«Католиков притесняли, поэтому место им выделили в низинке»: история немецкого кладбища

«Костел разрешили построить только при Петре»

Немецкое кладбище — просторечное название старинного кладбища в Лефортово, его официальное название — Введенское, по Введенским горам, где оно расположилось. Появились оно во время московской чумы 1771-1772 годов, когда последовал запрет на захоронения в черте города.

До этого в Москве хоронили в ограде приходских церквей и монастырей, для предотвращения распространения чумной заразы новые кладбища были устроены за городом, вдоль Камер-Коллежского вала. Одно из них появилось на берегах речки Синички, невдалеке от места, где в петровские времена располагалась солдатская слобода Лефортовского полка. Хоронить там стали инославных — тех, кто исповедует различные течения христианства.

На противоположенном берегу Яузы располагалась и Немецкая слобода. Иностранцев выселили туда из Москвы в 1642 году. Обитателям слободы запрещалось покидать эту территорию, выходить они могли только по делам службы. Там же расположились первые инославные кладбища, при кирхах хоронили лютеран и кальвинистов. Старейшая лютеранская церковь Святого Михаила находилась в районе улицы Радио, а голландская реформатская церковь — в одноименном переулке.

С католиками все было сложнее, потому что своего храма у них долго не было. Костел разрешили построить только при Петре I по просьбе генерала Патрика Гордона. Есть версия, что было небольшое итальянское захоронение в районе современной Марьиной Рощи, там находилось поселение итальянских мастеров, приехавших при Иване III. Существует предположение, что там был и католический храм, но это не доказано.

Позже, при Елизавете Петровне, в Марьиной Роще появится и Немецкое кладбище, так как императрице не нравилось, что кладбище в Немецкой слободе было на пути ее кортежа. Остатки старинных надгробий сохранялись до 1900-х годов, когда их упомянул в своих «Очерках истории московских кладбищ» Алексей Саладин, один из первых исследователей московских некрополей. Был немецкий участок и на Семеновском кладбище, уничтоженном в советские годы.

«Католиков притесняли, поэтому место им выделили в низинке»

После образования кладбища на Введенских горах инославных иностранцев в Москве начали хоронить там. Само кладбище имело интересную особенность: оно было разделено на две части — католическую и протестантскую, (это лютеране-кальвинисты, в России их называли реформатами) и управлялось советом старост от каждой общины. Католиков у нас немного притесняли, поэтому место им выделили в низинке, а протестантам — на горке.

Особый дух Немецкому кладбищу придает наличие склепов и мавзолеев, связанных с европейской традицией захоронений. Присутствуют и многочисленные скульптурные памятники, некоторые из них заказывались в Италии. Есть и настоящие жемчужины — такие, как мавзолей Эрлангеров по проекту Шехтеля, чугунная сень над могилой Н.Ф. Кельха по проекту Кекушева. Самые ранние могилы там относятся к концу XVIII века, а основной период захоронений — XIX век. История кладбища неразрывно связана с историей немецкой, итальянской, французских общин Москвы, там похоронены представители самых известных и богатых семей, художники, архитекторы, врачи, профессора Московского университета, инженеры. Выделяются и захоронения немецких промышленников и предпринимателей.

Основная их часть приехала в Россию в первой половине — середине XIX века. Среди них и банкиры фон Вагау, и мавзолей-руина Кноппов, который когда-то был украшен статуей Христа, вокруг нее уже в XX веке возникло много легенд. На католической части кладбища есть очень интересное захоронение семьи Де Монси. Мавзолей возведенный архитектором Михаилом Дормидонтовичем Быковским над могилой горячо любимой жены Эмилии, дочери итальянского певца Минелли.

«Вышли на историю архитектора, но не смогли найти могилу»

На Немецком кладбище похоронено много людей, связанных со строительством города и его развитием. Франческо Кампарези, трудившийся вместе с Казаковым и Бове. Семейные захоронения Кампиони и Рербергов. Архитектор и инженер Иван Иванович Рерберг, который создал Киевский вокзал и Телеграф, обустроил семейное захоронение в 1915 году. Сантин Кампиони и его сыновья похоронены на католической стороне кладбища, поскольку они породнились с семьей Колли, рядом находятся и могилы родственников знаменитого советского архитектора Николая Колли.

Высоким крестом, собранным из железнодорожных рельсов, выделяется могила основателя Комиссаровского училища, железнодорожного инженера Христиана Мэйна. К сожалению, было утеряно захоронение архитектора Карла Геппенера, который много работал для московской городской управы. Лет десять назад эту ситуацию решила исправить инициативная группа. Геппенер в том числе построил здание Евангелического приюта, в котором сейчас находится школа живописи Сергея Андрияки. Усилиями самого Сергея Николаевича и преподавателей школы живописи начался розыск сведений об архитекторе, работавшем над зданием школы. Так как саму могилу Карла Геппенера не смогли найти, было решено сделать кенотаф — символический памятник с бюстом Геппенера, который был устроен у колумбария Немецкого кладбища.

Известно кладбище и памятником наполеоновским солдатам. В 1812 году, во время оккупации Москвы, на Введенском кладбище стали хоронить французских солдат, потому что именно там была земля, освященная католическим священником. В 1912 году над местом этой братской могилы установили гранитный обелиск. А в годы Великой Отечественной войны рядом появились могилы погибших летчиков эскадрильи Нормандия — Неман. В 1950-е годы президент Де Голль договорился о том, чтобы перенести моголы во Францию, так что эти захоронения были изъяты. Но в память о боевом братстве на кладбище оставили кенотафы.

«Решетка с кандалами»

На главной аллее находится памятник знаковой для Москвы личности — доктора Гааза. Крест на круглой голгофе обнесен решеткой с кандалами, так как в том числе он был тюремным доктором и реформатором тюремной системы.

Федора Гааза называли святым доктором, многих и в наши дни вдохновляет его девиз «Спешите делать добро». Традиция соблюдается: люди, прошедшие через тюремное заключение, до сих пор считают его своим покровителем. После освобождения к могиле доктора приходят люди, отсидевшие срок. Считается, что если все удачно и вышел здоровым, ему надо поставить свечку. А те, у кого родственники сидят, приходят потереть кандалы, чтобы быстрее выпустили.

Это мы называем его Федором, а немецкое имя Гааза — Фридрих. Доктор Гааз был ревностным католиком, до своей смерти служил одним из старост Петро-Павловской католической общины. Уже в 1990-х русские католики обратились в Ватикан с просьбой канонизировать доктора Гааза, и теперь он признан католической церковью святым. Так что у Москвы есть свой католический святой.

«Кладбище стало основным для московского православного духовенства»

Интересна роль этого кладбища после революции. Изначально оно управлялось советом общин протестантских и католической церквей. И когда все остальные московские кладбища изымались из ведения Русской православной церкви и передавались в ведение коммунального хозяйства города, Введенское не попало под это распоряжение, а продолжало управляться по старинке. Соответственно, там можно было хоронить по православному обряду. Это привело к потрясающему результату: кладбище стало основным для московского православного духовенства в 1920-е годы.

Там похоронены очень многие персонажи с картины Корина «Русь уходящая»: митрополит московский Трифон Туркестанов, схиигуменья Фамарь, причисленный сейчас к лику святых блаженный московский старец Алексей Мечев. На других кладбищах строго соблюдался запрет на религиозные обряды, а сюда можно было войти со священником, и в результате там появился целый пласт православных захоронений, представителей русского духовенства эпохи гонений. Почитаемый старец Зосима был похоронен на Введенском именно из-за того, что там можно было служить литии, выполнять религиозные обряды.

Потом, году в 1932-м, начали гонять и протестантов. Сначала после революции им делали поблажки, потому что считали их более народной религией, не такой, как православие. Несколько прижимали католиков, но им у нас всегда не везло, а протестанты поначалу были у советской власти в фаворе, их особо не трогали. Но года с 1932-1934-го началось давление и на протестантов: были закрыты все московские кирхи, кроме одной, и кладбища перешли под общее управление.

«Статус третьего по значению в Москве»

С конца 1930-х и во время войны кладбище приобретает статус третьего по значению в Москве. На Введенском стали хоронить писателей, художников , актеров. В 1933 году там появилась могила Аполлинария Михайловича, а потом, при ликвидации Лазаревского кладбища, к нему была перенесена могила его брата Виктора, который скончался в 1926 году. Здесь же похоронен Михаил Пришвин.

В послевоенный период к кладбищу прирезали еще один участок, где стали хоронить военных. Поскольку инославные семьи были достаточно богатыми, у могил были большие участки. Их тоже стали заполнять, поэтому на исторической части кладбища можно видеть рядом захоронения XIX и XX веков.

Известно Введенское и актерскими захоронениями, на его аллеях можно встретить могилы Тарасовой, Казаковых, Арканова, братьев Озеровых, балерины Лепешинской, певицы Максаковой. Постепенно кладбище приобретает значение пантеона для тех, кому не положено было место на Ваганьковском. Кто-то сам этого хотел — я знаю, например, что пианистка Мария Юдина просилась на Введенское.

Кто-то, как, например, братья Адельгеймы — учителя Вахтангова — похоронены на семейных участках. Кроме артистов, чьи имена на слуху, можно встретить и совсем забытые фамилии. Например, Владимира Цоппи исполнитель небольших острохарактерных ролей в кинокартинах 1930-1950-х годов, в том числе пирата Джона Сильвера в фильме «Остров сокровищ» 1937 года режиссера Владимир Вайнштока. Цоппи были известными в Москве биржевыми маклерами и славились своим гостеприимством.

«В ладони статуи собиралась вода, и ее считали целебной»

Тенистое кладбище с обилием старинных заброшенных могил и склепов стало источником многих городских легенд. Наиболее известные из них посвящены бронзовой статуе Христа работы скульптора Романелли, которая стояла на могиле текстильных магнатов Кноппов.

В годы гонений на церковь и закрытия храмов люди стали часто приходить к изображению Христа и молиться у него. В ладони статуи собиралась вода, и ее считали целебной. Даже в житии ныне очень любимой Матроны Московской упоминается, что она посылала своих почитателей к этой статуе. Особенную известность «черный» Христос приобрел в годы Великой Отечественной войны, когда к нему приходили помолиться о возвращении с фронта близких. В годы хрущевских гонений на церковь власти города обратили внимание на этот «религиозный непорядок». Статую было приказано уничтожить. Но в результате ее демонтировали и убрали с глаз долой в запасники Музея архитектуры им Щусева. В конце 1976 года скульптуру отправили в Троице-Сергиеву лавру, где она находится в Церковно-археологическом кабинете Московской духовной академии.

Интересно, что как только бронзовую статую с могилы Кноппов убрали, люди обрели в другом уголке кладбища «белого» Христа. Мраморная статуя на могиле Третьяковых – Рекков появилась в 1946 году. Ее история очень примечательна. Кода умерла жена знаменитого московского домовладельца Якова Рекка, он купил участок на Немецком кладбище и заказал надгробную статую Христа в Италии. Но из-за Первой мировой войны ее не смогли доставить в Россию, и Яков Рекк в 1913 году завещал своим детям доделать семейный склеп.

По известным причинам это долго не удавалось, пока скульптуру Христа не выполнила Наталья Крандиевская из двух кусков мрамора. На могиле Рекков этот памятник появился в 1946 году. Однако вскоре и этот памятник был сброшен, некоторые его части откололись. Позднее скульптуру восстановили.

Еще одна история духовного подвига связана с мавзолеем Эрлангеров, внутри которого находится мозаичная икона Христа-Сеятеля, исполненная Кузьмой Петровым-Водкиным. В 1990-е годы рядом с обветшалой усыпальницей поселилась блаженная Тамара, которая стала своими руками приводить в порядок склеп, очищать от копившегося внутри мусора. Женщина говорила, что на этот подвиг ее благословила Богородица, указала этот мавзолей и сказала, что нужно привести его в порядок, молиться иконе, помещенной внутри. Позже восстановленную на собранные средства часовню приписали к православному храму Петра и Павла в Лефортове, расположенному неподалеку от кладбища, на Солдатской улице.

«Могила Люсьена Оливье»

Из множества легенд кратко упомянем еще несколько. Величавый осыпающийся склеп с небольшой ржавой главкой стали указывать как мавзолей Луизы Симон-Деманш, любовницы Александра Васильевича Сухово-Кобылина, которого обвинили в ее убийстве. И в покаяние за это он возвел эту часовню-склеп. На самом деле усыпальница принадлежала семейству Демонси, но от времени и небрежения буквы надписи облетели, оставив лишь «Деман», и мавзолей стали приписывать несчастной Луизе.

Интересная история связана с могилой Люсьена Оливье. На Немецком кладбище похоронены несколько человек с таким именем и фамилией. И было сложно узнать, какой же из них — ресторатор и автор рецепта знаменитого салата. Вроде бы нашли, установили, и он оказался на лютеранской стороне кладбища. Это очень интересно, потому что вообще-то он католик. И на католической стороне тоже есть могила, на которой четко написано: Люсьен Оливье. Кто из них кто — остается гадать.

Есть еще очень красивая легенда о том, что одна женщина, овдовев достаточно молодой, обрела новое семейное счастье, посещая могилу мужа. Однажды на кладбище она заметила вдалеке фигуру человека, очень похожего на покойного мужа. Стала присматриваться, подошла и заговорила, это оказался тоже недавно овдовевший мужчина. Они познакомились, полюбили друг друга. Отсюда появилась традиция: найти на кладбище могилу мужа этой молодой вдовы и там оставить послание с просьбой обрести семью. Выбирают обычно самые красивые склепы, на них обычно лежат эти послания.

Популярно стало Немецкое кладбище и у представителей субкультур эмо и готов. Наверное, потому, что из московских оно наиболее близко к облику европейских кладбищ. Там много готических мавзолеев, надгробий и плачущих ангелов. Молодые люди с удовольствием проводили время среди могил и склепов, устраивали бесконечные фотосессии, что способствовало известности кладбища и добавило еще порцию городских баек и легенд.

Так что именно Немецкое кладбище заслужило славу самого мистического кладбища Москвы. Готичного, как сейчас любят говорить. Хотя еще в самом начале XIX века писатель Антоний Погорельский именно у кладбища на Введенских горах поселил старуху-ведьму из своей былички «Лафертовская маковница».

Научные сотрудники Музея Москвы проводят экскурсии по Новодевичьему и Введенскому (Немецкому) кладбищам Москвы. Расписание экскурсий — здесь.