МОСЛЕНТА встретилась с самым отчаянным типом российского бизнесмена — социальными предпринимателями — и выяснила, как в условиях кризиса живется тем, кто трудоустраивает инвалидов. ###Евгений Рапопорт, основатель проекта «Авоська дарит надежду!» Все началось с проекта «Желтые пакеты помогают детям». Тогда пакеты в Москве только становились платными, и Billa захотела сделать из этого благотворительную историю — чтобы рубль с каждого пакета перечислялся на лечение детей. Когда я занимался этой кампанией, то мне приходилось общаться с различными правительственными инстанциями, и я понял, что все очень озабочены проблемами экологии. И больше всего всех беспокоили пластиковые пакеты, потому что они у всех на виду и для многих стали такой вершиной айсберга экологических проблем. Я понял, что все ищут им альтернативу, и попросил знакомых дизайнеров придумать, с чем людям было бы приятно и кайфово ходить. Тогда Симачев прислал мне розовую авоську с кожаными ручками. Я постоянно ходил с ней и вспомнил, какая это удобная вещь — в нее много влезает, она не рвется и занимает мало места. Потом я случайно узнал, что в советское время авоськоплетением занимались слепые и что в конце 80-х, когда это дело прикрыли, все они остались без работы. Я еще посмотрел потрясающий документальный фильм Сергея Дворцевого «В темноте». Он о слепом старике, который целыми днями плел авоськи, а потом выходил на улицу, пытаясь их не то чтобы продать, а хотя бы бесплатно отдать прохожим. Но людям уже не нужен был ни он, ни эти авоськи, от него все только шарахались. Самое страшное, что это судьба не одного человека, а десятков тысяч таких же слепых, которые стали никому не нужны. Тогда мы решили, что авоськи нужно возрождать и продвигать, а плести их вновь должны слепые. Так получилось, что почти сразу у нас появился корпоративный заказ на производство тысячи авосек. Производство у нас еще не было налажено, и я обратился к вице-президенту ВОС [Всероссийское общество слепых], который нашел нам УПП [учебно-производственные предприятия общества слепых или глухих] в Чувашии, где все еще сохранились специалисты по плетению. Мы сделали первые тысячу авосек, и это нас окрылило. Какое-то время мы продолжали работать с этим предприятием, но потом нашли способ оптимизировать производство и начали делать все самостоятельно. Первых мастеров нашли там же, в Чувашии, потом стали находить людей и в других регионах, а в Москве организовали небольшую школу, где обучали этому ремеслу всех желающих.Через три-четыре недели ученики уже были способны сделать все самостоятельно. Мы пришли к системе региональных артелей. В идеале одна такая артель состоит из бригадира и примерно двадцати слепых. Раз в месяц мы бригадиру посылаем пряжу, а он заносит ее мастерам, забирает у них сплетенные авоськи и подписывает акты. Это очень хорошая система, потому что не только обеспечивает слепых работой, но и помогает им в обычной жизни, так как большую часть времени бригадир выполняет роль социального работника — помогает с уборкой и покупкой продуктов, водит к врачу или в театр. Единственный недостаток такой системы в том, что каждый раз, когда останавливается производство, она рушится. Бригадир получает процент с каждой сделанной авоськи, и если производства нет, то ему просто нечем кормить семью. Тогда ему нужно искать другую работу, а нам нового бригадира.К сожалению, в последние полтора года мы находимся именно в таком положении, когда производство в основном приостановлено. Делать авоськи, дорабатывать фурнитуру и продавать их мы прекрасно научились, но оказалось, что самое сложное вовсе не это. Самое сложное — иметь места продаж. У нас социальный проект и мы сохраняем минимальную цену на авоську, поэтому не можем позволить себе дорогую аренду помещения. А для эффективной продажи авосек необходимо иметь проходное место. Одно время у нас был очень хороший магазинчик на Тверской. Совсем небольшое помещение площадью шесть квадратных метров, с которым собственник не знал, что делать. Это была мусорокамера, которая уже почти не использовалась и которую мы придумали освоить под свои нужды. Но спустя время собственник узнал, что дела у нас идут хорошо и повысил цену так, что нам пришлось отказаться. Потом был период, когда мы ориентировались на подземную торговлю. Мне удалось выйти на хозяев подземной торговли Москвы и договориться об открытии шестидесяти торговых точек. Тогда мы очень хорошо продавали авоськи и давали работу не только слепым, но и другим инвалидам: на доработке авосек и в магазине у нас работали глухие, а один "опорник" помогал нам с фурнитурой. В целом, в Москве у нас работало около пятнадцати инвалидов. Мы научились очень эффективно торговать в подземных переходах и даже стали готовиться к новым точкам, делать большие запасы авосек, но Москва стала сносить все павильоны, и мы просто встали.Если раньше можно было договориться с кем-нибудь, то сейчас мы участвуем наравне с теми, кто торгует китайскими или вьетнамскими товарами и, естественно, не можем конкурировать. Поэтому оказались в такой ситуации, когда мы с одной стороны набрали кредитов на производство авосек, а с другой стороны — у нас полностью встала торговля. При этом я обращался к разным людям в московском правительстве, которые знают о нашем проекте и даже благоволят ему, но они ничего не могут поделать — они не могут выделить территорию без нашего участия в торгах. Но когда ты знаешь этих слепых, ты не можешь в какой-то момент сказать им просто «адьё». Поэтому мы постоянно пытаемся что-то искать и иногда частично запускаем производство. Мы очень живучий проект, раз существуем уже шесть лет.Какое-то время нас пускали арендодатели, когда один клиент съезжал, а другой еще не был найден. Нас даже такие временные условия устраивали, потому что мы очень мобильные, но сейчас и такого нет. Конечно, есть еще различные фестивали вроде «Душевного Базара», но их слишком мало, а корпоративные продажи, которые когда-то обеспечивали нам половину дохода, стали приносить значительно меньше — это уже последствия финансового кризиса.Знаете, я как-то подсчитал, что человек в год делает примерно две тысячи авосек, и этого достаточно для нормальной жизни. А для того чтобы обеспечить авоськоплетением пять тысяч человек, нужно в год продавать десять миллионов. Дальше такая идея: в нашей стране живет сто пятьдесят миллионов человек, из которых хотя бы сто миллионов имеет возможность купить самую дешевую авоську раз в десять лет. Тогда все тотальные слепые в России станут нужными и получат работу. ###Кирилл Васильев, основатель салона-красоты «Nadin» Раньше я работал инженером пищевой промышленности, но в 2008 году моя фирма начала испытывать трудности из-за кризиса, начались увольнения, и я задумался о своем будущем. Тогда мы с женой решили открыть салон-парикмахерскую, потому что моя жена много лет работала мастером и прекрасно знала, какие нужны краски, какое оборудование, как устроена вся эта кухня. Так как мы с ней инвалиды по слуху, у нас родилась идея создать салон красоты, который мог бы трудоустроить глухих и слабослышащих. В 2009 году я написал письмо в мэрию, и оно получило отклик. Лужкову очень понравился проект и нам помогли — на внеконкурсной основе предоставили небольшое помещение у «Речного вокзала». Аренду мы платим так же, как и все, но факт того, что мы избежали торгов, очень важен. Ведь на торги очень сложно пробиться и за право взять в аренду площадь у города нужно платить очень большие деньги. Потом я занялся ремонтом и покупкой оборудования. На это я получил субсидию в 500 тысяч рублей как начинающий предприниматель, которую необходимо погасить за счет налоговых и страховых отчислений. Открылись мы в 2012 году, и я сразу же нанял трех инвалидов по слуху — двух парикмахеров и мастера по маникюру-педикюру. Поначалу все было очень хорошо — все интересовались нами, писали о нас, даже телевидение приезжало. Потому что впервые глухие создали фирму, ориентированную на обслуживание всех категорий населения. Для нас ведь это дополнительная трудность. Одно дело, когда мы сидим за компьютером и делаем программы, а совсем другое — когда мы напрямую общаемся с клиентами. Для нас это достаточно сложно, и случаются недопонимания.Бывало, что приходил клиент и в ходе общения с мастером начинал возмущаться, потому что его не слышат, потом он переспрашивал, раздражался. Я в салоне был единственным, кто хоть как-то слышал, поэтому мне приходилось быть в таких случаях переводчиком — объяснять, что мы глухие, что это особое место. Но в большинстве случаев наши специалисты сами справлялись. Например, наш мастер по маникюру держала около себя блокнотик, через который общалась с клиентом. Ей писали пожелания, она могла что-то уточнить или написать свои рекомендации. Поэтому, в целом, все было достаточно позитивно, нам удалось убедить многих, что глухие мастера работают наравне со слышащими, и у нас появилась постоянная клиентура.Но, к сожалению, спустя год начались проблемы. Все мои мастера были из других регионов, и они не смогли выдержать московской жизни и московских цен, а найти им подходящую замену оказалось очень непросто. Я столкнулся с тем, что такая текучка кадров — очень острый вопрос. Московские инвалиды получают хорошую надбавку к пенсии, которую теряют, если устраиваются официально на работу. А неофициально я не мог с ними сотрудничать, так как мне необходимо было погасить субсидию. К тому же найти хороших мастеров среди глухих оказалось очень сложно.Только единицы могут пробиться куда-то благодаря своему таланту. Поэтому ко мне приходили люди совсем без опыта, непрофессионалы, которых я не могу обучать в условиях кризиса. К тому же, у меня достаточно неудобное, непроходное место и очень ограниченная клиентура. Все-таки некоторые люди боятся глухих мастеров, они думают, что их не смогут правильно понять и сделать им то, чего они хотят. Поэтому я теперь все делаю сам — и стригу, и руковожу, и веду бухгалтерию, стал фактически самозанятым. Только жена мне помогает. Пока я держусь за счет нашей клиентской базы, балансирую на грани, но из-за отсутствия персонала удлиннились сроки погашения субсидии. А самая большая проблема в том, что у меня бухгалтерия не в идеальном состоянии. Когда я соглашался на субсидию, я думал, что главное — честно делать свое дело и держать в порядке основную документацию. Они же придираются к мелочам. Например, мне поставили новые двери, я оплатил, получил чек, у меня есть соответствующий договор, а им нужен еще акт приема сданных работ. А было это пять лет назад, и где этот акт — я совершенно не знаю. Я сам всем занимался — и к чиновникам ходил, и бухгалтерию вел, и руководил. Если я не смогу убедить проверяющих в том, что у меня есть уважительные причины и документы не в идеальном порядке исключительно по моему недосмотру, а не потому, что часть документов утаена, то меня заставят вернуть 500 тысяч рублей. И как мне сейчас найти такие деньги, я просто не знаю. У меня даже мысль сейчас такая появилась, что зря я на это подписался, потому что куда проще было бы взять коммерческий кредит и выплачивать его потихоньку. ###Евгений Конаков, основатель курьерской компании «КОН Экспресс» Я вижу где-то пять процентов из ста. Так у меня с раннего детства, поэтому по жизни мне это особенно и не мешало никогда. С юности я увлекаюсь музыкой и сейчас продолжаю играть на гитаре в четырех рок-металл коллективах. Но мы с вами живем не в Норвегии или Швеции — у нас сложно с раскруткой. Собственно, так ко мне впервые и пришла идея заниматься бизнесом. Чтобы стать звездой, нужно вложить деньги, а найти спонсора — это не для меня. Значит, нужно вложить свои деньги и много зарабатывать. После школы я устроился работать в колл-центр. Было такое частное предприятие при поддержке московского правительства в 2009-2011 годах, которое обеспечивало работой около трех тысяч инвалидов. Я там довольно быстро смог подняться до руководящих должностей и понял, что сфера менеджмента, управления кадрами и принятия решений — это мое, это мне близко. После колл-центра мне предложили съездить в Германию на российско-германский молодежный форум. Основной целью этого форума было показать российской делегации, как живут немецкие инвалиды, что для них сделано и каким образом, чтобы потом перенять этот опыт в России. А через полгода уже немецкая делегация приезжала к нам и смотрела, что прижилось, что нет. Сначала я был простым слушателем, участником форума, а потом стал куратором. Во мне тогда проснулся энтузиазм к теме доступной среды и помощи инвалидам, хотелось каких-то реальных дел.Но в России не получилось перенять немецкий опыт. Этим пыталась заняться Надежда Михайловна Белькова, член комиссии по делам инвалидов при президенте, но выяснилось, что никому это не нужно было.И мне захотелось создать свою организацию, которую я про себя прозвал «организацией реальных дел». Тогда я снова столкнулся с проблемой отсутствия финансирования, потому что у меня нет и не было нужных знакомств, благодаря которым можно получать деньги от фондов. Поэтому я вновь пришел к тому, что мне нужно самому зарабатывать на свои проекты. Я стал думать: что могу сделать сам, что смогу проконтролировать на сто процентов? И понял, что лучше всего я смогу доставить товар из пункта А в пункт Б. После этого я зарегистрировался как индивидуальный предприниматель, и с сентября 2015 года мы начали активно работать. Сейчас у меня работает два постоянных курьера — один инвалид по слуху, а другой — по зрению. Еще пять человек у меня на подхвате. Когда я только продумывал идею своего бизнеса, то исходил из того, чтобы там могли быть заняты люди с инвалидностью. Потому что моей целью было не заработать денег — это социальный проект. И я прекрасно знаю, что с трудоустройством инвалидов в России большие проблемы. Да, есть крупные социально-ориентированные компании, которые предоставляют рабочие места инвалидам, но им нужен высококвалифицированный труд, им интересны студенты или молодые выпускники. А что остается человеку, который всю жизнь проработал токарем, а в сорок лет потерял зрение? В офис с большой долей вероятности он не устроится, а курьером может стать почти каждый. Клиентов я ищу самостоятельно — просто обзваниваю небольшие интернет-магазины.Есть те же социально-ориентированные компании, которые сознательно работают с такими фирмами, как наша, но они очень крупные и работают только по тендеру. У нас же нет денег на такое, потому что мы открылись с нулевым бюджетом. Государство мне никак не помогает. В Москве есть различные программы поддержки малого предпринимательства, но я зарегистрирован в городе Химки и здесь с этим проблемы. У нас есть только центр занятости, где можно зарегистрироваться, открыть ИП и получить 60 тысяч на развитие бизнеса. И то надо предоставить какие-то очень хорошие бизнес-планы и на конкурсной основе получить эти деньги. Налоговых льгот тоже, по сути, нет. Есть только пенсионные взносы, которые на два процента меньше, чем за обычного человека. На этом все. В итоге я решил этим всем не заморачиваться, потому что иначе я просто в бумажках закопаюсь, и будет только хуже. Я делаю все сам — самоделкин такой. Основные наши клиенты — это небольшие интернет-компании. Из-за кризиса дела у них идут не лучшим образом, но в декабре у нас тем не менее случился бум заказов — приходилось даже самому доставлять кое-какие товары, потому что не хватало людей. Обычно у клиентов не бывает проблем с тем, что наши курьеры инвалиды, потому что мы хорошо выполняем свою работу. Был только один случай с молодым человеком, который страдал ДЦП, из-за чего его речь была нарушена. Наш клиент был доволен его работой, потому что тот замечательно выполнял свои функции, но его заказчики возмущались, говорили: «Что за странные курьеры от вас приезжают?» В принципе, мне нравится это кризисное время, потому что какие-то игроки уходят с рынка или не могут предложить меньшую сумму. Мы же маленькая и поэтому очень гибкая компания, которая может подстраиваться под разные нужды клиентов. ###Сергей, курьер в «КОН Экспресс» У меня пигментная дегенерация сетчатки, сейчас стоит вторая группа инвалидности. С четырнадцати лет я постепенно теряю зрение и раз в полгода прохожу курс лечения. После школы я не продолжил обучение, а сразу же пошел работать: так нужно было по семейным обстоятельствам. Какое-то время работал санитаром и курьером-экспедитором, а потом два года сидел дома. С тем, чтобы устроиться в больницу, проблем не было, а работу экспедитором нашел с трудом — ездил на собеседования почти каждый день, и все мне говорили, что перезвонят, но не перезванивал никто. Только в одном месте мне сказали, что их не волнуют мои проблемы со зрением, и главное, чтобы я хорошо работал на испытательном сроке. Работу курьером я уже потом нашел через «Перспективу», это такая организация, которая ищет работу инвалидам разных групп. Просто прошел у них собеседование, и меня связали с Евгением.Работаю курьером с декабря. Проблем с клиентами не бывает, обычно никто даже не замечает, что у меня проблемы со зрением. Только когда надо где-то расписываться, я говорю, что у меня слабое зрение и прошу помочь мне. Есть те, кто нормально к этому относится, а есть те, кто советует очки надевать. Хотя за свои двадцать лет болезни я и без них лучше знаю, что мне надо делать.Благодаря лечению зрение у меня катастрофически не падает, и я могу себя сам обслуживать. Это важно, потому что на пенсию, даже с учетом московской надбавки, тяжело прожить. Это же всего 16 тысяч рублей, и если раскидать их на месяц со всеми коммунальными платежами, покупкой еды и одежды, то даже с учетом льгот на нормальную жизнь не хватает.