Что нам стоит парк построить

В Москве недавно открылся новый парк. Примечателен он тем, что был задуман и нарисован на бумаге самими жителями, которые приняли решение превратить унылую парковку с кучей захламленных тупиков в сложный парковый комплекс. Москвичка Ольга Александрова рассказала МОСЛЕНТЕ, каких усилий это стоило, как ценнейший кусок в 2,7 гектара удалось сохранить зеленым и не допустить застройки, как добиться диалога с властями и проконтролировать работу подрядчиков.

Парк на месте парковки

Тот самый парк в центре Москвы открылся 11 июля в районе Большого Спасоглинищевского переулка. Он появился на месте бывшей полустихийной парковки, окруженной захламленными тупиками. Этот проект на все 100 процентов — заслуга местных жителей: они сплотились в инициативную группу, добились финансирования, сами нарисовали проект и проконтролировали все от и до.

Работы заняли около года. За это время здесь были проложены новые пешеходные дорожки, высажены 157 крупномерных деревьев, 26 тысяч многолетников и более двух тысяч кустарников, создан фонтан, ротонда, смотровая площадка и несколько небольших укромных местечек с розарием, детскими площадками, лавочками и аллеями. Стоимость проекта составила около 218 миллионов рублей. Средства выделялись из городского бюджета. Кстати, это те деньги, которые были получены от платных парковок.

Другие ресурсы, имеющие непосредственное отношение к проекту, но которые сложно подсчитать — это годы подготовки, борьбы жителей за право на этот лакомый кусок московской земли, многочисленные споры с префектурой, с проектировщиками, с подрядчиками, миллионы сожженных нервных клеток.

Чтобы понять действительный объем вложенных в парк усилий, нужно вернуться далеко назад и взглянуть на историю этого места, с которой все и началось.

Идея из прошлого

Историческую ценность этого участка между Большим Спасоглинищевским переулком, Маросейкой, Петровергиевским переулком и улицей Забелина, сложно переоценить. Здесь, в каких-то 600 метрах от Москворецкой набережной, находятся особняк Тургеневых-Боткиных, усадьба Науш-Пуговкиной, за ним — дворец Уварова.

Когда-то давно тут также находилась церковь, в которой крестили Ивана Грозного. Она была снесена в XIX веке. На другой стороне улицы — Московская хоральная синагога. Как рассказала Ольга Александрова, один из главных инициаторов создания парка, исторически вниз по всей крутой улице были сады.

В XX веке на этом месте стояла школа, которая во время Великой Отечественной использовалась как госпиталь, после чего здание стало районной поликлиникой. В 1955 году дети-блокадники, проходившие здесь реабилитацию, высадили вдоль улицы ясени и липы в память о своих погибших родителях.

«Это был больничный парк. В больнице работала удивительная женщина, заведующий отделением кардиологии, и она на этих холмах проложила кардио-тропу для больных. Здесь гуляли больные. И до самого низа улицы в советское время был каскад парков и спортивных площадок», — рассказывает она.

В 90-х больницу закрыли, на ее месте едва не построили еврейский центр, однако этого не случилось. Но интенсивная вырубка насаждений под чьи-то нужды все-таки началась в 98-м. Именно тогда и появился костяк инициативной группы местных жителей, которые сплотились, чтобы не допустить полного уничтожения и застройки площадки.

Никому не нужный и нужный всем участок

«Конечно же, на этом месте сразу появилась стихийная парковка. Нам говорили: это же для вас, для местных жителей. Но когда вечером все разъезжались, здесь оставалось четыре машины. И нам-то парковка не нужна, мы ставим машины у себя под домом», — отметила Ольга.

При этом борьба против деревьев не прекращалась. Наша собеседница вспоминает, как корневища тополей заливали маслом, чтобы они болели и умирали. Она показывает фотографии, которые получила от городских властей. На них запечатлено, как до недавнего времени выглядело это место: заставленный машинами пяточек, обрамленный серой землей с полуживыми деревьями. Пейзаж, больше напоминающий окрестности промзоны, чем центр города. «Был бомжатник, какие-то непонятные шлагбаумы, кто-то брал деньги за парковку, все дворы были глухими», — вспоминает она.

«Ситуация в этом районе была катастрофическая. Свою дочь я возила гулять в сад Баумана, восемь остановок на троллейбусе. Вечером выходить было страшновато. Мы ходили к префекту, зампрефекта по строительству, и ни от нас поначалу отмахивались, как от назойливых мух. Какой парк? Идите отсюда. Потом сказали: идите к депутатам», — продолжает Ольга.

Так местные жители и поступили и, неожиданно для себя, получили от них поддержку и обещание единогласно проголосовать за благоустройство территории. Это произошло в 2013 году.

«И тут внезапно это место стало всем необходимо: синагоге, Мединскому, ведь здесь здание Военно-исторического общества, и ему нужен был плац. Начался второй этап борьбы, в котором принимали участие депутаты Мосгордумы и Госдумы», — рассказывает она.

Второй этап борьбы также закончился в пользу местных жителей, хоть даже при депутатской поддержке это было непросто. «Почему все получилось? Потому что мы маньяки. Мне говорили, Оля, ты что, ку-ку? Центр Москвы, 2,7 гектара, кто тебе даст парк сделать? Но нам удалось, потому что мы собрали полторы тысячи подписей местных жителей, и это реальные люди, которых, если бы нам пришлось поднимать силы, мы могли бы противопоставить кому угодно», — уверена Ольга.

Наконец, на их сторону встала и власть.

От рисунка на бумаге до воплощения

Не последнюю роль в появлении парка сыграл бывший префект ЦАО Виктор Фуер, который скончался в 2015 году. «Он приехал, всю территорию обошел, посмотрел, и сказал — какие у вас идеи? Можете как-то визуализировать? Мы в тот же вечер в моей квартире на бумажке формата А3 нарисовали то, что вы сейчас видите», — рассказывает Ольга.

На следующей встрече инициативную группу познакомили с проектировщиками, и работа пошла. Пошла, как вспоминает Ольга, тяжело. 2,7 гектара, разнообразный рельеф, современные решения, фонтан, балконы, ротонда — с такими проектами им просто раньше не доводилось работать, и каждый шаг приходилось перепроверять дважды.

«Все, что здесь посажено, точно прошло через мои руки. 16 августа 2016 года началось строительство, каждую неделю у нас был префект, два раза в неделю приезжал зампрефекта, а мы ходили сюда, как на работу. Понятно, что все хотели сэкономить, привозили какие-то деревья, которые, наверное, дачники не купили, и сажали их. Мы их выдрали, это нам не подходит, не это было в смете» – рассказывает она.

Инициативная группа жителей входила в состав рабочей группы, в их числе были люди, немного разбирающиеся в ландшафтной архитектуре, изучившие парковую историю и, самое главное, четко понимающие, как должно быть, а как быть не должно, и не готовые идти ни на какие на уступки.

«Подрядчики нас не очень любили, потому что, когда мы приходили, постоянно начинались проблемы. Иногда буквально приходилось заставлять их делать то, что в проекте, а не то, что они делали», — вспоминает собеседница МОСЛЕНТЫ.

Подводя итог, Ольга сказала, что уверена — с властями работать можно, если не ограничиваться критикой, а вступать с ней в диалог, брать инициативу в свои руки и не надеяться, что все может быть сделано за вас.

«Мы весь год занимались критикой. Стояли над бетонщиками и критиковали, стояли над плиточниками, и говорили, что они делают не так. Наши власти нуждаются, как и власть в любой стране, в инициативе людей. И эта инициатива не должна ограничиваться только скандалами — смотрите, как у нас плохо, сделайте что-нибудь», – подытожила она.

Приходите посмотреть

Наконец, несколько слов о том, как же выглядит этот парк. Наверху, у самого выхода к Маросейке, восстановлена частично загубленная аллея. Когда рабочие подняли асфальт, они нашли 16 каретных камней. Они были установлены здесь же, обложенные найденной там же брусчаткой.

Несколько детских площадок, одна — с детской геопластикой, маленькие горки, с которых детвора может кататься и зимой, и летом кубарем. Рядом – отлично очищающие воздух сербские ели. Чуть дальше — розарий, который приходилось регулярно оборонять от желающих бесплатно разжиться цветами, цветники с можжевельником, вербеной, барбарисами. На старых сохранившихся деревьях гнездятся одичавшие кремлевские соколы. Гордость парка — 17-летние остролистные дубы, кроны которых вот-вот начнут «пухнуть», несколько видов кленов и другие крупномеры.

Над парком со стороны Маросейки оборудована смотровая площадка, со стороны общежития МГЛУ спускается гора, главный стилеобразующий элемент. Сейчас она используется как лежбище, а зимой здесь будут кататься на санках. Ее строители переделывали несколько раз, пока контролирующие их местные не были удовлетворены результатом. «Это невероятная роскошь, иметь в центре города такой зеленый холм», — произносит Ольга.

С его вершины, из ротонды, видна вся центральная часть парка — тропинки, газоны, вторая детская площадка, по которой по-обезьяньи ползает детвора, тренажеры. Мы спускаемся вниз, по направлению к Китай-городу, и Ольга показывает еще одну важную часть парка — скрытый за домами стадион, созданный в 60-х и реконструированный к Олимпиаде-80. Когда рабочие вскрыли парковку, находившуюся на этом месте совсем недавно, они обнаружили олимпийскую символику, которой было решено украсить коробку.

Еще один укромный уголок, не заметный с первого взгляда — прямо за баром «Дорогая, я перезвоню», рядом со стеной, расписанной граффити-художником Koma. «Не надо бояться, что люди тут выпивают. В конце концов, им нужно где-то сидеть. И мы сделали здесь зону лавочек, посадили сложный цветник с вербенами. Исторически здесь были березы, одна из них сохранилась, остальные мы высадили. Здесь также три вида селекционной сирени», — продолжает наш экскурсовод.

Наконец, мы доходим до сквера Мандельштама, также ставшего частью парка, и по Забелина возвращаемся к Большому Спасоглинищевскому переулку, к самому основанию парка, где создан фонтан, а лестница-амфитеатр облюбована скейтерами. Парк удалось полностью открыть, избавиться от тупиков. Создано четыре сквозных прохода, именно там, где люди протаптывали тропинки.

Теперь в планах местных жителей — возродить местный спортклуб, организовать у фонтана концерты и, конечно, дать парку название. «Мы хотим, чтобы он назывался Горка, потому что в течение всего XX века наша улица носила такое народное название», — заключила Ольга.