«Пила, объедалась, занималась саморазрушением». Как живут москвичи с биполярным аффективным расстройством

«Я была влюблена, и мне не хотелось умирать»

Анна, 27 лет

Я всегда знала, что что-то не так. С самого юного возраста мне казалось, что во мне живут два разных человека. Иногда казалось, что у меня раздвоение личности. Я читала об этом книги, пыталась найти ответы, но ничего не находила.

Когда мне было 22 года, я решилась и пошла к психотерапевту. Он сказал, что у меня биполярное аффективное расстройство неопределенного типа. Полгода я находилась в депрессии, еще полгода — в мании. Я могла натворить все, что угодно, постоянно вляпывалась в какие-то истории, меняла работы, как перчатки. Я постоянно отовсюду увольнялась, мне все не нравилось, я не могла ни с кем общаться. И у меня не было друзей, потому что находиться рядом со мной было очень сложно — я была очень категоричной и негативной.

Одна из самых странных историй, которые со мной случились, — я пошла танцевать стриптиз. Вообще-то я юрист по образованию, но в какой-то момент я решила: почему бы и нет? Сейчас, когда я уже нахожусь в терапии, понимаю, насколько это был странный и опрометчивый поступок, но тогда мне казалось, что все прекрасно. Я попала в довольно неплохой клуб, меня окружали очень хорошие люди, и ничего плохого со мной не случилось. Но сам факт… Наверное, если бы я уже тогда проходила лечение, меня бы там не оказалось.

В тот период меня интересовало буквально все. Я читала книги запоем, могла прочитать толстый том за сутки. Я постоянно путешествовала, переезжала, вышла замуж в 19 лет. Всего через две недели мы сели в самолет, и меня переключило — я не понимала, где я, что за человек сидит рядом со мной и зачем все это нужно. Я не могла ответить себе на вопрос: почему я решила выйти за него замуж?

Я долго бегала и от врача, и от таблеток, и от осознания своего диагноза. Я пила, употребляла, объедалась едой, вообще занималась саморазрушением. Таблетки пугали. Я не знала, что у них есть побочные эффекты, а нормализации состояния нужно ждать. И это нормально. Когда я впервые выпила таблетку, мне меня размазало и очень хотелось спать. И я была очень разочарована. Мне казалось, что это, как таблетка от головы, — выпил и все прошло.

Терпеть не хотелось, особенно когда начиналась мания. В этом состоянии тебе кажется, что с тобой все прекрасно. Ты полон сил, энергии, у тебя куча идей, ты общаешься со всеми и кажешься себе очень красивым. Я начала регулярно принимать таблетки, когда мое состояние стало уже по-настоящему критическим. У меня случился психоз, а потом начались откровенно суицидальные мысли. Сама я окончательно утратила контроль и уже ничего не могла с этим сделать.

Мой парень был единственным человеком, который в тот период постоянно был рядом со мной. В буквальном смысле. Он же водил меня к врачу, покупал таблетки, еду. А я восемь месяцев просто не могла ничего делать.

Мы уже три года вместе. Мы пережили множество разных кризисов. Я, например, одно время не хотела, чтобы он был рядом со мной. Казалось, что он мучается. Я говорила ему: «Зачем тебе все это? Найди себе нормальную девушку!». На фоне побочек от таблеток я набрала вес, у меня упало зрение, я сплю с кошмарами… Но он от меня никуда не ушел. Сказал: будет рядом до последнего.

С работой тоже были сложности. При БАР очень важна оптимальная нагрузка. Спровоцировать ухудшение может все, что угодно, — перемена погоды, начальник, сорвавшийся на тебя из-за своего плохого настроение. Я юрист, так что сначала работала по профессии, но потом стало ясно: надо что-то менять.

Я работала из дома, устраивалась кассиром в детский канатный парк, где потом стала менеджером по продаже праздничных мероприятий. Тогда я поняла, что люблю детей, получила узкопрофильное образование и начала заниматься с ребятами с ментальными нарушениями. Но эта работа снова стала меня убивать, потому что график был ненормированным, задачи сложными, а еще приходилось опять ездить по всей Москве. Я снова оказалась в глубокой депрессии.

В итоге закрыла для себя историю с детьми. Сейчас я работаю менеджером по продажам в фитнес-клубе, продаю людям здоровье и спорт.

С помощью терапии я вернулась в норму. Это, в первую очередь, обозначает для меня спокойствие. Любое расстройство можно сравнить с алкогольным опьянением или похмельем. А после терапии ты будто трезвеешь и не хочешь пить больше никогда.

Но в норме тоже надо научиться жить. После такого фейерверка в голове и в жизни она может показаться скучной. И самый плохой вариант — специально вредить себе, чтобы расшатать психику обратно. А такое желание иногда все же возникает. Но в норме не биполярное расстройство управляет мной. Это делаю я сама.

Я давно уже мечтаю уехать из Москвы. Мне бы хотелось купить дом у моря, уехать туда, выращивать персики и смотреть вдаль. Это как мечта об идеальной пенсии. Иногда я думаю, что она очень нужна мне.

Город влияет на меня сильно. Здесь все очень быстрые, очень нервные. Я жила в разных местах, мне есть, с чем сравнить.

И еще шум давит на голову. Правда, после работы с особенными детьми это уже не так остро воспринимается. Раньше раздражал любой громкий звук. Сейчас, благодаря лечению, уже легче.

«Если проблема общая, ее можно как-то решать»

Кира, 36 лет

Сначала я довольно долго работала с психологом, но качество моей жизни ощутимо не менялось. Но в то время мое состояние не настолько сильно мешало моей жизни, так что я не предпринимала ничего радикального. К тому же у меня были классические страхи в отношении психиатрии. Я боялась, что меня поставят на учет, положат в психбольницу, и на этом моя жизнь фактически закончится.

Но в какой-то момент случился кризис. Психика сдала, я окончательно поняла, что что-то не так и обратилась за помощью к врачу.

Меня отправили на обследование. Когда картина начала вырисовываться, и я стала понимать, что это действительно похоже на биполярное расстройство, я сбежала, не доделала анализы. Тогда я поняла, что не готова это осознавать и с этим жить.

Спустя какое-то время я снова пришла к психиатру, и мне опять сказали, что по всем признакам у меня БАР. Мне нужно было пить препараты. Я почитала про них в интернете, и поняла: нет. Максимум, на что я была готова, — заказывать в сетевых магазинах травы и пить именно их.

Мне потребовалось время, чтобы принять свой диагноз и необходимость проходить терапию по всем правилам, но, когда это случилось, я испытала облегчение. Это было ответом на все вопросы, расставляло все по местам.

Правда, был момент, когда я хотела скрыть это от всех. Казалось, что диагноз — позор, тайна, которая никогда не должна выйти наружу. Но со временем мне становилось все легче. Я нашла людей, живущих с таким же расстройством. Они оказались близки мне по ценностям и мировоззрению. Они восхищали меня. Мне нравилось то, как они живут, как устраивают свою жизнь. Тогда я поняла, что из-за БАР ничего не развалится, я не умру от того, что у меня есть это расстройство.

Когда врач подобрал мне удачную схему терапии, это сразу же изменило мою жизнь. Во-первых, я начала спать. Всю жизнь у меня были проблемы со сном. Я почти никогда не высыпалась, поднималась утром разбитая. Сон не был для меня отдыхом. А тут я начала спать и отдыхать. Для меня это было настоящим открытием.

Потом у меня появились силы. Я была на удаленной работе, но, чтобы взяться за нее, приходилось по два часа себя настраивать. Но вдруг у меня появился ресурс. На раскачку теперь требовалось не более десяти минут. А еще мне захотелось навести порядок в своем доме, красиво расставить вещи, рассортировать их, разобрать. И появилось желание куда-то ходить именно для себя, а не по каким-то обязательствам. Я стала ходить в музеи, театры, на концерты любимых музыкантов, на выставки.

К лучшему стали меняться и мои отношения с близкими. Я говорила о своем диагнозе со своей семьей. Мама тогда восприняла это спокойно. Меня очень поддерживал мой отец, а еще моя девушка. Она тоже живет с БАР. Нам комфортно друг с другом, потому что мы хорошо понимаем, что с нами происходит.

И одним из необходимых элементов, чтобы научиться жить с БАР, стали поддерживающие группы. У меня психотерапевтическое образование, правда, в других областях. Когда я начала посещать эти встречи, сначала переживала все, как человек с биполярным расстройством. Но потом я посмотрела на них глазами психотерапевта.

Но все время я чувствовала колоссальное влияние города и информационного шума. Пока я не понимала, какое воздействие Москва оказывает на меня, жизнь была значительно хуже. Сейчас я знаю, что мне необходимы некоторые ограничения. Я, например, практически не езжу на метро.

Я также не хожу в места большого скопления людей, особенно в праздники. Я понимаю, что могу перевозбудиться, почувствовать чрезмерную радость или нечто подобное. Я очень внимательно отслеживаю свои взаимодействия с внешним миром. И я люблю уезжать туда, где спокойно, где моя психика отдыхает. Я делаю это вне зависимости от того, хочется мне этого или нет. Это обязательно.

Мы с моими близкими, у которых есть то же расстройство, пришли к одному выводу. Мы бы хотели жить рядом с большим городом, например, за МКАДом, в коттеджном поселке закрытого типа рядом с лесами и озерами, но при этом иметь возможность быстро оказаться в Москве.

«В таком состоянии я не могла даже написать сообщение»

Катерина, 35 лет

В 2021 году у меня началась сильная депрессия. Мне было 34 года. Подобное случалось со мной и раньше, но в этот раз было по-настоящему тяжело. Мне даже не хотелось есть, ухаживать за собой. У меня сильно изменился сон, перепутались день с ночью. Я засыпала в районе пяти или шести часов утра, а в какой-то момент начала спать по три часа в сутки. Было ощущение абсолютной усталости. И я решила обратиться к психиатру, ведь если у тебя нет сил даже почистить зубы, это уже по-настоящему серьезно.

Я была уверена, что мне поставят депрессию, выпишут антидепрессанты и все. Но выяснилось, что у меня БАР. Я не испугалась вообще, потому что не знала, что это такое. Какую-то информацию я гуглила уже дома.

Мне очень повезло со специалистами. Во-первых, меня сразу же правильно продиагностировали. А во-вторых, мне с самого начала подобрали именно те таблетки, которые были мне необходимы. Наши препараты напоминают тома русской классики — описание противопоказаний и побочных эффектов могут занимать несколько страниц. Но мне повезло и здесь: никаких побочек у меня никогда не было.

Когда у меня была депрессия, я как раз уволилась и еще не успела найти новую работу, так что хотя бы эта проблема была снята. Но общение со всеми прервалось. В таком состоянии я не могла написать сообщение. Для своего окружения я как будто пропала.

До депрессии я вела очень активный образ жизни, постоянно с кем-то встречалась, посещала музеи и выставки. Депрессия обнулила все это. Но терапия сделала свое дело, сейчас я нахожусь в условно нормальном состоянии или на языке специалистов — в интермиссии. Единственная проблема — сон. Заснуть и выспаться помогают только таблетки.

И город скорее помогал мне в этом. Я коренная москвичка и никогда не жила в другом городе. Сравнивать Москву мне не с чем. Это шумный город с высокой интенсивностью жизни, но в нем много плюсов. Например, отлично работающая доставка. Если ты в депрессии и не хочешь никуда выходить, продукты привезет курьер, как и все, что угодно еще.

К тому же в Москве работает множество специалистов, государственных и негосударственных клиник. Ты можешь сходить к нескольким врачам, чтобы подтвердить диагноз, скорректировать терапию, найти наиболее комфортные для тебя условия.

А еще в нашем городе хорошо развиты общественные инициативы. Например, группы поддержки для людей с БАР в Москве проходят очно, что далеко не всегда бывает в других городах. Сейчас я сама веду одну из таких групп. Так что мне мегаполис дает больше возможностей справиться с диагнозом.

Но здесь у многих есть синдром «бессмертного пони», который постоянно работает. Это состояние меня очень сильно раскачивало и приводило к гипомании. Сейчас я думаю, что, если бы работа была чуть более монотонная, а отношение окружающих к ней другим, это бы больше меня стабилизировало. Но опять же в Москве больше возможностей найти как подходящую для тебя работу, так и поддерживающее окружение. К тому же люди здесь намного проще относятся к диагнозам, чем в маленьких городах, где это намного сильнее стигматизировано.

«Нет никакого среднестатистического человека с БАР»

Алена Шибаршина, директор АНО «Как ты»

Так же, как люди, которые приходят в наши группы поддержки, я живу с биполярным аффективным расстройством. Я впервые обратилась к психиатру около десяти лет назад, но только спустя пять лет мне поставили правильный диагноз. До этого говорили: депрессия.

Такое происходит очень часто. Я много раз слышала от людей, которые приходят к нам в группы поддержки, что далеко не сразу расстройство диагностируют правильно, а это очень ухудшает качество жизни.

Я начала лечение сразу после постановки диагноза, и уже более двух лет чувствую себя стабильно. Это хроническое расстройство, а это значит, что необходимо постоянно принимать лекарства и находиться в психотерапии — я делаю это.

В 2019 году я довольно долго лежала в больнице с депрессией. Рядом со мной были другие женщины с самыми разными историями, им хотелось поделиться ими и узнать опыт других. И тогда я поняла, что людям очень нужна поддержка. Я давно хотела перейти в сферу благотворительности, но опасалась падения доходов.

Когда у меня начались длительные и сильные депрессии, пришлось оставить руководящую должность, которую я занимала, потому что эта была постоянная гонка за финансовыми результатами, стресс и недосып. Было очень тяжело осознавать, что прежнего уровня жизни не будет и непонятно, чем заниматься дальше. Тогда я вспомнила о своём желании помогать и решила вести группу равной поддержки людей с биполярным расстройством. Это было волонтёрское начинание, которое в итоге превратилось в АНО «Как ты»: постепенно начали возникать новые направления и проекты, хобби превратилось в полноценную работу, стало пора оформиться официально. Например, стало ясно, что подобные группы актуальны не только для людей с БАР, но и для их близких, и для людей с другими расстройствами. Потом стало ясно, что у людей возникают одни и те же вопросы по поводу лечения и психотерапии, и я решила организовать встречи со специалистами, чтобы они рассказали об этом. Так появился YouTube-канал, потому что эфир может посмотреть намного больше людей, чем придут на очные встречи.

А дальше выяснилось, что многие люди с расстройством не могут позволить себе психотерапию, а она очень важна. Нужно уметь контролировать эмоции, потому что БАР — расстройство настроения. И мы придумали тренинг навыков регуляции эмоций. Это не психотерапия, но он помогает справляться и сохранять себя в равновесии.

Поначалу мне было довольно тяжело. Тогда я выходила из депрессии и мало общалась с людьми. Группа равной поддержки была еще и моим способом социализации. Это было мероприятие, к которому я готовилась всю неделю.

Истории участников группы я поначалу пропускала через себя, и это было очень сложно. После встречи я отходила около двух дней. Со временем я научилась проводить эти мероприятия безопасно для себя.

Мы практически не рекламируем организацию, но наш канал, например, уже собрал больше полутора тысяч подписчиков безо всякого продвижения. И люди постоянно приходят к нам, им это нужно. Они узнают о нас сами.

Сложно сказать, как большой город влияет на людей с БАР — это очень индивидуально. Например, мне совершенно не важно, в каком городе я нахожусь. Конечно, в мегаполисе выше общий уровень стресса, но есть методы справиться с ним. Мне помогают психотерапия и режим дня, нахождение в поддерживающем окружении — благодаря «Как ты» это просто, ведь помощью людям и психоактивизмом занимаются неравнодушные и добрые люди.

И здесь значительно слабее стигматизация психиатрических диагнозов. Так сложилось, что в больших городах общество более продвинутое в силу возможностей, которые предоставляет сама городская среда.

Люди идут к нам в группы в самых разных состояниях — и когда плохо, и когда стабильно. В последнем случае они приходят и для профилактики, и чтобы поддержать других, показать, что жить можно хорошо, гармонично, в равновесии. Это очень важно. И это очень разные люди. Никакого образа «среднестатистического человека с БАР» нет. Мужчины и женщины, молодые и пожилые — ходят все. Самой старшей участнице, приходившей на встречи, за 70. Приходят домохозяйки и владельцы собственного бизнеса, родители нескольких детей и одинокие люди. БАР может затронуть любого. Это никак не зависит от его социального положения, возраста или образования.

Часто считают, что человек с психическим расстройством вообще не может устроиться в жизни, у него не может быть хорошей работы, семьи, детей. Все это неправда. Жизнь у каждого человека складывается по-своему. Все мы очень разные. Главное не запускать заболевание, искать грамотных специалистов, просвещаться и искать поддержку понимающих людей.