«Здесь мощь и магма революции»: как в Москве возрождают здания легендарной Трехгорной мануфактуры

Трехгорка — место уникальное. На холмистой местности (включенной в знаменитые семь московских холмов) столетиями кипела жизнь. Мануфактура появилась тут в далеком XVIII веке, но уже через несколько лет здесь работали лучшие специалисты со всего мира. В начале XX века в кирпичных стенах творила сестра великого поэта Людмила Маяковская. Спустя десятилетия Джорджио Армани приводил ее работы в пример всем. Еще чуть позже, когда распался Союз, территория Трехгорки постепенно превратилась в место встреч, точку кипения ночной и культурной жизни Москвы. В конце нулевых на концерты в расположенный тут Famous приезжала Леди Гага и бурлеск-дива Дита фон Тиз. На вечеринках в Vanilla Ninja можно было встретить Микки Рурка, Скарлетт Йоханссон и Миллу Йовович. Теперь же из арт-кластера с ядром в виде ночных клубов и временных галерей Трехгорка превращается в современное пространство, исторический квартал между Москвой-Сити и Белым домом, где найдется место не только работе, но архитектуре, гастрономии, моде и ночной жизни.

Но обо всем по порядку.

На уровне властей о реставрации заговорили в октябре 2016 года. Тогда город поделился своими планами реконструировать легендарную Трехгорку и вдохнуть новую жизнь в корпуса, где когда-то располагалось текстильное производство купца Прохорова. Идея эта отвечала запросам и города, и бизнеса, наконец-то начавшего предпочитать уютные строения с историей стеклянным обезличенным коробкам.

Куратором трансформаций пространства Трехгорной мануфактуры стал Олег Дерипаска. Он не просто финансирует проект, а лично участвует в сохранении истории и культурного кода территории, определяет вектор развития визуальных и функциональных форм.

Задумка с самого начала была масштабной. Во-первых, учитывая значительную историко-культурную, архитектурную и градостроительную ценность комплекса мануфактуры, часть входящих в нее зданий была отнесена к так называемым выявленным объектам культурного наследия: это бывшие прядильный и ткацкий корпуса, а также отбельный и граверный цеха. Во-вторых, Трехгорная мануфактура привлекала к себе пристальное внимание москвоведов, архитекторов и рядовых любителей старины.

***

Чтобы понять, что такое Трехгорная мануфактура для Москвы и почему реконструкция ее территории выбивается из ряда превращений дореволюционных столичных промзон в бизнес- и арт-центры, необходимо переместиться назад, скрестив и историю, и память, и мифотворчество. То есть вернуться к купцу Василию Ивановичу Прохорову и его фабрике.

Василий Иванович Прохоров был, говорят, мужчиной видным, каким и положено быть купцу в народном представлении: коренаст, бородат, взгляд цепок, речь решительна, ну и деловая хватка, конечно. Не все, однако, знали, что он крестьянский сын, из семьи бывших крепостных, а что, как сказали бы сейчас, в бизнес подался, так это потому, что еще мальчиком был отдан учиться к старообрядцу, занимавшемуся пивоварением.

Но Василий Иванович от пивоварения сбежал к другим бизнес-берегам, и в июле 1799 года вместе с Федором Ивановичем Резановым занялся ситценабивным делом, новым не только в Москве, но и во всей России. Компаньоны точно знали, чего хотят, так что шли к цели стремительно: начали в наемных помещениях князей Хованских за речкой Пресней, на холмах, носивших название Три горы, но уже в 1803-м приобрели у Хованских в собственность землю с постройками.

В кино, рассказывающим о жизни Василия Прохорова, будь оно снято, в этом месте на весь экран должны были бы появиться титры: «Так начала свою история знаменитейшая Трехгорная мануфактура». Потому что событие это оказалось для России знаковым и повлекшим за собой множество самых разных событий – драматичных, порой весьма противоречивых и доходящих до сегодняшних дней.

К 1810 году на фабрике трудились уже около 100 человек. Задача их была проста: закупленную хозяевами производства ткань окрасить, набить и украсить орнаментами на основе персидских и византийских элементов.

Дела шли неплохо, однако же все испортил злополучный 1812-й. «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?» – писал классик, достаточно точно обрисовав ситуацию того года. Огонь уничтожил и большую часть Трехгорной мануфактуры. Восстановить пострадавшие здания стоило больших трудов. Однако же Василий Иванович с Федором Ивановичем унывать не привыкли, и спустя несколько месяцев мануфактура мало того что заработала вновь, так еще и закупила паровые машины, тем самым резко увеличив промышленные обороты.

Резанов начал потихоньку отходить от дел, а вскоре и вовсе забрал свою долю и ушел окончательно. А на «свято место» Прохоров тут же позвал своего старшего сына Тимофея. Тимофею было всего 15 лет. Выбор партнера показался странным многим, но Василий Иванович был уверен: мальчик справится – недаром же он таскал его с собой на мануфактуру едва ли не с рождения.

После смерти Прохорова-старшего в 1815 году Тимофей возглавил фабрику. Вместе с ним в дело вошли и его братья – Иван, Константин и Яков…

***

Коммерция, однако, коммерцией, но и было и другое, не менее важное для всей истории мануфактуры в вопросе ведения дел. Этакая морально-нравственная сторона вопроса, основанная на завете Василия Ивановича:

Так, буквально по написанному, братья и действовали. Еще в 1816-м здесь открылась первая в стране ремесленная школа, в которой вместе обучались грамоте и рабочие, и их дети. Семьям учеников не приходилось платить ни копейки, все расходы Прохоровы брали на себя. Позднее открылось еще одно учреждение — фабрика-школа, где ученикам преподавали не только общеобразовательные предметы, но и ткацкое, слесарное, столярное, сапожное, портновское дело, резьбу по дереву. В 1870-х для работников фабрики были устроены театр, родильный приют, амбулатория, богадельня, несколько ремесленных училищ и библиотек. Ну и, так сказать, «вишенкой на торте» для отдыха рабочих Прохоровы организовали нечто вроде санатория. Хотя нет, «вишенкой» стало другое: рабочий день на мануфактуре длился всего десять часов, то есть меньше, чем где-либо в стране в те времена. Нуждающимся работникам предлагали жилье в общежитиях.

В общем, совершеннейшая фантастика что по тем временам, что по нынешним.

Недаром же Тимофей Прохоров, помимо всего прочего, написал два философских труда – «О богатении» и «О бедности», а сын Ивана Прохорова Николай, продолживший семейное дело, в 1900 году получил на Парижской выставке орден Почетного Легиона – «За заботу о быте рабочих и по санитарному делу».

***

Картинка вырисовывается идиллическая, буквально-таки сказочная. Но – нет. Случилось непредвиденное и не ожидаемое владельцами мануфактуры: в дни Декабрьского восстания 1905 цеха и жилые дома Товарищества Прохоровской Трехгорной мануфактуры превратились в основную базу боевых дружин.

Один из свидетелей тех времен вспоминал: «Большая кухня-столовая Прохоровки начиная с октябрьских дней представляла собой беспрерывно митингующий котел, собравший тысячами рабочих как Прохоровки, так и окрестных мест… Тут разрешались экономические вопросы, разрабатывались требования, выбирался делегатский корпус. Тут же беспрерывное пение революционных песен, устройство флагов, знамен, транспарантов и место хранилища их. Тут происходили большие митинги и диспуты...»

В общем, злая ирония судьбы: предприятие, более чем какое-либо другое заботившееся о своих работниках, неожиданно стала главным центром недовольства.

Путеводитель по Москве 1937 года сообщал: «В декабрьские дни 1905 года Прохоровка становится центром революционной борьбы на Пресне. После объявления декабрьской забастовки прохоровцы организованно бросают работу и снимают затем рабочих соседних предприятий. Здесь 10 декабря организуется боевой штаб. Руководителем боевых отрядов был большевик Литвин ("Седой"). Боевые дружины Прохоровки принимают активное участие в боях на баррикадах Пресни. 17 декабря, когда карательный отряд семеновцев во главе с полковником Мином занял Пресню, фабрика подверглась ожесточенной бомбардировке. 19 декабря Мин занял Прохоровскую фабрику и учинил дикую расправу над рабочими, особенно захваченными им дружинниками». Несмотря на все сказанное, революцию 1917 года Трехгорная мануфактура встретила по-настоящему громадной организацией: три фабрики (бумагопрядильная, ткацкая и ситценабивная), более семи тысяч рабочих…

Фабрика была национализирована в 1918 году. Через пару лет вновь начала свою работу. В 1936-м ей было присвоено имя Феликса Эдмундовича Дзержинского. В годы войны она производила ткани для обмундирования армии и боеприпасы. В 1943 году внесла более 450 тысяч рублей на постройку танковой колонны «Москва».

Фабрика успешно проработала на этом месте все советское время. Неизменно била рекорды, выпуская километры ткани со ставшими уже легендарными принтами. Фабрика действует по сей день, но с 2008 года ткацкое производство переведено в Гаврилов Ям.

Трехгорка не была разрушена до основания. Как многие бывшие промышленные территории внутри крупных городов, она начинает путь джентрификации: в 1990-е здесь появляются первые резиденты, а в нулевые формируется эпицентр тусовок и гламура.

***

А в 2016-го на бывшей фабрике началась масштабная реконструкция.

В начале этого года были сняты строительные леса со здания бывшего прядильного корпуса Трехгорной мануфактуры, и москвичи увидели кусочек столицы конца XIX века.

Со зданием работали лучшие архитекторы и мировые профессионалы в проектах исторического наследия – бюро Kleinewelt Architekten. Дизайном внутренней отделки занималось именитое британское бюро John McAslan + Partners, которые также делают разработку визуальной концепции лобби в виде линейной галереи.

«Это, можно сказать, удивительный случай для Москвы! — восхищается Андрей Анисимов, заслуженный архитектор России, академик Академии Архитектурного Наследия, член-корреспондент Международной Академии архитектуры. — То, что старое здание, да еще и имеющее такое историческое значение, мало того что сохранили, так еще и восстановили в его первоначальном облике, – просто здорово! Тут идет самая настоящая реконструкция, что невероятно важно для сохранения облика города. Я пожелал бы такой судьбы всем старым московским зданиям. Но увы. Очень жаль, что много подобных зданий город уже потерял. Что же до редевелопмента и джентрификации, я всеми руками голосую за эти процессы, потому что именно они дают старым зданиям новую жизнь. За этим — будущее».

«Трехгорная мануфактура — при всем ее плотном культурном и историческом значении — долгое время не относилась к числу территорий, о которых пытались хоть как-то заботиться, не говоря уже о проведении тут реновации, то есть превращении ее в этакий индустриально-творческий кластер, — считает москвовед, историк, писатель Павел Гнилорыбов. — В принципе, я мог даже допустить, что рано или поздно ее попросту снесли бы, как это часто происходит в заводскими комплексами в пределах Третьего транспортного кольца, в районе Кожевников и так далее».

Поэтому, признается Павел МОСЛЕНТЕ, он и как краевед, и как горожанин благодарен московским властям и в первую очередь девелоперу за то, что они выбрали иной сценарий для Трехгорки. Ведь она для Москвы – место легендарное, с таким историческим бэкграундом, какой другим столичным кластерам и не снился.

«Здесь и стрельба, и мощь, и взрывной характер места, и магма революции, и знаменитые ткани, — говорит Гнилорыбов. — И, конечно, еще одна моя благодарность – за сохранение исторического облика корпусов. Против такого не попрешь и слова плохого не скажешь, пусть даже иногда и хочется немного поворчать. Так что я бы даже набрался смелости рекомендовать сделать в одном из корпусов фабрики историко-культурную экспозицию с множеством экспонатов».

Впрочем, экспозиция явно будет. Сейчас на Трехгорке сохраняют не только архитектуру. Вот уже несколько лет специалисты бережно восстанавливают память этого места. Реализуется проект по аудиту исторических ценностей, создан исторический архив Трехгорной мануфактуры: оцифрованы уникальные образцы тканей, переведены в цифровой формат фотографии, документы, отражающие жизненные перипетии фабрики. Создан цифровой каталог, включающий свыше 15 тысяч предметов: 2216 рисунков, 2381 образец текстиля, 4836 печатных изданий (книги, газеты, альбомы), 4471 фотодокумент, 1187 документ.

Следить за судьбой Трехгорки можно на ее сайте.