«И говорит по радио товарищ Левитан...» 110 лет назад родился любимый диктор Сталина

Непослушный сын

Левитан родом из Владимира. Его отец был известным в городе портным. Он надеялся, что сын пойдет по его стопам и будет шить. Но Юрий начал сшивать: слова в предложения, предложения в сообщения. Он делал это тонко, искусно.

Все произошло, как водится, случайно. «Юра-труба» — так его называли в детстве за громкий голос — приехал в Москву, увидел объявление о наборе в группу дикторов радио. И его взяли, несмотря на окающий говор.

Левитан стал стажером Комитета радиофикации и радиовещания. Его опекали блестящие артисты — Василий Качалов, Нина Литовцева, Елизавета Юзвицкая, первые советские дикторы Наталья Толстова и Михаил Лебедев. И вскоре от оканья дебютанта не осталось и следа.

Народный артист СССР Ростислав Плятт, некоторое время работавший на радио, вспоминал о Левитане: «Он буквально вгрызался в работу. Кончив занятия со своими педагогами, он никуда не уходил и оставался в помещении Радиокомитета с утра до вечера. И всегда был чем-то занят. То в пустой студии делал заданные ему упражнения или, примостившись где-нибудь в углу, что-то запоем читал; то забегал в дикторскую и жадно вслушивался в разговоры старших, а то вдруг бросался помогать звуковикам в переноске какой-то тяжести…»

Через пару месяцев начальство стало поручать Юрию вечернее дежурство в студии — он объявлял музыкальные номера, читал новости, отрывки из статей завтрашней «Правды».

Страна засыпала, а некоторые видели уже второй сон. Так что слушали Левитана одни полуночники. Однажды — это было 25 января 1934 года — среди поздних слушателей оказался и Сталин.

Важный поклонник

Сталин позвонил главе Комитета радиофикации и радиовещания Платону Керженцеву и спросил, кто из дикторов дежурит ночью. Тот ответил дрожащим голосом, ибо решил, что в эфир попали какие-то вредительские слова, за которые последует расплата. Может быть, на шефа комитета даже пахнуло колымской стужей.

Но Сталин был в отличном расположении духа. Он похвалил дебютанта и велел, чтобы завтра именно он прочитал текст его доклада на XVII съезде ВКП(б).
Так и произошло. Левитан очень волновался, но донес до слушателей все сталинские мысли четко и ясно. С тех пор молодой человек с бархатным голосом читал все важные правительственные сообщения. В то время ему не было и двадцати лет.

Опасная слава

Его окутала слава. Но — опасная. Она преследовала его всю жизнь…

Интонации в любом тексте — об очередном разоблачении «вредителей» и «врагов народа», новом трудовом подвиге, решении партии — должны быть выверенными, точными. Не дай бог кому-то почудится фальшь в голосе диктора…

Сталин часто слушал Левитана. Никаких замечаний он не высказывал. Но и не хвалил. Однако считалось, что Левитан — «человек Сталина». И неспроста. Когда начались репрессии против «безродных космополитов», диктора включили в черный список тех, кого должны были арестовать. Сталин, увидев фамилию Левитана, удивился: «А его за что?» Ему ответили коротко: «Он же еврей!» Сталин сверкнул глазами и ответил не без юмора: «Да, но он мой еврей!»

Грозный бархат голоса его

Левитан рассказывал о сумбуре, возникшем утром 22 июня 1941 года в радиокомитете. Туда звонили взволнованные корреспонденты из Киева, Одессы, Минска, Риги и других городов: «Началась война! Что делать?» Но из Москвы отвечали: «Этого не может быть!»

«Но нас бомбят немцы! Слышите взрывы в телефонной трубке?!» — кричали журналисты. На это следовало новое возражение: «Не поддавайтесь на провокации!»

Вскоре в радиокомитет доставили пакет из Кремля. В нем лежала бумага, на которой было написано всего две строки, которые следовало передать в эфир в 12 часов дня...

Спустя час Левитан подошел к микрофону: «Внимание, говорит Москва, работают все радиостанции Советского Союза. В двенадцать часов будет передано важное правительственное сообщение».

Он повторял эту фразу в течение часа — нервы у всех были на пределе. Наконец в 12 часов раздался голос Вячеслава Молотова, который произнес страшные слова: «…немецкие самолеты бомбили наши города Киев, Минск, Белосток…» Великая Отечественная у многих ассоциировалась с черными тарелками радио. Из них вылетал голос Левитана: «После тяжелых, оборонительных боев наши войска оставили город…»

Тоскливо было на душе, горестно. И в голосе Левитана звучала тревога. Такое трагическое было время.

Но потом наступило другое время — радостное. И баритон диктора наливался торжеством: «Наши войска начали наступление и освободили города…»

За годы Великой Отечественной Левитан озвучил около 2000 сводок Совинформбюро и свыше 120 экстренных сообщений. Позднее диктор записал для истории некоторые военные сводки. Они часто включались в фильмы о войне…

Однажды Сталина спросили, когда закончится война? Он ответил, улыбаясь в усы: «Когда Левитан объявит, так и кончится».

Так и произошло — сначала диктор сообщил о взятии Берлина, а спустя несколько дней, 9 мая 1945 года, произнес волнующие слова: «Великая Отечественная война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена!»

Грозный бархат голоса его

Тембром то печальным, то счастливым.

Доносившим боль и торжество,

Был знаком солдатам и комдивам.

Это строки поэта Якова Хелемского.

Отголосок сурового времени

Фотографии Левитана не печатались в газетах и журналах, и мало кто знал, как он выглядит. Только тогда, когда он начинал говорить, незнакомые люди начинали морщить лоб: «Где-то я вас…» «Видел?» — подсказывал Левитан с улыбкой. «Нет, слышал!» — говорил собеседник, наконец, поняв, кто перед ним.

Более полувека этот худощавый человек с копной густых волос вел летопись нашей страны. Он озвучил бесчисленное количество сообщений. Когда не было эпохальных событий, читал новости, декламировал стихи, сообщал прогноз погоды. И случалось чудо: в его устах любые слова приобретали особый оттенок, в них слышался шум строек, шелест нивы, поступь воинов.

Он управлял своим голосом, как музыкант инструментом. Начинал ровно, спокойно. Постепенно голос набирал силу, накалялся. И вспыхивал! Помните, как герой фильма «Покровские ворота» куплетист Велюров напевает:

И говорит по радио товарищ Левитан:

«В Москве погода ясная,

а в Лондоне туман».

Но хочется верить, друзья мои,

что когда-нибудь

объявит по радио Левитан:

«Везде погода ясная,

рассеялся туман».

Вокруг него клубились разные слухи. О том, что Гитлер считал его личным врагом и хотел, чтобы Левитан сообщил по радио о взятии Москвы вермахтом. Говорили, что диктор день и ночь находится под охраной то в Москве, то в Свердловске или Куйбышеве. И что он в курсе самых больших секретов, которыми делится с ним сам Сталин.

Но Левитан никогда ни о чем не рассказывал. На вопросы интервью отвечал сухо, словно боясь переступить невидимую грань.

Однажды молодой коллега предложил Юрию Борисовичу: «Давайте выпьем как следует, и вы поведаете что-нибудь этакое». Левитан сухо ответил: «Как следует я не пью. И ничего вам не расскажу». Потом добавил: «Поэтому цел и невредим».

В той фразе — отголосок сурового времени.

Разорванное сердце

Диктор умер в 1983 году от сердечного приступа. Это случилось в Курске, куда он приехал на сорокалетие первого салюта Великой Отечественной.

Юрий Борисович никогда не был на поле брани, но все равно воевал и приближал Победу своим неповторимым голосом. Ему установлен памятник в родном Владимире. Интересно, что самого диктора в экспозиции нет. На монументе — столб с репродуктором, под которым стоят два человека. Они напряженно вслушиваются в голос. Это говорит Левитан.