелый мастер. Естественен и второй вопрос: а куда пропал этот удивительный мастер (или мастера) после строительства Покровского храма? Что он строил потом? Точного ответа тоже нет. Видимо, это загадочное обстоятельство и породило огромное количество поздних легенд, самая известная из которых гласит, что грозный царь ослепил мастеров, чтобы они не могли создать ничего равновеликого. Но это, конечно, лишь легенда: Иван IV, несомненно, тот еще был «душегубец», но все же, не до такой степени…

Итак, во всем, что связано с Покровским собором, легенд гораздо больше, чем точных данных. Главная причина — отсутствие современных ему письменных источников, которые или не существовали, или погибли. Виной тому и регулярные пожары, и сложные отношения Ивана с церковью (а летописание по большей части велось в монастырях), и «опричнина», когда царский двор с канцелярией выехал из Кремля, и последующие неурядицы Смутного времени. В некотором смысле можно говорить, что строительство Покровского собора стало символом наивысшего подъема Московской Руси, он как бы увенчал вековой цикл создания государства и ранний этап правления Ивана IV. Может быть, этим и объясняется неподражаемое величие храма: он был построен как бы на пике, за которым последовал спад, а потом и смещение культурных акцентов. Понятно, что в период внутренних распрей и Смуты было не до большого строительства.

Современных строительству письменных данных у нас почти нет. Ни в том, что касается точных указаний о связанных со строительством распоряжениях царя, ни в отношении авторства собора. Есть лишь косвенные упоминания в текстах, прямого отношения к собору не имеющих. Например, в «Сказании о перенесении чудотворного образа Николая чудотворца» или в тексте «Русского Летописца от начала Русской земли до восшествия на престол царя Алексея Михайловича». Памятники эти довольно поздние, не ранее XVII века. В первом есть такая фраза: царь (Иван IV) после взятия города Казани «вскоре поставиша церкви древяны, седмь престолов, иже быти окрест осмаго болшаго престола, церкви каменный, близ мосту Фроловских ворот надо рвом. И потом дарова ему бог дву мастеров руских, по реклу Постника и Барму, и быша премудрии и удобни таковому чюдному делу».

Писано это минимум на сто лет позже строительства собора и основано, видимо, на народном предании. У исследователей вызвало удивление, что первый из зодчих (Постник) назван именем, второй (Барма) — прозвищем. Кстати, «по реклу» в традиции того времени и значит «по прозвищу», а не по имени. Значение и возможное происхождение прозвища «Барма» специалисты толкуют неоднозначно. Оно может быть связано с названием части торжественного одеяния царей и высшего духовенства, спускавшегося от головного убора на плечи. Подобные бармы обычно были богато украшены, так что прозвище могло свидетельствовать о художественных способностях его обладателя. Другой вариант связан с устаревшей языковой характеристикой непонятной, невнятной речи. До наших дней сохранилось схожие слова бормотать или обормот. Можно предположить, что у носителя прозвища были дефекты дикции или особенная манера говорить, скажем, какой-то диалект.

Но вернемся к источникам. У автора второй упомянутой выше летописи мы находим удивительнее утверждение: «Того же году (7068–1560) повелением царя и государя и великого князя Ивана, зачата делати церковь обетная еже обещался в взятие Казанское Троицу и Покров и семь приделов еже именуется на рву, а мастер был Барма с товарищи».

Заметьте, Постником уже и не пахнет…

А еще, до нас дошел подлинный царский указ от 15 декабря 1555 года, направленный в Новгород к дьякам Федору Еремееву и Казарину Дубровскому, в котором государь повелевал «псковскому диаку Шершню Билибину, да старостам псковским Богдану Ковырину, да Семену Мизинову, да с ними церковному и городовому мастеру Постнику Яковлеву да каменщиком псковским Ивашку Ширяю с товарыщы, к весне, в Казани новой город Казань камен делати, выбрати двесте человек псковских каменщиков, стенщиков да ломцов, сколько будет человек пригоже».

Здесь «всплывает» Постник Яковлев, но нет Бармы. Но ведь речь может идти об одном человеке — Постнике по прозвищу «Барма». Тогда чередование в упоминаниях его имени и прозвища можно допустить. Есть здесь и четкое указание на псковское происхождение мастера и его работу в Казани. Это может быть ответом на многие вопросы.

Последнее документальное свидетельство относится к 1633 году. Это запись в рукописи Судебника 1550 года, которая говорит о том, где хранился сей документ у «стряпчего и слуги московские службы Дружины Тарутьева сына Постникова, по реклу Бармы». То есть, Дружина был сыном Тарутия и, очевидно, внуком Постника, по прозвищу (реклу) «Барма». И по времени все вроде бы совпадает. Еще одно подтверждение того, что Постник и Барма это, соответственно, имя и прозвище одного человека. На сегодня, эта версия считается самой вероятной. Как и то, что после работы в Москве Постник Яковлев по прозвищу Барма был командирован в Казань, где возводил крепость и соборы. Точных данных нет, но по художественному почерку историки архитектуры склонны считать его работами Благовещенский сбор и Спасскую церковь казанского кремля, а также Успенский и Никольский храмы в Свияжске. Это город, заложенный Иваном IV как форпост для взятия Казани.

Но вернемся к Покровскому собору. По начальному замыслу, он должен был включать несколько (вроде бы, восемь) приделов, каждый из которых символизировал важнейшие события казанской баталии и благодарил святого покровителя конкретного дня. В день поминовения Александра Свирского и Трех Патриархов Константинопольских (12 сентября по новому стилю) была одержана победа над войском царевича Епанчи, спешившего из Крыма на помощь татарам. В день Григория, просветителя Великой Армении, (13 октября по новому стилю) произошел взрыв Арской башни. Ну а в день Киприана и Иустины (15 октября по новому стилю) начался последний штурм Казани. Еще три придела по аналогичным причинам посвящены Николаю Великорецкому, Варлааму Хутынскому и празднику Входа Господня в Иерусалим. Центральный же престол назван в честь Покрова Богородицы, ибо в ее день — 14 октября был главный штурм Казани.

Зодчий (с некоторой долей условности, все же будем именовать его Постником Бармой, сыном Якова) решил объединить все пределы в одном здании, сохранив относительную независимость каждой церкви. Так получилась эта удивительная форма — один центральный купол, четыре купола поменьше по сторонам света и еще четыре по диагонали. Могло получиться нагромождение и хаос, но благодаря изумительным пропорциям вышел настоящий шедевр. Храм получился изящный, легкий, в то же время замысловатый и сложный. Он несет явные черты деревянного зодчества, перекликаясь с мотивами резных церквей русского севера. Если все соборы Кремля крестово-купольные, то Покровский храм создан в новом шатровом стиле. Нам известны лишь два более ранних подобных каменных сооружения (в Коломенском и Александровой слободе), но они не сопоставимы по масштабу с Покровским собором. Этот новый стиль станет определяющим на долгие годы, но создать что-то более величественное, нежели Покровский собор, не удастся. Он так и остался эталоном шатрового зодчества.

Собор построен из кирпича, что позволило богато декорировать фасады, барабаны и даже купола. Изначально, он был двуцветным красно-белым, современная яркая окраска появилась позже, в конце XVII (по другой версии, в XVIII веке, при Екатерине) века, когда храм ремонтировали после пожара. Тогда же галереи, или «гульбище», были перекрыты и застеклены, появилось крыльцо, а колокольня была соединена с основным зданием.

За годы жизни собор несколько раз достраивался, посему в нем сейчас не изначальные девять, а одиннадцать куполов. Первая «модернизация» относится к 1588 году и связана с именем Василия Блаженного.

Василий Блаженный — фигура подлинная и удивительная. В шестнадцать лет бывший подмастерьем у сапожника юноша обрел прозрение и дал обет юродства. Он отказался от всех материальных радостей жизни — постоянно соблюдал пост, ходил в лохмотьях и босиком, спал на паперти. При этом он был чрезвычайно популярен в народе. Ему приписывают множество чудес и поступков, которые можно назвать нравственным подвигом. Он обличал воров и казнокрадов, делился скудным подаянием со страждущими, исцелял тела и души людей. Что в этих рассказах правда, а что вымысел — сказать сложно, но фигура явно была незаурядная. Говорят, его боялся сам Иван Грозный. Во всяком случае, после смерти Василия, царь лично нес его гроб вместе с боярами, а отпевал юродивого сам митрополит Макарий. Считается, что на могиле Василия стали происходить чудеса.

В 1588 году Василий был канонизирован как блаженный, и тогда же его перезахоронили в Покровском соборе, для чего по приказу царя Федора Иоановича, был построен специальный придел. С тех пор храм в народе именуют в честь Василия Блаженного.

Спустя сто лет в соборе захоронили еще одного блаженного — Иоанна и в память о нем тоже возвели придел. Но такой известности, как Василий, он не обрел.

Это удивительно, но в памяти народной Покровский сбор чаще ассоциируется с Иваном Грозным и Василием Блаженным, а не с его создателем Постником «Бармой», сыном Яковлевым. Долгие годы о нем вообще ничего не было известно. Первые данные о зодчем появились благодаря изысканиям священника Ивана Кузнецова, которые он опубликовал в 1896 году. Его сведениями воспользовался известный историк и москвовед Забелин, правда, он считал, что Барма и Постник это разные люди. Без всякой критики эта версия и царила до недавнего времени, кочуя по туристическим буклетам и школьным учебникам. Сейчас большинство ученых от нее отказалось. Но последнее слово в истории строительства собора и в описании трудов его гениального создателя еще не сказано, и архивы ждут исследователей наследия знатного «церковного и городового мастера» Посника «Бармы» Яковлева сына, подарившего нам истинное чудо — Собор Покрова, что на Рву.