«Город двигается»

В этом году институту «Стрелка» пять лет. За это время вокруг него образовалось множество маркеров: единственное учебное заведение с баром, причудливая образовательная программа, «Зарядье», парк Горького, бесплатные лекции — список можно продолжить.

МОСЛЕНТА публикует интервью Варвары Мельниковой журналу Strelka Magazine, в котором она рассказывает о том, что такое урбанистика на практике и как за пять лет изменилась не только «Стрелка», но и вся Москва.

**— Вы себя считаете урбанистом? **

Смотря что вы подразумеваете под этим словом. Ведь есть практики и теоретики, а есть такие как Глазычев — те немногие представители этого направления, которые занимаются и теорией, и практикой, и при этом очень качественные эксперты. Я скорее урбанист-практик.

**— Могли бы вы рассказать в нескольких словах, чем вы занимаетесь как урбанист? **

Я бы сказала, что «Стрелка» как пространство и как институция является ответом на этот вопрос. Огромное количество вещей, которые здесь были использованы, потом масштабировались по всей Москве. В этом смысле, конечно, мне интереснее заниматься реальным городом: парками, площадями, вокзалами. Я бы с большим удовольствием занялась каким-нибудь вокзалом или аэропортом, превращением его в более комфортное и более дружелюбное общественное пространство.

**— За пять лет студенты «Стрелки» разработали около двухсот проектов. Почему какие-то из них нельзя взять и реализовать? ** Студенты не занимаются проектной деятельностью. В процессе обучения они редко доводят работу до того, чтобы получился проект, который можно было бы отнести, неважно, в администрацию «Стрелки» или города. Именно поэтому ни один из проектов «Стрелки» не был реализован в прямом смысле. С другой стороны, есть много примеров того, как исследование, которое студент делал в рамках «Стрелки», вдохновило его на свой проект или кардинально повлияло на его карьеру. Вот, например, Аня Трапкова. Она проводила исследования в области косвенных экономических эффектов, которые можно было бы получать от общественных пространств. Сейчас она работает директором по развитию Пушкинского музея, где, в частности, занимается развитием общественных пространств.

**— Можно ли в принципе говорить о том, что урбанистика в Москве есть? **

Мне кажется, что да. Но для того чтобы так говорить, нужно все-таки обозначить для себя, что урбанистика — это не метафора и не религия. И ставить вопрос о том, существует ли она, бессмысленно. Отсутствие урбанистики в реестре профессий, а также этого ГОСТа в реестре образовательной практики в России не означает, что урбанистики нет или что этот термин является выдумкой.

К примеру, даже если вы возьмете Высшую школу урбанистики, ее программы сертифицированы как программы в области градостроительства. И фактически любая магистратура, которая сейчас называет себя магистратурой по урбанистике, тем не менее, сертифицируется как градостроительство. Но это совершенно не означает, что этого типа деятельности нет или что он обладает каким-то метафизическим свойством.

Я думаю, в ближайшие два-три года в любом случае появится образовательный стандарт.

**— За последние пять лет были реализованы какие-нибудь урбанистические решения? **

Для начала я бы отметила, что в повестке чиновников и бизнесменов в принципе появилась городская проблематика. До этого, в предыдущий мэрский срок, у нас не было урбанистической повестки. У нас была повестка выполнения социальных обязательств, выполнения утилитарных задач, связанных с городом. А больших урбанистических идей их не существовало. А теперь они появляются и начинают носить системный характер: сделали один парк — теперь делают больше парков, сделали одну набережную — будут делать все остальные.

Город двигается: сначала он создает какой-то прецедент, в котором мы принимаем участие. После того как этот прецедент доказывает свою успешность, он начинает масштабироваться на весь город. Мне кажется, что это немало.

**— А вам не кажется, что эти решения носят скорее косметический характер, чем стратегический? ** Ничего не имею против косметических решений, просто хотелось бы, чтобы косметические решения также сопровождались и стратегическими. История успеха парка Горького — это небольшое бюджетное вливание на небольшой территории, но этот проект оказал и оказывает масштабное влияние на весь город. Но нужно уметь отличать системные изменения от эффекта.

Если мы говорим про системные решения, то они у нас принимаются в области изменения бюджетной политики, и они точно произошли. Если вы посмотрите, куда тратились бюджетные средства пять лет назад и куда они тратятся сейчас, вы увидите, что объем средств, которые направляются в область формирования общественных пространств, благоустройства, навигации и прочих объектов легкой инфраструктуры, делающих наш город комфортным, увеличился в несколько раз.

**— Не боитесь ли вы обвинений в сотрудничестве с «системой»? **

Мне кажется, что это устаревший вопрос. Я думаю, наши действия как института и факт того, какие программы мы реализуем, доказывают, что, наверное, мы не боимся обвинений. Городские проекты всегда должны испытывать на себе определенную долю критики, и это нормально. Для того чтобы создавать возможность и прецеденты городских изменений, вам необходимо работать и с городскими администрациями, и с бизнес-сообществами, и с горожанами, и с экспертным сообществом. Это тот набор заинтересованных сторон, без которых ни формирование, ни реализация какого бы то ни было городского проекта совершенным образом невозможны. И в момент, когда Институт решил, что он хочет заниматься не только теорией и подготовкой качественных кадров, но также и проектной деятельностью — от урбанистической федеральной программы до конкурса на парк «Зарядье», — он ответил себе на вопрос о том, что готов находиться в диалоге с любыми людьми на всех уровнях переговоров.

**— Назовите три книги, которые, на ваш взгляд, могут помочь лучше понимать город. **

Библия, «Медийный город» Скотта Маккуайра, сборник стихов Бродского или Ахматовой. Но мне кажется, нет такой отдельной методики — понимать город. Можно иметь или не иметь разные знания про город. А еще можно просто чувствовать разные оттенки жизни и на их основе придумывать городские проекты. После прочтения этих книг может возникнуть достаточно широкий спектр интересных перекрестков понимания. Можно еще назвать Алена де Боттона «Искусство путешествовать» и «Религию для атеистов», где он описывает возможность создания большого количества разных городских ресторанов и прочих заведений на основе христианских ценностей.

— Как вам кажется, какой самый перспективный и интересный район в Москве?

Если мы говорим о том, что Москва хочет быть успешной в качестве туристической столицы, то, конечно, ей надо развивать свой центр. Но в центре проживает 5 процентов населения, а все остальные проживают за пределами Садового кольца. А там в основном у нас Москва, которая была построена в советское время по очень индустриальной концепции: проснулся с утра, пошел на завод, отработал на заводе, пришел домой, поспал и вернулся снова на завод. А в выходной день сходил в ближайший ДК, там поплясал, сыграл в теннис, лото или домино. Наша с вами жизнь не очень соответствует этой модели. В нашей работе «Археология периферии» мы обнаружили, что в Москве есть стихийная периферия, и внутри нее есть сложившиеся городские центры, там уже есть человеческий трафик, но там нет комфорта. В частности, одним из таких центров является Измайлово.

**— Продолжите предложение: «Идеальный город — это город, в котором есть... и в котором нет...». **

Идеальный город — это город, в котором есть чистый воздух и чистая вода. И в котором нет социальных конфликтов.

**— Представьте, что вы обладаете безграничными возможностями. Назовите три вещи, которые бы вы хотели изменить в Москве. **

Я бы точно занялась водой в городе, чтобы Москва-река не только приобрела красивые набережные, но и стала намного чище с экологической точки зрения. И чтобы вода в кране, которой мы моемся и которую пьем, приобрела бы совсем другое качество. Это сильно может повлиять на то, как мы себя чувствуем, какое у нас настроение, как себя чувствуют наши близкие. Это дорогостоящая, долгая и сложная задача, которую, обладая безграничными ресурсами, я бы точно пыталась решить.

Во-вторых, я бы хотела, чтобы зелени в нашем городе стало в разы больше, чем сейчас. Не поймите меня превратно, я не предлагаю все засаживать большими парками, но увеличить количество зелени в городе было бы круто. И это также сильно могло бы изменить наше настроение.

Из каких-то совершенно банальных вещей: я бы хотела, чтобы в Москве появился стандарт, который определит качество эстетических и дизайнерских решений, а не только их количественные параметры. Почему на людей не накладывают какие-то административные взыскания, если они некрасиво, например, покрасили бордюр или некачественно его сделали? Понимаете, такие мелкие решения. Мне кажется, если бы за это существовал набор определенных штрафов, как за превышение скорости, это могло бы серьезно изменить положение дел в городе.

Полную версию интервью читайте на сайте журнала Strelka Magazine