Культ центра

Юрий Григорян, архитектор, сооснователь бюро «Меганом» поговорил с МОСЛЕНТОЙ о программе благоустройства «Моя улица», культе центра и о том, зачем ремонитировать всё сразу. Юрий Григорян, архитектор, сооснователь бюро «Меганом» поговорил с МОСЛЕНТОЙ о программе благоустройства «Моя улица», культе центра и о том, зачем ремонтировать всё сразу. Взгляд архитектора Вы, как архитектор, что видите за массированным благоустройством центра, которое уже второй год идет в рамках программы «Моя улица»? За четыре сезона, к концу 2018 года в Москве планируют реконструировать, «перезапустить» более 1000 улиц. Зачем это делать единовременно? За всем этим я вижу окончательное оформление момента перехода от одной формации к другой. На наших глазах город пытается обозначить переход от эпохи «строительства домов» к новому этапу, когда особое значение придается пространству между зданиями. Главное, что происходит сейчас — это именно переключение внимания со строительства зданий на городскую среду. Если говорить о выборе именно центральной части для пилотного проекта, то я не считаю его вполне оправданным. Один из недостатков первых этапов программы «Моя улица», по моему мнению, заключается в том, что они косвенно усиливают «культ центра». Центр в Москве очень маленький — это всего 5% территории города, он микроскопический в масштабе мегаполиса. И, всё время украшая его, мы его разрушаем. Мне как раз кажется, что главный вектор, по которому должно идти городское развитие — это заботиться в первую очередь о периферии. И периферийные проекты хороших зданий, парков, улиц — всё, что повышает ценность той территории, на которой живет большинство населения, — это первостепенно. При этом, судя по происходящему, в ближайшее время благоустройство центра так или иначе закончится. И было бы важно, чтобы возникла продуманная программа работы с пространствами на периферии. Но там уже одним благоустройством не обойдешься. Там надо внимательно смотреть на сложившуюся среду, исследовать и глубоко, комплексно заниматься этими районами. И это вызов следующий, хотя эту работу можно было бы и не откладывать на будущее. А до какой степени, как вы считаете, вообще можно вторгаться с «благоустройством» в сложившуюся уже структуру центра? Справедливости ради, надо сразу сказать, что сама идея работы с общественными пространствами только в небольшой степени относится к благоустройству. И одно из моих больших сомнений при взгляде на то, что делается, заключается в том, что нельзя заменить благоустройством весь тот комплекс социальных и культурных мероприятий, который требуется провести. А работа с городским пространством — это вечная история: последующие поколения получают город в таком состоянии, когда что-то сделано хорошо, а что-то — недостаточно. Зависит всё от профессионализма людей, которые этим занимаются на всех этапах. Рисунок улиц - «отпечаток пальца» города Насколько важное значение улица имеет в структуре города, чтобы уделять ей столько внимания? Ведь все привыкли воспринимать город в первую очередь как совокупность зданий. Взять любой путеводитель или набор открыток для туристов: визуальные образы Москвы — это Большой театр, башни Кремля, сталинские высотки… Если посмотреть на город сверху и представить, что все дома вдруг стали другими, то станет ясно, что Москва все равно останется. Любимые здания, дома мы постоянно теряем, и это случается у каждого поколения, но город всё равно остается собой и продолжает жить. Город — это прежде всего система пустых пространств: публичных, общественных, как их теперь все стали называть. Дома меняются, а пустота между ними остаётся, и она очень консервативна: новую улицу в Москве достаточно сложно проложить, а старую, как мы знаем, трудно застроить. Уникальный, фантастически красивый рисунок улиц внутри Садового кольца — это и есть идентичность города, своего рода отпечаток «пальца» Москвы.Поэтому в первую очередь я вижу направление, вектор за тем, что сегодня существует программа по работе с этими общественными пространствами. И это уже не исследования, концепции или бумажные проекты, а программа реализации. А любая реальная работа с улицей — это вызов и весьма тяжелый, сложный проект. А в чём вы видите сложность? Мы столкнулись сейчас с этим в работе. «Меганом» выполнил проект улицы Волхонка, поскольку она примыкает к ГМИИ им. Пушкина. К счастью, строиться проект будет в следующем году, и у нас ещё есть зима, чтобы всё это осмыслить и что-то поменять. Но и сейчас ясно, как сложно вести деятельность на территории уже сложившегося города. Деревья почти нигде в грунт сажать нельзя, потому что проходят коммуникации, сети. Экспертиза, бюджет и технологии задают другие ограничения, и так далее. В конечном итоге от первоначального проекта остается не так много, как хотелось бы, но все-таки достаточно для сохранения концепции. Всё это не означает, конечно, что улицами заниматься вовсе не надо. Другое дело - как именно это делать. Но даже видя определенные недостатки, я предпочитаю о них не говорить до окончания реализации проекта. А разве можно без критики обойтись, если на твоей любимой улице что-то сделали криво? Нет, конечно. Я сам в Москве родился и прожил всю жизнь. Так что город для меня не чужой и, поверьте, я к нему очень чутко отношусь и понимаю, что в этой программе и организации стройки пока не всё идеально. Но сейчас, я считаю, надо подождать, чтобы увидеть и оценить результаты хотя бы второго большого этапа работ, поскольку он уже начат. Болезнь роста всегда проявляется одинаково: первые результаты вскрывают все недостатки, вызывают много критики, требуют доработки, и таким образом включается процесс усовершенствований, который растягивается на десятилетия. Это неизбежно. Здесь важно другое: раз в фокус внимания городского сообщества попали улицы, они останутся там уже навсегда. Это можно сопоставить с проектом развития Москвы-реки. Процесс, может быть, займёт лет 20, а может быть и все 50. Но раз река снова попала в фокус, значит, этот проект будет осуществляться: нами и следующими поколениями. Иностранные архитекторы в Москве В финале этого конкурса на развитие набережных «Меганом» соревновался с архитектурными бюро из Голландии, Китая, Испании и США. И так же на конкурсной основе определяются проекты, которые потом реализуются в рамках программы «Моя улица». Причём в них часто победителями становятся европейцы. Как по-вашему, Москва выиграет оттого, что к благоустройству центра сейчас "приложат руку" архитекторы со всего мира? Язык благоустройства улиц очень консервативен. Опыт вовлечения «Меганома» в разработку таких проектов был отрезвляющим: только погрузившись в работу, понимаешь, каким скупым языком и набором средств можешь пользоваться. И мы, и другие бюро, и те «великие», которых приглашают поучаствовать в программе, приходят почти к одному и тому же результату, как в том анекдоте: по-разному собирать пробовали, все равно автомат Калашникова получается. Наверное, в городе есть другие объекты для «авторского жеста», но улицы — это нейтральная и однородная среда.Если мы вспомним советский город, то его скреплял асфальт. Я люблю фотографии того периода, где на только что вымытой площади 50-летия Октября, (теперь это – застроенная Манежная), стоят поливальные машины, и видно, что площадь — это море асфальта. Сейчас асфальт на центральных тротуарах меняется на гранит. И все, кто этим занимается: и власти, и исполнители, и архитекторы, должны помнить, что они строят тело города, и это — публичный проект. А это значит - очень большая ответственность: за долговечность, детали, качество идей и выполненных работ. Отношение к переменам Помимо гранита, заменяющего асфальт, «Моя улица» несёт ещё много новых стандартов организации городского пространства. Провода прячут под землю, убирают лишнюю рекламу — эта часть программы называется «Чистое небо». Мне всегда казалось, что с проводами и рекламой надо что-то делать. Не было особой надежды на то, что до конца моей жизни что-либо в этой области изменится, как вдруг пропали растяжки, стало меньше рекламы, убирают провода. Я также ощущаю непосредственно на себе влияние платных парковок — поскольку и живу и работаю в центре, то полностью переоценил роль собственного автомобиля и почти перестал им пользоваться. У нас в семье даже возник вопрос: не пора ли избавиться от второй машины, оставив одну на двоих для поездок за город. И как вы эти перемены восприняли? Внутренне чертыхаясь? Вполне спокойно. У меня вообще нет такого представления, что кто-то мне должен что-то дать. Таким образом, повода скорбеть о том, что мне чего-то не дали, в жизни ни разу не было. Во времена, когда была вольница, все могли бросать машину где угодно и с удовольствием это делали, тоже было по-своему здорово. А теперь появилась возможность пожить в пространстве более отрегулированном. Для меня это не так удивительно, я эту ситуацию хорошо знаю по тому же Нью-Йорку, где ты не можешь бросить в центре свою машину, и гаражей там немного. И все пользуются различными видами такси, а на короткие расстояния больше ходят пешком. А у тех, кто в Нью-Йорке не жил, сколько времени уйдет на адаптацию к новым условиям, как вы думаете? Приживаются новые правила у нас постепенно. Только недавно, например, я наблюдал на Патриарших прудах свою любимую картину: во время обеда какой-то начальник ставит свою шикарную машину прямо на недавно сделанную велодорожку, которой в этом месте активно пользуются. И его шофер прикрывает узнаваемый номер бумажкой. Такая история постоянно происходит в одном и том же месте на Малой Бронной. И велосипедист едет по своей дорожке, пока не упирается в огромный черный джип, в котором сидит водитель. Публика на Патриарших — особенная, и презрение, которое испытывает на себе сидящий в машине, объединяет людей.Город – это в первую очередь люди, сообщество, а не благоустройство. И мне кажется, что уже уходит время людей, пропагандирующих городское хамство. И ответственность за такое поведение и в стране и в Москве лежит также и на руководителях всех уровней и видов, потому что часто эта «культура» транслируется сверху. И сигналы о том, что вообще допустимо, а что – нет, считываются населением. И, конечно, необходимо больше говорить о городе и обсуждать городские проекты и программы. Даже сама по себе постановка вопросов, вынесение их на обсуждение уже социализирует, объединяет людей, а с кем-то, наоборот, поляризует. Это и есть — основа демократий, полисов, городской политики. Потому что город — это множество воль. Здесь никогда нельзя делать то, что хочешь только ты. «Моя улица» постоянно в прессе - хорошо или плохо? Как относиться к тому, что о «Моей улице» в Москве много пишут? Ни реконструкции Таймс-Сквер в Нью-Йорке, ни перестройке Юнион-Стейшн в Торонто местная пресса не уделяла столько внимания. Для городов подобные программы благоустройства – скорее рутина, это планомерная работа, которая ведётся из года в год, десятилетиями. Есть департамент, и все знают, что он обязан проводить определенный вид работ в городе, круглый год поддерживая инфраструктуру, ремонтируя и создавая новое по мере необходимости. А в Москве работы ведутся очень массировано и концентрированно, поэтому так заметны. И пока идёт одновременное благоустройство десятков улиц по всему городу, эта история будет оставаться в фокусе внимания. И конечно, хорошо бы знать меру, когда дело доходит до «богато» оформленных городских праздников, пасхальной недели и других событий. Вообще, идея делить благоустройство на первичное (гранит) и вторичное (украшения) не кажется продуктивной, это отвлекает внимание от сути задачи. Хорошо устроенный нейтральный городской ландшафт и есть украшение. Не стоит забывать, что вкус — это образ жизни. А если ты богат, не считается приличным это демонстрировать. И если Москва — богатый город, хотелось бы, чтобы она показывала это как-то иначе: заботой о периферии, об отверженных территориях, о слабых. Достойная скромность, забота о будущем, о качестве дизайна — вот что к лицу любому городу. Движение, по-моему, должно идти именно в этом направлении.

Культ центра

Самое читаемое