«Любая новинка сразу появлялась здесь. И в три раза дешевле!» Как возникла и почему исчезла легендарная «Горбушка»

«В клуб битком набивались любители музыки»

Уже в 1970-х в Москве были точки, где меломаны обменивались пластинками: в ГУМ-е, на Ленинских горах, у магазина «Союз композиторов» на Маяковке. Винильщики до сих пор по субботам собираются на первом этаже старой Горбушки. Но туда вся эта тусовка переехала только в конце 1980-х.

А в начале, когда я в 1983-м пришел из армии, Боря Симонов, который позже открыл музыкальный магазин «Трансильвания», снимал по выходным в Химках помещение клуба. Было оно чуть больше избы, и туда битком набивались любители музыки. Официально это все именовалось заседаниями клуба филофонистов — так в советские годы называли коллекционеров музыкальных записей.

Потом все эти сходы в Химках разогнали, потому что в клуб никто уже не помещался. Люди думали: «Зачем нужно толкаться внутри, заплатив за вход 50 копеек, когда можно меняться пластинками и на улице?» Вокруг здания из раза в раз собиралась огромная толпа. А где пластинки, там и сопутствующие товары: джинсы, жвачка и прочее. Рейды, конечно, были — боролись со спекуляцией, статью еще никто не отменял. И толкучку в Химках прикрыли где-то к весне 1985-го.

Но народ быстро нашел выход. Люди стали переходить на другую сторону от станции, стихийно занимали площадку и там толкались. Химкинская милиция разгоняла и эти сборища, поэтому место решили организовать, проехав чуть дальше — на платформе Новоподрезково. И стали ездить туда в субботу и воскресенье.

«Для тех, кто хотел пожестче»

В 1980-1984 был дикий всплеск интереса к «металлу» во всех европейских странах. «Металлические» пластинки занимали где-то 50 процентов всего рынка. А остальное было — и арт-рок, и прогрессив, и классика, типа Rolling stones. Уже начинали привозить альбомы в стиле black metal и death metal, которые только-только зарождались. Пошли первые пластинки группы Venom — как раз то, что нужно было для тех, кто устал уже слушать Iron Maiden и Judas Priest, и хотел чего-то пожестче. Поперло все это так, что мама не горюй.

После всплеска популярности металлических команд началось что-то невероятное: новые группы появлялись сотнями, и постоянно привозились пластинки. Как правило это были дебютные альбомы. Конечно, существовали уже и Motorhead, и Metallica. Но волна немецкого и вообще европейского heavy metal'а поперла в 1984 году.

«Как в фильмах про побеги из концлагеря»

Все, что относились к heavy metal, разлеталось, как горячие пирожки. Стартовая цена новой запечатанной пластинки была — 50 рублей. Распечатанная, много раз переписанная снижалась в цене до сороковки. Если группа непопулярная, и кто-то пустил слух по толпе, что это лажа, то пластинка могла упасть и до четвертака.

Торги в Новоподрезково закончились быстро. В какой-то момент произошла страшная облава с привлечением дружинников, с овчарками. Прямо, как в фильмах про побеги из концлагеря. И машин было много. Везли не в одно отделение, а в разные, как в подмосковные, так и в столичные.

Надо сказать, что народ тогда задержаний боялся. Выгонят из комсомола — автоматом вылетаешь из института. Помню, нас повинтили. И вот мы сидим в буханке с парнем, а он весь бледный, и говорит: «Ну, все. Я в МГУ учусь, теперь меня отчислят». Как это было? Например, приходила в вузы телега: «Разберитесь с товарищем, у него обнаружена фашистская атрибутика». А это — значок Kiss или AC/DC.

Мне бояться было нечего: я уже был женат, богат, в армии отслужил. И работал ночным грузчиком, чтобы было официальное трудоустройство. Все по классике, «поколение дворников и сторожей». Так что я ничего не боялся.

«Приходишь, а там панки с ирокезами»

В ДК Горбунова все это перебралось благодаря людям из тусовки. Тот же Боря, который арендовал помещение в Химках, сдружился с меломанами при заводе имени Хруничева, которые договорились с начальством о помещении.

В то время КГБ-шники уже поняли, что по городам-милионникам идет стихийное молодежное движение, и нужно организовывать рок-клубы, чтобы все эти «волосатики» не несли какую-то антисоветчину, а были под присмотром, под крылом кураторов. И в Москве, в Питере, Екатеринбурге и других городах начали открываться такие вот заведения. В каждом из них был какой-нибудь дяденька, или тетенька, который следил, кто чем занимается, и писал отчеты.

Им выделяли помещения. Например, московская рок-лаборатория была на Старопанском переулке у ГУМ-а. Приходишь, а там панки стоят с ирокезами. При этом КГБ-шном рок-клубе даже умудрились сделать студию звукозаписи, которая тиражировала кассеты, организовали лавчонку, где были напульсники, значки.

«Только бы облав не было»

В Горбушке поначалу все было формализовано донельзя. Надо было состоять в клубе филофонистов. Были членские билеты с фотографией и печатью. Поначалу местному райкому комсомола или партии это требовалось, чтобы им не попало от вышестоящих органов. Но были времена перестройки, гласности, и свобода набрала такие обороты, что вся эта официальщина была чисто для отмашки.

Сначала было заявлено, что филофонисты-меломаны меняются в ДК пластинками. Их, разумеется, не только меняли, но и продавали. Когда слава места облетела весь Советский Союз, произошло то же, что и с химкинской избой: маленький клуб перестал вмещать всех желающих. Туда невозможно было ни пробиться, ни втиснуться, как в переполненную субботнюю электричку, в которой люди едут на дачу.

У старых бориных друзей-меломанов были столики, прилавки. А у кого этого не было, толкались, как на рынке. За вход надо было платить, кажется, 50 копеек. Люди готовы были хоть трояк отдать, лишь бы этих облав не было. Не хотелось попасть в ситуацию, когда приходишь, пластинки раскладываешь, которых у тебя штук сорок, а тут кто-то кричит: «Менты!» И все срываются и бегут прямо по твоим пластинкам. Кому это надо? Так что, когда в Горбушке подобное прекратилось, все вздохнули с облегчением.

А потом химкинская история повторилась. Сначала один вышел на улицу, чтобы внутри не толкаться, потом другой. И вот уже под открытым небом стало собираться в три-четыре раза больше народу, чем внутри клуба.

«Площадь не вмещала желающих торговать»

Был такой Тигран Мкртчян, который впоследствии открыл ТЦ «Горбушкин двор». Это он в 1990-х все наладил с местными районными властями, с милицией, чтобы были торговые площади. Была организована полноценная торговля на улице вокруг ДК Горбунова для людей, которые приезжали со своим прилавком. Тогда же половина городских стадионов превратилась в рынки. Точно такой же рынок организовал Тигран и стал собирать деньги за места на улице.

Место было настолько популярным, что площадь вокруг ДК не вмещала желающих торговать. И поэтому на том месте, где сейчас рядом с метро «Багратионовская» находится торговый центр, было вытоптанное поле, на котором продавали телевизоры, видеомагнитофоны, наушники и другую аппаратуру.

Люди стали приезжать не только к ДК Горбунова, но и к этому филиалу у самого метро. А на территории самой Горбушки торговали музыкой и видео на разных носителях

Когда появились новые дорогие, элитарные для того времени форматы — компакт-диски, на Горбушку повадился ходить сам Рушайло. Все узнавали его — министр МВД все-таки. Но меломаны — люди интеллигентные, понимали, как себя вести. Обниматься не лезли, кто-то скромно здоровался.

Старая Горбушка продержалась лет десять. Тиграну надо сказать спасибо, что кидалово или наезды бандитов пресекались на корню двумя милиционерами, которые ходили по территории. В помещении уже неинтересно было сидеть, в туалет туда бегали и погреться, когда холодно. Или рюмку принять в тепле с ребятами. Все подвалы, помимо FeeLee reckords, уже были заняты другими фирмами, которые устраивали там склады, чтобы не возить товар туда-сюда.

«Люди стояли с открытыми ртами»

Естественно, параллельно стали продавать аудио и видеокассеты, на которых можно было не только кино записывать, но и концерты. Я стал специализироваться именно на этой теме.

Для многих было шоком, когда они узнавали, что на видеокассете можно посмотреть концерт со стереозвуком. Люди стояли с открытыми ртами, когда видели выступление на экране, и слушали, как из колонок жарит, да еще и сабвуфер бухает. Он впечатлял отдельно. Многие из приезжавших на Горбушку поначалу не подозревали, что существуют такие приборы.

Со временем все обзавелись сборными торговыми палатками два на три метра. У меня была сначала одна точка, потом две, потом три. Чем больше, тем лучше, потому что сбор шел такой, что дай Бог.

Самое первое электричество появилось на Горбушке у меня. До этого все стояли в тишине, курили. Самое громкое, что могло играть — это магнитофон с батарейками у тех, кто продавал кассеты, но дальше дело не шло.

Электричества вокруг не было, и я купил два танковых аккумулятора. Они здоровые, каждый из них надо было за специальные ручки нести вдвоем.

Потом я нашел украинский конвертор размером с маленький телевизор, который преобразовывал 12 вольт танкового аккумулятора в 220. Усилители «Радиотехника», колонки 35 АС-1, сабвуфер, и главное — телевизор, все это питалось от танковых аккумуляторов.

Когда рано утром я в первый раз поставил «Дым над водой» Deep Purple, люди со всей Горбушки сбежались смотреть на все это, как на второе пришествие. Когда на всю катушку бас попер из сабвуфера, все выпали в осадок.

Любую кассету из ассортимента человек мог проверить, увидеть. Даже если у него нет денег, люди, которые идут мимо, подходили к этому чуду с открытыми ртами, и у них рука автоматически, сама лезла в карман достать кошелек.

Потом аккумуляторы надоело таскать, и не хватало их мощи до конца «Горбы». Поэтому пришлось обзавестись бензоэлектрогенератором. Тоже у меня это появилось у первого, а потом многие подхватили.

И не было во всем бывшем Советском Союзе точки такого уровня. Любая музыкальная новинка, которая выходила на видео, сразу же появлялась у меня. Раньше, чем в официальных магазинах, и раза в три дешевле, чем на фирменных кассетах.

«Звезда американского авангарда»

Был смешной случай. Как-то раз хозяин FeeLee reckords Игорь Тонких подходит ко мне с женщиной. А я понимаю, что это — звезда американского авангарда Диаманда Галас. Голос у нее своеобразный, и внешность готическая. Игорь подходит, и говорит: «Серег, есть у тебя Диаманда Галас?» «Конечно, есть», — говорю.

Достал и подарил ей эту кассету. Диаманда была шокирована, я в глазах у нее видел вопрос: «Как это возможно?» Тогда даже в Берлине не во всяком музыкальном магазине можно было купить видеокассету с ее концертом. А тут перед ней — три точки, объединенные в одну, на прилавке корешками к покупателям стоит 500 ходовых наименований, а остальные не помещаются, но они есть. Естественно, не на прилавке. Чтобы человек читал список, и понимал, что у тебя есть все.

И с вокалистом Exploited у меня была такая же история — я узнал его и подарил ему видео их концерта. Хотя разумеется, не на их с Диамандой записях делались основные деньги.

Надо низко поклонится Лемми Килмистеру из Motorhead, и Оззи Осборну — от покупателей отбоя не было, так что они помогли в жизни многим.

А Диаманду я держал для престижа — ее кассета продавалась раз в год.

«Отечественных артистов я не пиратил»

У меня был свой логотип — Окуляр, свой флаг. Я купил графитовую удочку 12 колен, на самую верхотуру вывешивал пиратский флаг, пониже — свой. Колонки ревели так, что люди, которые торговали напротив, меня просто ненавидели. Помню во времена борьбы с пиратством статью в «Московском Комсомольце». Дмитрий Шарыгин писал про Горбушку: «Что я вижу? Грохочет музыка и висит пиратский флаг. Куда смотрит милиция?»

Пиратство появилось не сразу. Подделывать винил нельзя, и резаков под CD вначале не было. То же и с LD — большими видеодисками, которые стоили невероятно дорого. Потому что качество там было выше, чем на VHS. Когда переписываешь с видеокассеты, источник постепенно теряет свое качество. А если ты с LD подаешь сигнал, то он не портится — его ведь лазер читает.

Когда я выжал все из формата VHS, появились первые DVD. А между ними был формат Video-CD. Это когда на болванку можно было видео записать — поначалу только один час четыре минуты. Я переформатировал все в этот формат, и он года два был очень популярен, потому что стоил в три раза дешевле, чем DVD. А потом уже интернет накрыл все. И разговор о пиратстве канул в Лету.

Сейчас наше государство уже доказывает, что пиратство — это хорошо, борьба с Америкой. Все, за что нас гоняли, оказалось героизмом.

До 2001-го была вакханалия свободы. И если РАО кого-то таскало по судам, то меня это не касалось, потому что ни фильмов, ни отечественных артистов я не пиратил. А Оззи Осборну они разве что-то перевели бы? Нет, конечно. Так что я не платил и не заморачивался.

После выхода в 2001 году закона, который на волне борьбы с пиратством запрещал торговать музыкой и видео под открытым небом, торговля перенеслась в расположенное с другой стороны от метро «Багратионовская» здание завода «Рубин», а потом и в ТЦ «Горбушкин двор».

Это было уже скучно. Старое административное кирпичное здание и новое, с эскалаторами.

По-первости, когда разогнали старую Горбушку у ДК, я переехал в «Рубин». Тоже была знаменитая точка, тоже видео — в основном видео-CD и остатки VHS, пока люди видеомагнитофоны не повыкидывали. Потом мы продавали DVD, но через несколько лет и этот формат ушел. Потому что умер медленный dial-up через модем и телефонную сеть.

Появился высокоскоростной интернет. Тут уже торренты рулят, и никому ничего не надо. И так до сего дня.