«Мы рисовали на стенах невообразимые картины»

Писательница Мария Арбатова хотела бы вернуться в далёкое прошлое, в коммуналку на «доперестроечном» Арбате, где жила интеллигенция и высший свет общества и куда она по молодости водила друзей-хиппи. Но прошлое неминуемо гибнет во имя грядущего. Арбат уже не тот, и дом Марии не обошли стороной «преобразования».

В 1919 году мой прадед приехал из Белоруссии и купил на Арбате часть огромной квартиры — одну лишь гостиную, которую впоследствии разделили на три комнаты. Одну из частей этого «мира» занимали знаменитый режиссер, актёр Александр Санин и его жена Лика Мизинова. Именно в этой квартире Лика пыталась соблазнить Антона Павловича Чехова, а её горничная Оленька, которую я знала глубокой старушкой, стала прообразом Чеховской «Душечки», хотя дома её называли душенькой. Жил здесь секретарь посольства Персии, его дочка впоследствии вышла замуж за директора ЦДЛ. В соседней комнате обитала секретарша Михаила Фрунзе, она была ученицей Константина Циолковского и страшно этим гордилась. Жил генерал-лейтенант, герой Советского Союза Иван Афонин, который позже увёл жену у Исаака Левитана. Даже кладовка в этом доме была занята женщиной, которая преподавала философию в Плехановском институте. Все эти люди были друг другу глубокими родственниками, если можно так сказать. Они вообще нисколько не стеснялись того, что живут вот так, в коммунальной квартире, все вместе.

В 15 лет я получила ключи от двух комнат по этому адресу Арбат 27, 11. Мои окна выходили на квартиру Александра Пороховщикова. На 39 троллейбусе, от движения которого в сервантах приятно звенела посуда, я добиралась до Красной площади, абсолютно счастливая и не понимающая за что мне досталось такое счастье. Сын белогвардейского офицера Олег Масаинов, тоже проживавший там, постоянно вызывал милицию, когда я открыла дома «салон Маши Арбатой», куда приглашала друзей-хиппи. Мы рисовали на стенах совершенно невообразимые картины. Тогда за мной закрепилось прозвище «Маша с Арбата», которое я потом сделала своим псевдонимом. Позже родились дети и недолго успели пожить в этом месте.

Собственно, из-за детей мы и решились переехать. Двоих близнецов нужно было нести на руках из комнаты до ванной минут пять, такие были расстояния. Эти сложности невозможно ощущать только по молодости, с детьми они стали заметны. И врачи сказали нам, что если мы хотим, чтобы у сыновей были здоровые легкие, надо переезжать. Такое говорили почти 40 лет назад, понятно, что сказали бы сейчас…

Но Арбат мне снится, в том прежнем своём обличии, и когда я заболеваю, я обязательно еду туда, меня не остановит даже если в этот момент идёт град размером с куриное яйцо. Мне необходимо надышаться каждым его камушком и от этой терапии всегда становится легче. Очень жалко, что сейчас в ночное время Арбат стал криминогенным местом, и все его дворы перекрыты железными дверями, установленными самими жителями. Я прекрасно понимаю тех, кто это сделал, но хочется, чтобы улица оставалась праздничной, безопасной, со своими особняками, стеной Цоя.

Мой дом не обошли «преобразования». На крыше уникального памятника архитектуры появился пентхаус. Когда я увидела его в первый раз, хотела подать в суд, с точки зрения охраны памятников архитектуры, но потом подумала, как необыкновенно хорошо живётся людям там, наверху, какой невообразимо красивый вид открывается у них на Арбат.

Проследить судьбы потомков всех жителей нашей необыкновенной квартиры, я пыталась, но смогла найти только одну семью. В квартиру меня приглашали в гости. Я не пошла. Я бы вернулась в неё, но в то время, когда была там счастлива, а так, к сожалению, нельзя.