Московский ипподром готовится к закрытию. Чем прославилось это легендарное место?

Горностай и Кречет

Беговая улица названа в честь расположенного на ней ипподрома. И Скаковая тоже, хотя пролегает немного дальше. Есть в Москве и Беговая аллея — от Ленинградского, а в старину Петербургского шоссе она вела к конному сооружению. У въезда на аллею стояли ажурные чугунные ворота и скульптурные группы лошадей — точные копии статуй на Аничковом мосту в Санкт-Петербурге.

В августе 1834 года на московском ипподроме был разыгран первый приз — «Дар Президента общества Светлейшего князя Голицына». Дебютный забег на три версты выиграл скакун Горностай конного завода графа Орлова-Чесменского. Вторым пришел жеребец Кречет из конюшни князя Оболенского.

Со временем зачастили на ипподром сановные особы. Для них устраивались специальные бега. В 1851 году их посетили император Александр II, великие князья Николай Николаевич, Михаил Николаевич и гости — принц Карл Прусский и наследный герцог Саксен-Веймарский.

Необходимая ремарка: на ипподроме проводились и проводятся скачки — испытания лошадей верховых пород резвым галопом под всадником и бега — в них лошади рысистых пород, запряженные в качалку, мчатся рысью.

…В конце XIX века по проекту архитектора Дмитрия Чичагова на территории ипподрома построили деревянное двухэтажное здание с трибунами и царской ложей, возвели каменные трибуны и улучшили беговую дорожку. Владимир Гиляровский писал: «Яркими гирляндами и живыми цветочными клумбами рисуются пять этажей трибун, полных в день дерби летними платьями дам, огромный партер вдоль всего этого ажурного железного здания, которое ни с какой постройкой и сравнить нельзя».

До крайности азартная игра

После заездов господа ехали гулять в «Яръ» на Петербургском шоссе. И просто так, и по случаю, когда обмывали изрядный банк, сорванный на тотализаторе. Эту заграничную штуку установили на ипподроме «для изыскания финансовой помощи коннозаводчикам».

В 1886 году гласный Николай Мамонтов подал на имя своего тезки городского головы Алексеева бумагу, в которой, в частности, говорилось: «В скором времени начнется сезон скачек и бегов, а следовательно, начнется и безобразная игра на тотализаторе. Подобная игра, до крайности азартная, привлекает все слои населения гор. Москвы, не исключая даже воспитанников школ и гимназий, и действует крайне развращающим образом на молодежь и рабочий класс… прошу Вас предложить Московской городской думе принять все возможные меры для ограничения, а буде возможно, то и для полного уничтожения этой азартной и развращающей московское население игры...»

Однако у законодателей Первопрестольной ничего не вышло — тотализатор остался. Адвокат Анатолий Кони с горечью констатировал: «Улучшаем породу лошадей, ухудшаем породу людей»...

Шуршали ассигнации, горели глаза. Пальцы, бегавшие по программке, дрожали: на кого поставить? Здесь были все равны — богачи, благоухающие французским парфюмом и дорогим табаком, мечтавшие преумножить капитал, и простолюдины в засаленных картузах, драных тужурках, горевшие желанием вырваться из бедности.

Но часто бывало и похуже: промотавшие состояние пускали себе пулю в лоб. Иногда — прямо на трибуне. Это я уже опять про мужчин.

Огорчение Александра Ширвиндта

Везло, как водится, новичкам. Как в рассказе Гиляровского «Фогабал». Так звали аутсайдера — коня, на которого никто не ставил. Но какой-то гимназист, который понятия не имел о лошадях и попал на ипподром случайно, подошел к кассе, вынул рубль и сказал: «Дайте нумер третий».

«Цифра ли ему понравилась, мечтал ли он о тройке за латынь, а получил груду кредиток — тысячу триста девятнадцать рублей на свой рубль, которые он, вытараща от волнения глаза, не считая, рассовывал по карманам своей старой блузы и серого пальто. Счастливца окружили, смущали в продолжение всего антракта, терзали разнообразными вопросами и оставили его, лишь услыхав звонок новой скачки…»

А вот история, рассказанная известным актером Александром Ширвиндтом, бывшим завсегдатаем ипподрома. Он посещал его вместе с писателем Аркадием Аркановым, тоже известным. Оба постоянно ставили на серого в яблоках жеребца. Он был красивый, но никогда не выигрывал. «И вот как-то раз — а была зима, страшная зима, минус двадцать, конец бегового дня, — у нас осталось два рубля, а ставка тогда была ровно рубль. И я эти два рубля предлагаю Аркану записать на нашего жеребца...»

Дальше все могло быть как в сказке. Но не стало. Серый в яблоках пришел к финишу первым. Ширвиндт, естественно, ликовал, потому что на эту темную лошадку никто не ставил, и денег у них теперь море. Но оказалось, что его приятель по пути к тотализатору передумал и поставил на… другой номер.

Финал горестного рассказа Ширвиндта: «Мы выбрасываем билеты. Выходим. На улице стоит моя ржавая "Победа"… Я иду к ней, Арканов идет на улицу, на Ленинградское шоссе, на троллейбус. После этого мы два года не разговаривали…»

Куда бежал Победоносец

В стародавние времена был популярен жокей Эдуард Ротомский, живший во флигеле на ипподроме. Он был волшебником в своем деле — брал заурядных лошадей и делал из них чемпионов.

Спустя много лет гремел Николай Насибов со своими скакунами Галопом, Гарниром и Анилинй. Он выиграл 654 (!) скачки на советских ипподромах и 175 — на зарубежных.

Более полувека проработал на ипподроме наездник Виталий Танишин. Он добился 83-х побед в розыгрышах различных призов. Общее же число одержанных им викторий на различных ипподромах страны и мира превышает две тысячи!

Блистали на ипподроме и жокеи-женщины — Валентина Догадина и двукратная чемпионка мира по выездке Елена Петушкова, прозванная по имени любимого коня Фрау Пепел.

О том, какая судьба ждет сотрудников и лошадей московского ипподрома, читайте в ближайших материалах «Мосленты».

…Взволнованно жевал на трибуне папиросу Владимир Маяковский, не отрывал взгляда от бегового поля другой поэт — Николай Асеев. Знаменитый летчик Михаил Громов приходил в штатском, но неизменно — со звездой Героя Советского Союза. Сидел на трибуне молча, никаких эмоций на лице не отражалось.

Общее внимание привлекал маршал Семен Буденный, отменно разбиравшийся в лошадях. Старый заслуженный кавалерист хитро щурился, топорщил огромные усы, но прогнозами своими не делился, хотя зрителям страсть как хотелось узнать мнение знатока. Кстати, именем Буденного назван один из призов ипподрома.

…В конюшнях стоят притихшие гривастые. Нехотя жуют овес, перебирают ногами. Иногда в тишине раздается грустное ржание. Лошади задумчиво смотрят на конюхов: мол, что дальше-то будет? А у иных животных в глазах стоят слезы. Когда еще доведется нам пуститься вскачь на родном ипподроме!

Впрочем, не хочется финишировать на грустной ноте. Лучше — на забавной.

Два года назад рысак Победоносец, запряженный в качалку, снес шлагбаум на ипподроме и вырвался на Беговую улицу. Лошадь то ли чего-то испугалась, то ли ей надоели кнуты и захотелось пряников. А может, в коне взыграли гены предков, которые много лет назад бегали по московским улицам. Или просто захотелось свободы…

Дорога была свободна, и конь, музыкально цокая, летел во весь дух, обгоняя автобусы и автомобили. Один, без кучера, в пелене снега — как в сказке!
Победоносца перехватили где-то на Тверской и привели домой. О причинах побега конь не проржал ни слова.