Резать хвост по частям
© Игорь Зарембо / РИА Новости
В последнее время тема аспирантуры стала одной из самых обсуждаемых в научном и вузовском сообществах. А поскольку столица лидирует в России по числу учебных заведений на душу населения, МОСЛЕНТА не могла остаться в стороне от этой проблемы.
Разговоры на эту тему начались сравнительно недавно, причем инициаторами были сами ученые. Им стало обидно, что разного рода депутаты, сенаторы, министры и прочий чиновный люд своими липовыми степенями дискредитируют престиж науки и бросают тень на тех, кто научные регалии заслужил честно.
Ученые создали неформальное объединение «Диссернет» и в свободное от работы время занялись выявлением самых вопиющих случаев защиты фиктивных работ. Движение стало шириться, а когда закрывать на это глаза стало уже невозможно, к нему присоединились и официальные структуры. Со всем их бюрократическим энтузиазмом.
Но, как говорится, «хотели как лучше, а получилось, как всегда».
Борьба чиновников от науки с липовыми диссертациями привела лишь к увеличению проблем для честных аспирантов.
Многократно выросла бесполезная бумажная волокита, отнимающая огромное количество времени и нервов.
Читайте также
Число диссертационных советов за семь лет уменьшилось на треть – с 3066 в 2010 году, до 2120 (по официальной информации на сайте ВАК) сейчас. Это на всю страну! Только за последние месяцы была прекращена работа двух десятков советов.
Заметим, что в перечень входят как кандидатские, так и докторские советы, включая медицинские и сельскохозяйственные, добавившиеся после объединения академий. Некоторые советы имеют право принимать работы по нескольким специальностям, и каждая считается отдельно – так, за МГУ числится сразу несколько десятков разных советов.
Третьей бюрократической мерой стало создание специального списка ВАКовских журналов, в которых должны быть опубликованы научные работы диссертантов. Для кандидатской работы это обычно три статьи, а для докторской – пятнадцать. В журналы выстроилась очередь, некоторые даже откровенно стали брать деньги за публикации.
В итоге случилась странная вещь: вместо того, чтобы создать проблемы для недобросовестных людей, научная бюрократия осложнила жизнь тем, кто идет честным путем и все делает сам. Потому что перед деньгами (или «блатом») все сложности традиционно отступают.
За годы такой борьбы ситуация не улучшилась, а наоборот. Количество аспирантов неуклонно сокращается: если в 2010 году в России насчитывалось примерно 157,5 тысяч аспирантов, то в 2015-м уже около 110 тысяч. Доля защищенных после аспирантуры работ в 2005 году составляла 31,7 процентов, а в 2015-м лишь восемнадцать. И это под разговоры о модернизации, развитии наукоемких технологий и инновационной экономике.
Читайте также
После смены руководства в министерстве науки и образования аспирантская тема опять оказалась на виду. Пару недель назад бывший министр, «крестный отец» ЕГЭ, а ныне глава ВАК Владимир Филиппов обрушился с гневной критикой на несчастных, которые, отучившись в аспирантуре, так и на стали защищать диссертацию на соискание степени кандидата наук. Мол, идут только за дешевыми общежитиями или «косят» от армии.
А на днях на встрече в МГТУ имени Баумана по этому поводу высказалась министр образования и науки Ольга Васильева (цитата по ТАСС): «Аспирантура должна стать приоритетна, она должна действительно воспитывать исследователей. И это должно быть не поток 25 человек, должно быть два-три аспиранта на кафедре». То есть предполагается сокращение еще примерно в десять раз?
Ситуация парадоксальная. Очевидно, что мы все больше отстаем от передовых в научном отношении стран.
А значит, нам нужно растить как можно больше молодых ученых. В то же время министерство науки и образования хочет на порядок сократить их потенциальную основу – тех, кто пошел после окончания вуза в аспирантуру.
Понятно, что количественное и качественное не всегда тождественно, но как предполагается отличать одно от другого? Как сделать так, что бы те самые вожделенные 2-3 места на кафедре заняли лучшие из лучших, а не блатные или платежеспособные. На этот вопрос ответов мы пока не услышали.
Читайте также
Большинство аспирантов реально и сейчас учится за свой счет, бюджетных мест осталось очень мало. Единственное, что дает государство, это отсрочка от армии (не освобождение — его как раз дает только защита диссертации)и мизерная стипендия на уровне прожиточного минимума – примерно двенадцать тысяч. Средний возраст аспирантов на сегодня – 27 лет, почти половина (47,8 процента) – женщины. То есть поднятый Филипповым в качестве основного «армейский фактор» в действительности вряд ли так актуален.
Из фразы министра — «Я не очень согласна, что аспирантура третий уровень образования, я не согласна. У нас не решен вопрос аспирантуры до конца», — можно сделать вывод, что скоро она перестанет быть таковой, а станет «событием всей жизни», как выразилась Ольга Юрьевна. Это может означать лишь грядущее выведение аспирантуры за границы единой системы высшего образования, куда она вошла в соответствии с федеральным законом «Об образовании в Российской Федерации» № 273-ФЗ от 29 декабря 2012 года. Всего-то пять лет назад.
В принципе, в этом нет ничего страшного. Можно сделать и так.
Очевидно, что вся созданная в советские годы академическая структура уже не отвечает современным требованиям и нуждается в перестройке. И рожденная в СССР в двадцатые годы система аспирантуры — не исключение, как и появившееся в тридцатые деление диссертаций на кандидатские и докторские. Но это не причина, а лишь одно из следствий.
И не понятно, почему нужно начинать именно с него? А не с гораздо более важных вопросов, вроде кардинальной реконструкции Академии наук, превратившейся в пожизненную синекуру, или с создания нормальных условий для молодых ученых?
Читайте также
Сейчас в науку (вузовскую и академическую) идут только те, кто иначе жизнь себе не представляет. Своего рода подвижники и фанатики, поскольку с точки зрения нормального обывателя, это не престижно и не выгодно. По словам вице-премьера Ольги Голодец, большинство ученых у нас в стране относятся к категории «работающие бедные», то есть, даже вкалывая с полной нагрузкой, они с трудом обеспечивают лишь минимальные насущные потребности.
Предел мечтаний для большинства молодых специалистов – уехать за границу, но для этого защищаться в России не нужно.
Те же, кто идет в аспирантуру, заведомо готовы жертвовать многим ради любимой науки. Другое дело, что не у всех это получается — испытание слишком серьезное.
Так в чем же тогда смысл последних публичных чиновничьих «посланий» и «намеков» именно в отношении аспирантов? Видимо, в первую очередь, это результат министерского бессилия. С одной стороны, существует общее желание реконструировать доставшуюся нам по наследству созданную в советские времена систему науки и образования, которая отвечала запросам середины прошлого века, но безнадежно устарела сейчас.
Читайте также
Тогда наука выполняла конкретное задание власти, посему, естественно, находилась у нее на содержании. Сейчас власть и задание науке формулировать не хочет (или не может), и содержать ученых за государственный счет не желает. Это системная проблема, требующая системного же, государственного решения. Реформы будут очень трудными, но они необходимы.
Причем инициировать их может только высшее руководство страны. На уровне же министерства можно только «ловить блох», системно ничего не меняя, что чиновники и делают. Например, ужесточить требования в отношении аспирантов. Хотя рассчитывать, что это как-то улучшит общее положение нашей науки бессмысленно, это все равно, что резать собаке хвост по частям и надеяться, что ей будет не так больно.
База, из которой формируется сообщество академических и вузовских ученых, и так очень мала, процент молодежи в науке — ничтожен. И уменьшение количества аспирантских мест лишь ухудшит общую ситуацию.
Преподавать в вузах через какое-то время будет некому, и они начнут закрываться. Соответственно, людей высокообразованных в стране будет все меньше.
В выигрыше останется только армия, которая получит больше солдат, не отягощенных высшим образованием.