«Не выношу "Спартак", но друзья у меня оттуда». Виктор Гусев — о США и Эфиопии, о футболе и о тех, кто ушел слишком рано

Про войну в Эфиопии, Антарктиду и вызовы судьбы

Жизнь предлагала мне много интересного, и я просто не отказывался. Зачастую предложения были неожиданные. Так я оказался на войне в Африке. После института меня призвали в армию, и я должен был ехать в довольно спокойный тогда Ирак с нашими военными специалистами, уже был оформлен для прохождения армейской службы именно там. И вдруг буквально в один день выяснилось, что началась война между Эфиопией и Сомали, и меня как переводчика бросают в эту горячую точку. Мои родители как раз смотрели программу «Время», где прозвучала новость об этом вооруженном конфликте. И тут позвонил я и сказал, что отправляюсь в Эфиопию. Как выяснилось, больше чем на два года.

Незабываемым опытом стало и мое участие в ледокольной спасательной экспедиции в Антарктиде в середине 80-х. В ТАСС, где я тогда работал редактором, мне неожиданно предложили туда отправиться в качестве корреспондента. Есть люди, которые говорили нет, а потом жалели, и я не хотел быть в их числе.

Иногда кажется, что опасности и сложности — это не для тебя, ты не потянешь, а в результате выясняется, что тревога была напрасной. На мой взгляд, лучше идти навстречу вызовам судьбы. Родители — биологи, они сами любили сложные путешествия, экспедиции и не отговаривали меня от опасных командировок. К тому же они понимали, что я взрослый человек и сам выбираю путь.

Про стажировку в США во время «разрядки напряженности»

Когда мне было 19 лет, я поехал на стажировку в один из университетов США. Это было довольно экстремально. Я впервые уехал из дома на относительно длительный срок и почувствовал себя самостоятельным.

Для студента института иностранных языков это была прекрасная возможность погрузиться в среду страны, которая говорит на предмете твоего изучения — английском языке. Передо мной открылся совсем другой мир. А американцы поразили своей открытостью и доброжелательностью. Это как раз было время «разрядки напряженности» между двумя странами. Тогда я просто влюбился в американцев. Со временем, конечно же, понял, что процент хороших и не очень хороших людей во всем мире примерно одинаковый.

Кстати, первый репортаж в качестве телекомментатора я провел в декабре 1993 года из Лас-Вегаса, где проходила жеребьевка футбольного чемпионата мира-94.

С американцами я стал непосредственно работать в середине 90-х в хоккейном проекте ЦСКА — «Русские пингвины» (сотрудничество клуба ЦСКА с командой Питтсбурга).

В моей студенческой Америке я удовлетворил свою страсть меломана. В СССР выбор западных пластинок был очень ограниченным, да и то — на черном рынке. А там за относительно небольшие деньги можно было приобрести все, что хотелось. Стал покупать пластинки. Сейчас-то у меня большая коллекция как виниловых альбомов, так и компакт-дисков.

Про битлов, Иэна Андерсона и еще пять десятков групп

Любовь к музыке у меня началась с «Битлз». Сейчас, помимо битлов, моя любимая рок-группа — Jethro Tull. С ее лидером Иэном Андерсоном у нас уже 30-летняя дружба.

По его просьбе несколько лет назад я даже перевел на русский тексты песен группы для публикации в буклете альбома, а также либретто рок-оперы Андерсона.

В пятерку моих любимых ансамблей также входят Led Zeppelin, Pink Floyd и The Doors. Хотя я легко назову еще 50-60 групп, которые мне очень нравятся, и еще 100 тех, которые поменьше.

Про нефартовую комментаторскую жизнь

Моя автобиографическая книга называется «Нефартовый». По большому счету я счастливый человек. Конечно, были в жизни моменты печали, но они связаны с чем-то более серьезным, чем, извините, поражения сборной России в футбольных матчах.

Что касается названия книги «Нефартовый», то это относится к судьбе каждого комментатора чего-то важного в спорте. Ведь если команда даже поднялась очень высоко, но не стала чемпионом мира или Европы, значит, решающий матч она проиграла, то есть в итоге по главному показателю выступила неудачно. Меняются тренеры, меняются игроки, а трофея все нет. Кто же тогда в этом виноват? Конечно, комментатор, ведь он все тот же. Продолжает работать и в итоге раз за разом, даже после его же репортажей о прекрасных победах, неизбежно продолжает сообщать болельщикам о проигрыше. Ох, долго я закрывал собой эту комментаторскую амбразуру!

Про любимую футбольную команду

Разумеется, когда играет сборная России, всегда болею за нее. В этом и есть суть футбола — болеть за своих.

Что касается клубов, то моя любимая команда с детства — московское «Динамо». Впрочем, когда включаешь микрофон и начинаешь говорить для миллионов людей, то, в моем случае по крайней мере, болеешь не за одну из сторон, а за самого себя, за свою работу и, главное, за зрителя.

Про любовь к «Динамо» и друзей из «Спартака»

С детства у меня три любимых футболиста — нападающие Игорь Численко и Владимир Козлов, а также, конечно, великий голкипер Лев Яшин. У меня был вратарский свитер, на который мама нашила большую букву «Д», белая футболка полевого игрока с номером 7 и синие, тоже динамовские, трусы с белыми полосками внизу.

Среди футболистов у меня много друзей. Удивительно, что всю жизнь я болею за «Динамо», а очень близкие мои друзья — из числа спартаковцев: Егор Титов, Дмитрий Аленичев, Андрей Тихонов... Мы смеемся над тем, что я не выношу «Спартак», а вот их почему-то люблю. Причем с годами все больше. Нередко играл с ними в ветеранский футбол, сейчас часто и с удовольствием комментирую — они по-прежнему очень неплохо смотрятся на поле.

Про Москву, дедушку и семейные традиции

Вообще, Москва — мой любимый город. Я ее обожаю, хотя сказать, что очень хорошо знаю, увы, не могу. Даже, к моему стыду, какие-то улицы в центре мне незнакомы. Каждый раз ставлю перед собой задачу: разведать новые для себя районы, в которых или не бывал вовсе, или бывал редко, и постепенно выполняю ее, но со скрипом — из-за нехватки свободного времени.

Я вырос в Замоскворечье, в так называемом писательском доме — это дом 17 по Лаврушинскому переулку, прямо напротив Третьяковской галереи. Сейчас живу со своей семьей во Внуково, в поселке «Московский писатель». Улица, где находится наш дом, носит имя моего дедушки Виктора Гусева. В 2024 году нашему поселку будет уже 90 лет. Мой дедушка одним из первых в свое время получил здесь участок.

Он умер рано — в 34 года, не дожив чуть больше года до конца войны. Сначала на участке построил маленький деревянный домик, без отопления. Жили там только летом. Домик мы сохранили, а рядом построили большой, с нормальными условиями, где жили нашей большой семьей, которая сейчас разъехалась по городам и весям. А тогда переехали сюда с женой Олей и двумя дочками из московской квартиры на Соколе. Сын родился уже во Внуково.

В разное время в поселке жили известные поэты, писатели, композиторы, режиссеры, актеры — в частности, Александров с Орловой, Утесов, Сурков, Образцов, Ильинский, Лебедев-Кумач, Милютин, Первенцев, Познер, Абдулов... Ходили друг к другу в гости, особенно родители. Сейчас пытаемся эту традицию возродить, хотя потомки многих разлетелись по разным местам. Но вот 90-летие нашего городка обязательно будем отмечать вместе.

Про Сергея Бодрова и героев времени

В программе «Взгляд» я познакомился с Сергеем Бодровым. Он некоторое время был одним из ведущих, а меня по каким-то особым случаям приглашали туда в качестве спортивного комментатора. Есть довольно забавное, с позиций сегодняшнего времени, видео, где мы с Сергеем и Сашей Любимовым принимаем в студии молодежную сборную по хоккею — будущих звезд, а тогда еще совсем юных стеснительных ребят.

Сережа был очень светлым человеком и очень талантливым. Он обладал неким магнетизмом, и это, конечно же, ни для кого не откровение. Мне понятно, почему он стал «героем времени». Человек с таким природным обаянием, с такими качествами не мог не нравиться. Вот он и стал камертоном, символом эпохи.

Сергей за свою короткую жизнь успел удивительно много всего сделать. Как, например, и Влад Листьев. И мой дедушка. Будто кто-то предвидел, что времени у них на все будет очень мало, и вот так спрессовал их жизнь, так много вместил в совсем небольшое количество лет. Еще Джон Леннон, Владимир Высоцкий — жалко и их, и нас с вами. Сколько всего мы не получили, не услышали.