Нора со «Скайпом»

В цикле дискуссий «Новая среда обитания» в институте «Стрелка» российские и голландские профессионалы из самых разных областей — от дизайнеров до разработчиков программного обеспечения — обсуждают проблемы, актуальные сегодня для больших городов. МОСЛЕНТА узнала у участников дискуссии «Новый быт: индустриальный дизайнер vs социолог», Юргена Бея и Виктора Вахштайна, стоит ли избавляться от старой мебели и верить в то, что дизайн общественных пространств влияет на наше поведение.

Юрген Бей, дизайнер, Studio Makkink & Bey

Виктор Вахштайн, социолог, кандидат социологических наук, профессор, декан факультета социальных наук МВШСЭН, декан Философско-социологического факультета Института общественных наук РАНХиГС

Интерьер как фоновая музыка

— Юрген, одна из самых известных ваших работ — это бревно-скамейка Tree-trunk bench. Можете рассказать, как вы придумали этот ход: продавать отдельные бронзовые спинки, а бревно под них предлагать найти самому.

Ю: Как-то я гулял по большому парку и обратил внимание на то, как выглядели скамейки: после зимы их все надо было перекрашивать. Пока я гулял, мне в тот день на глаза попалось множество поваленных деревьев. И я подумал, зачем делать скамейки, если на поваленных деревьях уже можно сидеть? Их можно для этого немного доделать, привинтив спинки, и тогда это будет еще удобнее. Так родилась идея бревна-скамейки. Мне очень нравится немного дорабатывать то, что нам уже дано природой.

— Вы верите, что дизайн интерьера — дома и на работе, действительно может сделать человека счастливым и свободным? Как работает этот механизм?

Ю: Ваша эстетика проявляется в том, как вы обустраиваете свое жизненное пространство, какими предметами его наполняете. Когда вещь нравится вам, исходя из каких-то внутренних ощущений, она обязательно найдет свое место в интерьере, и вы от этого почувствуете себя комфортно. Это как с музыкой: представьте, вы сидите за своим рабочим местом, а в комнате играет музыка. Но вы не стараетесь вслушаться в мелодию, она просто звучит сама по себе, фоном, и вам от этого хорошо.

Но приятная музыка — это систематизированный поток нот, а не какофония. Также и с интерьером: он должен быть заполнен со вкусом, и в нем должна прослеживаться определенная система. В пустом пространстве энергии вокруг некуда деться, поэтому все дела в таком помещении в скором времени приходят в беспорядок. Расставив все по своим местам, вы облегчите жизнь себе и своим вещам. Жилое и рабочее пространства всегда готовы к такому взаимодействию.

Как позволить себе все

— Что вы посоветуете тем москвичам, которые живут среди старых советских «стенок» и икеевского ширпотреба? Все выкинуть, оставить в хозяйстве 20-30 современных элементов обстановки? И как быть, если нет денег на дорогие дизайнерские предметы интерьера? Купить в сэконд-хэнде? Выпилить лобзиком из фанеры?

Ю: Я бы, наверное, оставил все, что есть, и постарался бы это использовать. В комбинации вещей тоже ведь есть эстетика. Вот еще один музыкальный пример. В чем заключается особенность оркестра? Мне кажется, в том, как дополняют друг друга все эти инструменты. Просто невероятно, как сложно их собрать, и как прекрасно они звучат вместе.

И вот парадокс: возьмите каждую из партий по отдельности, партию контрабаса, например, и вы ее даже не заметите. Когда вы слушаете музыкальное произведение, вряд ли вы можете различить всех, кто играет. Но каждый звук по-своему прекрасен и дополняет общую картину, делает ее объемной.

То же самое происходит с интерьерами. Очень важно то, как вы организуете пространство, какие вещи для этого выбираете. Это можно сделать с помощью профессионального дизайнера или обойтись своими силами. Достаточно лишь прочувствовать место. Конечно, во время ремонта хочется заменить все старое. Но не стоит торопиться. Попробуйте разобраться, что именно может сделать ваш дом особенным. Вы можете обставить комнаты дорогими дизайнерскими вещами и разбавить их чем-то более дешевым, но тоже хорошим. Главное понять, что нельзя жить среди вещей, которые вам не нравятся, только потому, что вы можете их себе позволить.

Наоборот, вы можете позволить себе все. Просто это займет чуть больше времени. Лучше подождать лет пять и накопить денег на что-то стоящее, чем окружать себя всем подряд. Тогда вам не прийдется спрашивать себя, точно ли вы можете купить эту вещь или нет. Вы просто найдете то, что вам соответствует, что вас радует. В противном случае прийдется существовать среди второсортных вещей и вести второсортную жизнь, потому что все ваши решения были такими. Каждый человек может поставить себе высокую цель и достичь ее.

Городской треугольник

— Виктор, а вы что об этом думаете? Насколько вещи, которые окружают нас дома и на работе, в состоянии влиять на нас?

В: Дизайн — это практика создания вещей, а я в первую очередь основываю свои суждения на исследованиях, которые сами по себе никаких вещей не создают. И вообще, надо очень жестко разводить то, что связано с практическим и исследовательским действием. Сколько бы дизайнеры не пытались прикинуться исследователями, называя то, что они делают, research-based design (дизайн, основанный на исследовании, англ., — ред.), это противопоставление остается в силе: либо ты практик, либо исследователь, третьего не дано.

И многое о дизайнерах объясняет знаменитый треугольник городской социологии, который описывает отношения между организацией физического пространства дома или улицы, человеческих практик — нерефлективных действий, которые мы совершаем ежедневно, не отдавая себе в этом отчета, и связи между людьми — формами социальности. Речь идет о доверии, об отношениях и о том, что их определяет, и не так важно, в конечном счете, как именно их называть: социальным капиталом, как это делают экономисты, или сообществами, как это любят делать урбанисты.

Создавая дизайн интерьера или реновации улицы, или внося в план города территорию нового парка, дизайнеры, архитекторы и градостроители оправдывают свою работу тем, что они якобы могут сформировать действия людей, определенным образом навязывая, направляя то, как они в этом месте могут друг с другом взаимодействовать. А дальше, если хорошо организованное общественное пространство создает правильное взаимодействие людей, то дальше между ними будут формироваться определенные связи и понеслась. Например, книга Рэя Ольденбурга «Третье место» вся выстроена вокруг такого решения городского треугольника.

Но в социологии доминирует другая позиция: организовать пространство вы можете, как хотите, но социальные связи и социальные практики будут жить своей жизнью.

Первичны практики и отношения

— Тут должен последовать вопрос возмущенного дизайнера: «Неужели вы считаете, что хорошо и плохо спроектированные пространства никак не влияют на повседневные практики?»

В: Конечно, как-то влияют, но практики и отношения первичны. А то, как эти пространства проектируются и создаются, то, какие вещи начинают наполнять интерьеры наших домов или, наоборот, уходят из них, это — следствия изменения социальных связей и повседневных практик. Поэтому всем дизайнерам прописана скромность.

При этом подчеркну, что Юрген Бей — прекрасный дизайнер, и я в восторге от его работ. Делать интересные вещи — важно, нужно, это несомненное благо. Но при этом делать вид, что вы создаете новое общество — это, мягко говоря, избыточная форма самоуверенности.

Нора со «Скайпом»

— На дискуссии вы дали хороший образ современной городской квартиры — нора со «Скайпом». И объяснили, что соединяя людей, но разъединяя семьи, иртернет создает ситуацию, когда близкий человек, казалось бы, рядом, но нет, он полностью погружен в мир на экране своего смартфона или ноутбука. Получается, нет особого смысла говорить о дизайне мебели, когда и сознание и поведение в быту определяют мобильные компьютеры?

В: Название этого феномена переводится с английского, как «расцепление», это — один из центральных концептов современной социологии техники. Долгое время считалось, что эволюция технических устройств — это все большее сшивание мира, соединение удаленного.

У Хайдеггера есть прекрасный образ антиутопии недалекого мира, в котором все больше удаленных пространств сцепляются друг с другом и все новая техника, средства связи в первую очередь, лишают его удаленности. Но все, что лишено дали, лишено и близости, поэтому техника уничтожает привычную уютность повседневности.

И это напрямую относится к нашей жизни: средства связи создают все больше разрывов и расцеплений. В вагоне метро вы обнаруживаете, что все люди так или иначе погружены в свой собственный «коммуникативный фрейм», как у нас это называют, и уже не соприсутствуют друг с другом.

Лифты, кондиционеры и телефоны

Раньше речь об этом феномене шла исключительно в текстах, посвященных технике, в исследования архитектуры он прорвался совсем недавно и лучше всего его описал Рем Колхас.

Возьмем пример лифта и того, как он изменил восприятие архитектуры. До его изобретения здание проектировалось, как цельное: выше определенного этажа жить нельзя, потому что в случае пожара спастись оттуда будет уже невозможно, поэтому самые дорогие квартиры — на первых этажах. А потом появляется лифт и здание становится архипелагом этажей.

Бассейн, как в Athletic club в Нью-Йорке, может быть на 24 этаже, церковь — на пятом, квартиры — на восьмом, и все это можно поменять местами. Лифт «отцепил» этажи друг от друга, они стали независимы и автономны, что при строительстве небоскребов проявилось особенно ярко.

Но с лифта эта история «расцепления» только началась. Кондиционеры сделали пространство внутри здания полностью независимым от пространства снаружи, если мы говорим о температурном режиме, они даже так и называются — «сплит системы». И очень весомый вклад в этот процесс внесли коммуникативные системы, которые позволяют как бы находиться в одном пространстве, не находясь в нем.

Куда это пойдет дальше — непонятно, но несомненно, что это распад на небольшие, изолированные и автономные друг от друга пространства продолжится по мере того, как техника будет все больше менять образ наших городов и повседневной жизни.

Ковры и телевизоры

— И какие в итоге мы имеем приметы нового быта? Выяснилось, что дизайнерские вещи в быту ничего не определяют, а только радуют глаз. Что смартфоны и ноутбуки программируют наше поведение гораздо более явно, чем любая мебель.

В: Например, тот факт, что ковры на стенах вам кажутся теперь чудовищной пошлостью, это не результат того, что ковры на стенах исчезли. Последовательность обратная: они исчезли потому, что теперь это кажется вам чудовищной пошлостью. У людей меняется взгляд на мир, и вслед за этим мир меняется, а никак не наоборот.

Да, у этого нового быта есть свои приметы, но говорить о них я предпочитаю по результатам исследований. В ходе одного из них мы ставили камеры в домах, чтобы изучить, как люди смотрят сегодня телевизор. Мы увидели, что подавляющее большинство практик, связанных с восприятием телевизионной информации, сегодня проходят в фоновом режиме. Телевизор больше не занимает центр комнаты, вокруг него точно уже никто не собирается всей семьей.

Взаимодействие с ним сопряжено сегодня с телефоном, ноутбуком. Но все это вовсе не обозначает, что из телевизора люди перестали получать информацию, просто изменилась его роль, его место в быту. А представление о том, что больше телевизор никто не смотрит сильно преувеличено даже для Москвы.

Да, мы живем в такое время, когда идет массивная интервенция в нашу повседневность: как со стороны технологических устройств, так и со стороны политики и многих других сфер жизни. Оказалось, что повседневный мир, всегда такой уютный и устойчивый к любым влияниям, довольно легко преобразуется и приобретает новые формы. Какие именно — говорить пока рано, выяснить это помогут новые исследования.