Во славу женщины

Знаменитый театральный художник, представитель поколения шестидесятников Борис Мессерер написал книгу «Промельк Беллы. Романтическая хроника». Речь в ней, конечно же, о поэтессе Белле Ахмадулиной, в браке с которой он прожил почти сорок лет. Это вполне можно было бы считать удачным коммерческим ходом: едва лишь «Первый канал» закончил показ посвященного поэтам-шестидесятникам сериала «Таинственная страсть», как в продажу поступила книга воспоминаний.

Однако хочется верить, что дело тут совсем не в коммерции, а в справедливости: ведь кто, как не Борис Асафович, проживший вместе с Ахмадулиной много лет, должен был именно сейчас рассказать о том, какой Белла Ахатовна была на самом деле, а не в буйном воображении сценаристов.

—Борис Асафович, когда у вас возник замысел этой книги? Не тогда ли, когда вы узнали о съемках сериала «Таинственная страсть»?

Да, нет, что вы! Он возник гораздо раньше — шесть лет назад, 29 ноября 2010 года — при трагических обстоятельствах ухода Беллы из жизни. Это случилось в Переделкино. У нее был сердечный приступ. Когда приехала реанимация, сделать, увы, было уже ничего нельзя. «Она родилась через сто лет после Пушкина и ушла после столетия ухода Толстого», — сказал тогда Андрей Битов... И все эти шесть непростых лет я работал над книгой.

—Шесть лет — огромный срок для подготовки рукописи.

У меня было много других дел, и потом, книга ведь получилась очень большой. Впрочем, дело даже не в этом. Просто работать над книгой о Белле было для меня очень тяжело и морально, и физически. Эмоции — тут понятно: справиться с ними оказалось весьма не просто. Но еще одна сложность заключалась в том, чтобы не просто писать о человеке, а собрать свидетельства, высказывания и строки, подтверждающие как слова самой Беллы, так и мои мысли.

—В вашей книге вы предоставили слово самой Белле Ахатовне, опубликовав ее воспоминания.

Да. Она ведь очень много и часто рассказывала мне о поэтах и писателях прошлого времени, таких классиках, как Пушкин, Лермонтов, Бунин, Чехов, представителях Серебряного века. Вспоминала случаи из собственной жизни, отдельные моменты своего детства, юношества, взросления. А я все это записывал на диктофон — с ее, конечно же, разрешения.

—Делилась ли она с вами воспоминаниями о своих товарищах-шестидесятниках, например, об Андрее Вознесенском, Роберте Рождественском?

Рождественский тут совершенно не при чем! Он абсолютно не участвовал в жизни шестидесятников, постоянно находясь немного в стороне от всех них. А об остальных... В моей книге есть, например, переписка Беллы с Василием Аксеновым, письма и записки к Булату Окуджаве, ее воспоминания об этих людях.

—Слушать записанный на диктофон голос любимого человека - это...

...это, порой, довольно-таки больно. И это вызывает такие переживания, о которых мне даже сложно рассказать. Я слышу в диктофоне голос Беллы, и иногда кажется, что она рядом со мной: сидит, курит, рассказывает.

—Вы включили в книгу все, что хотели рассказать о вашей жене? Или многое осталось за границами?

Конечно же, не все. Почему? Тут много причин. Во-первых, объем. Книга и так получилась огромной, куда уж было расширять ее еще. А, во-вторых, есть ведь и очень личное, чем невозможно делиться. Есть слова, произнесенные в излишнем откровении, которыми не стоит делиться. Я ведь преследовал цель не «обнажить» Беллу перед читателями — она и так была беззащитна и ранима — а познакомить читателей с ее воспоминаниями о себе и о других.

—Белла Ахатовна была человеком откровенным?

Со мной — да, безусловно. А вот в обществе незнакомых людей чувствовала себя неловко. Но, повторю, я не использовал откровенность Беллы ей во вред, потому что делал книгу во славу этой женщины.

—Шестидесятники уже стали мифом, а миф всегда далек от прототипа. Какой образ Беллы Ахмадулиной хотели показать людям вы?

Правдивый и только! Потому что большинство людей не знают, какой Ахмадулина была на самом деле. Образ, сложившийся у них в головах — искусственный, высосанный даже не из пальца, а из пошлых фильмов, показываемых нашим телевидением.

—Намекаете на «Таинственную страсть»?

Не намекаю, а говорю прямым текстом! Да, Чулпан Хаматова, исполнившая там роль поэтессы Нэллы Аххо, прообразом которой была Белла, замечательно работала. Я ее выделяю из всех остальных участников этого проекта, и к ней у меня нет никаких претензий. Но сам фильм — это же пошлость и сплошное вранье! И Белла там совершенно не Белла, и эпоха — совершенно не эпоха, потому что авторы сериала «Таинственная страсть» не имеют ни малейшего представления о реалиях того времени.

—Сериал, однако, вызвал новую волну интереса к шестидесятникам. Люди вновь потянулись читать Евтушенко и Ахмадулину.

Это правда. Но нельзя объяснять это только сериалом. Шестидесятники были ярчайшим явлением в жизни России, символом общего прорыва. Именно в это время мы в себе воспитывали внутреннюю свободу, хотя, конечно, в условиях советского режима сделать это было чрезвычайно непросто.

—Заниматься откровенным фрондерством тогда было опасно.

Мы обретали эту свободу в разговорах друг с другом. Это тоже был своего рода вызов. Мы не хотели считать себя зависимыми от власти людьми, а потому сформулировали для себя определенные правила: мы делаем то, что хотим, а власть принимает соответствующие административные меры. Но советоваться и подстраиваться под существующие нелепые законы мы не собирались. Это было невероятно интересное время, и я рад, что смог быть часть всего этого.

Борис Войцеховский