Драматизируй это

С 6 по 11 июня в столичном Центре имени Вс. Мейерхольда пройдет театральный фестиваль «Новая драма». В эти дни москвичам покажут пять новых спектаклей по пьесам современных режиссеров и предоставят возможность пообщаться с драматургами. Любители современного театра едва ли не бросают в воздух чепчики от восторга. Еще бы — в афише фестиваля значатся, к примеру, спектакль «Олимпия» по пьесе Ольги Мухиной и читка «Солнечной линии» — новой пьесы пионера «новой драмы» в России Ивана Вырыпаева.

Стоит, однако, признать и то, что новость о грядущем мероприятии радует не всех: идейных противников «новой драмы» нынче довольно много, и их жалобы на то, что данный жанр грозит уничтожением классическому русскому театру, слышны довольно отчетливо. Чтобы разобраться, что же такое «новая драма» и стоит ли ее бояться, МОСЛЕНТА поговорила с двумя известными драматургами и режиссерами, работающими в данном жанре – Иваном Вырыпаевым и Николаем Колядой.

Об определении

Николай Коляда: Что именно такое «новая драма», сказать сложно. Это название — от лукавого. Или от критиков, решивших обозвать так все произведения современных драматургов. Для меня же существует всего два определения: хорошая пьеса и плохая пьеса. Сегодня, например, я полдня читал пьесы, присланные на международный конкурс драматургов «Евразия». Мама дорогая, там же один мат-перемат и описание того, кто как трахается! И что, это называть «новой драмой»? Нет, потому что это просто дерьмо. Поэтому единственное определение, которое можно дать, будет таково: «новая драма» — это хорошая современная пьеса, рассказывающая о нашей жизни.

Иван Вырыпаев: Мне кажется, название «новая драма» вообще нельзя использовать для жанровой характеристики определенного направления в современном искусстве. Почему? Потому что жанр с точно таким же названием существовал и в XX веке — противопоставляя себя классицистической и романтической театральной системам. Так что для меня нынешняя «новая драма» — это абсолютно любая пьеса, написанная недавно.

О классиках

Иван Вырыпаев: Я помню времена, когда новые пьесы еще не игрались по всей стране на больших сценах. Хотя были и исключения — например, такие драматурги, как Максим Курочкин и Ольга Мухина ставились в МХТ, и кажется, билеты на них неплохо продавались. А Евгений Гришковец до сих самый массовый автор: делая качественные спектакли по своим текстам, он собирает огромные залы по всей стране. Впрочем, о том, кто станет «классиками» российской «новой драмы», наши потомки узнают лет через пятьдесят, а может, и больше. Не исключено, что они вообще никого не вспомнят.

Николай Коляда: Высший пилотаж — это когда на сцене есть стол, две табуретки и пара актеров, которые просто разговаривают. Но делают это так, что глаз оторвать невозможно. Таковы, например, «Наташина мечта» Ярославы Пулинович и спектакли Ивана Вырыпаева.

О литературе

Николай Коляда: Еще Станиславский говорил, что основа основ любого театра — драматургия, ее сияние и сверкание. Поэтому идеальная ситуация, когда режиссер вообще не влезает в текст пьесы, точнее, когда пьеса такова, что в нее просто невозможно влезть. Но режиссеры почти всегда влезают! Зачем? Чтобы показать, какие они сами талантливые, как они умело управляются с актерами и машинерией.

Иван Вырыпаев: Есть мнение, что «новая драма» убивает режиссерский театр. А мне кажется, наоборот, режиссерский театр убивает драматургию как литературу. Посмотрите: большинство режиссеров ставит не пьесы, а свое ощущение от этих пьесы, и потому драматургия у них из литературы превращается в сценарии для постановки. Как выжить в этих условиях «новой драме» — явлению абсолютно «текстоцентричному»? Выход один: учить режиссеров ставить пьесы. Но кто это будет делать и где?

О «чернухе»

Николай Коляда: Для многих «новая драма» ассоциируется с чернухой. И отчасти они правы. Мы сами в этом виноваты: слишком много провокационных текстов получают в последнее время разнообразные премии. Но важно понимать, что чернуха чернухе рознь. Что, например, представляет из себя спектакль «Пластилин» Василия Сигарева? Это «светлуха», которой не видывал еще мир, состоящая из любви, надежды и сострадания. А после некоторых пьес вымыться сразу хочется… О нашей жизни надо уметь писать. Вот я смотрю из окна своего театра и вижу бомжей на скамейке — пьющих, орущих и гадящих. Жизнь отвратна! Но нужно попробовать взлететь над всем этим болотом, увидеть свет, и тогда из дерьма, в котором мы существуем, проклюнется зеленый росток.

О цензуре

Иван Вырыпаев: Политическая и церковная цензуры конечно связывают руки современному драматургу и режиссеру. Но ведь настоящий художник пишет не руками, а сердцем! Вот связанное сердце — это уже проблема. Но власти в России не связывают сердца, только руки…

О зрителях

Николай Коляда: Отчего-то руководители больших театров опасаются, что на «новую драму» народ не повалит. Но это не так! В «Современнике» большим успехом пользуется спектакль «Скажите, люди, куда идет этот поезд…» по пьесе Анна Батуриной, в МХТ — «Иллюзии» Вырыпаева. А иные достанут неизвестно откуда пьесы Ионеско и Стриндберга, не понимая, что зрителям это уже давно не надо.

Иван Вырыпаев: С какими чувствами зрители должны выходить после спектакля? Тут все просто: «Какое счастье, что мы не пожалели денег и купили такие дорогие билеты, зато теперь мы очень остро ощущаем, что хотя в Сирии погибают дети, а в России церковь нападает на свободных художников, Бог все-таки живет в каждой секунде нашего бытия, наполняя наши жизни смыслом, светом и любовью».

О критиках

Громче всех «новую драму» ругает драматург Юрий Поляков — это всем известно. Читаю его интервью и смеюсь: вот, ты думаешь, что ты самый лучший, я думаю — что я, но, дорогой, места же всем хватит! Зачем же обгаживать других, говорить, вот, мол, вы все твари, гады и паразиты? Пусть пишут все! А все эти разговоры о сохранении «великого классического русского театра»… Господи, да в сравнении с Чеховым, Островским и Гоголем все мы пишем лабуду – включая Полякова. Так и ссорится нечего.

АФИША

Что именно посмотреть и послушать на фестивале?

1. Режиссер Виктор Рыжаков откроет фестиваль читкой новой пьесы Вырыпаева «Солнечная линия», спектакль по которому будет поставлен в Центре имени Вс. Мейерхольда в ноябре. (6 июня, 19.00)

2. Спектакль «Олимпия» по пьесе Ольги Мухиной. Действие постановки начинается в дни Олимпиады-80 и заканчивается в год сочинской Олимпиады. Молодые артисты погружаются в эпоху, когда родители были их ровесниками. (7 июня, 19.00, 21.00)

3. «Черная коробка» Павла Пряжко. Герои спектакля существуют одновременно и в 2016-м, и 1986-м, когда они учились в советской школе-интернате. Они дезориентированы, и только один из них понимает “правила мира”. Белорус Пряжко создал пьесу из вопросов, которые герои задают друг другу, чтобы сориентироваться в пространстве и времени. Триста восемь вопросов. (10 июня, 18.00, 20.00)

4. «Грязнуля» Константина Стешика – захватывающий триллер о памяти. О том, какими путями она приходит, и можно ли от нее спастись. (9 июня, 20.00)

5. Михаил Хан в «Трендсеттерах» предлагает два взгляда на диджитальную реальность – взгляд отцов и взгляд детей. (8 июня, 20.00)

6. Пьеса «Siri» заглядывает в будущее, где встроенная в телефон программа урегулирует любовные треугольники и распределяет ресурсы на планете. Однако она не делает людей счастливей. (11 июня, 18.00, 20.00)