Вождь краснокожих из-под Белграда. Гойко Митичу, главному индейцу, исполнилось 85 лет

Индейцы из московских джунглей

После Великой Отечественной войны в кинотеатрах демонстрировали фильмы, вывезенные из Германии, — трофейные. Народ млел от любовных историй и восхищался смельчаками из детективов. Любимцем публики был Тарзан — смелый и ловкий человек-обезьяна, выросший в дебрях Африки. Главную роль в голливудских лентах исполнял красавец с атлетическим торсом, пятикратный олимпийский чемпион по плаванию Джонни Вайсмюллер.

Московские мальчишки играли в Тарзана — с истошными криками, пугая старушек, носились по «джунглям» своих дворов и раскачивались на веревках, перепрыгивая с одного дерева на другое. Опасный аттракцион, знакомый каждому советскому и постсоветскому ребенку, та самая «тарзанка» — из тех времен…

Прошли годы. Те, кто подражал Тарзану, стали взрослыми. Их дети забавлялись уже по-другому — насмотревшись фильмов про Чингачгука и Зоркого Сокола, играли в индейцев. Мальчишки, нанеся на лица «боевую раскраску», напялив на голову венец из перьев, бегали по дворам, размахивая деревянными томагавками. Важно произносили: «Я все сказал. Хау!» Громко кричали: «Индейцы отрыли топор войны!»

Если в западных вестернах индейцы часто представали свирепыми дикарями, то в восточногерманских фильмах они были честные и справедливые. Это был остерн — своеобразный ответ социалистического кинематографа своим идеологическим противникам.

Тот, для кого трубка мира — пытка

Любимцем зрителей был Чингачгук Большой Змей, бесстрашный вождь краснокожих. Сыгравший его сербский актер Гойко Митич — уроженец села Стройковце, что под Белградом. Его родители были виноделами, но сам он алкогольные напитки не жаловал.

Митич занимался спортом, окончил институт физической культуры. Затем он переехал в ГДР, работал статистом и каскадером на киностудии DEFA. О серьезных ролях, как он признавался, не мечтал.

Но однажды Митичу позвонил режиссер Йозеф Мах и предложил сыграть главную роль в фильме «Сыновья Большой Медведицы» по роману Лизелотты Вельскопф-Генрих.

Гойко согласился и не пожалел — успех был невероятный: из 17-ти миллионов населения ГДР картину посмотрели десять миллионов человек. Перед парнем с огненным взором и рельефным торсом открылись все пути.

Кино в ГДР было, можно сказать, средним. До высот искусства местным режиссерам было далеко. Порой появлялись неплохие детективы, но не более. Но картины про индейцев восточным немцам, часто снимавших их вместе с представителями других стран, удавались.

Все сложные сцены в фильмах Гойко выполнял сам. Это было частью контрактов с киностудией. Он был тренированным спортсменом и поддерживал физическую форму с помощью сложных упражнений и диеты.

Но одна проблема все же была: курение трубки. Дело в том, что Гойко совершенно не выносил табака. И с трудом дымил в кадре. Впрочем, режиссеры старались избавить его от этой пытки.

Робин Гуд, Спартак и полицейский в Косово

После дебютного фильма Митич снялся еще в нескольких картинах про индейцев по романам Вельскопф-Генрих, Фенимора Купера, Карла Мая. Это были «Чингачгук — Большой Змей», «Оцеола», «Братья по крови», «Белые волки», «След сокола» и другие. Они не всегда были высокого качества, зато Митич старался по-настоящему. Его герои были мужественными, благородными и романтичными. Но, как замечал Митич, его не впечатлял собственный образ на экране.

Индейцы, безусловно, стали главными персонажами актера. Но в его биографии были и другие роли — Робин Гуд, Спартак, Наполеон, д’Артаньян, Труффальдино. Он пробовал себя в качестве сценариста и режиссера.

Митичу долго не удавалось сыграть кого-то из своих соотечественников. Эта возможность представилась во время создания российско-сербского фильма «Балканский рубеж». Он повествует о событиях 1999 года на Балканах и героическом марш-броске миротворческого батальона России в Косово.

Герой Митича — сербский полицейский, принявший решение остаться в анклаве, когда югославская армия его покинула. В схватке с косовскими бандитами он погибает.

Эта картина напомнила о тяжелых временах сербского народа и личной трагедии для самого актера. Во время бомбардировок авиации НАТО его мать, не выдержав кровавого кошмара, ушла из жизни. Ему до сих пор больно, что он не смог с ней проститься.

Женат на своей работе

Митичу приписывали множество романов. Он не опровергал, но и не подтверждал. Таинственно улыбаясь, говорил, что не хочет выносить сор из вигвама.

Однако известно, что в числе пассий актера была актриса из ГДР, притягательная брюнетка Рената Блюме. Но между ней и Митичем стояли целая шеренга восхитительных красавиц, и он просто не знал, на ком остановиться.

В число любовниц Гойко записывали Барбару Брыльску, с которой он познакомился на съемках фильма «След сокола».

Впрочем, при богатом выборе поклонниц Митич так и не связал себя узами брака. Отмахивался от журналистов, говорил, что на самом деле женат, но на своей работе. И на семью времени просто не хватит.

Однако однажды актер расслабился и рассказал, что у него есть внебрачная дочь Наталья, которая сначала хотела пойти по стопам отца, но потом раздумала. Ее мать — архитектор из Италии по имени Рамона.

Письма на русском языке

В Советском Союзе Гойко всегда был желанным гостем. Он объездил всю страну — работал на съемках в Крыму, Белоруссии, Грузии, Узбекистане. Перевоплощался в советского разведчика, партизана, маршала Соколовского. Спустя много лет он с ностальгией вспоминал то время, рассказывал, что получал множество писем из СССР. И читал их, поскольку знает русский язык.

Советские зрители встречали актера как героя. В их глазах он выглядел идеалом настоящего мужчины. Мальчишки хотели стать такими же сильными, как Гойко, и валом повалили в спортивные секции. Немало чемпионов начали свою карьеру после просмотра фильмов с участием Митича.

В России актер не раз становился героем песен и стихов. Вот одна из рифм, сочиненная поэтом Игорем Дадашевым:

«Гойко Митич — индеец на все времена, / Краснокожего серба полюбит страна. / Весь соцлагерь, полмира, за удаль и честь. / Справедливость им движет. Не глупая месть. / Гойко скачет. Стреляет. Навскидку. В упор. / Он священной войны не зароет топор…»

Гойко Митич на старой пленке все такой же, как много лет назад, — ловкий, быстрый, сражающийся за счастье угнетенных, любимец красивых женщин.

В реальности ему уже 85 лет. Седой актер улыбается, глядя на себя молодого. У него есть что вспомнить.