«Людмила Гурченко меня так и не простила». Знаменитая актриса — о своих коллегах, деньгах и смерти

О первом режиссере и женщинах с низкой социальной ответственностью

Своим первым режиссером я считаю Алексея Сахарова. Когда я еще была абитуриенткой, во ВГИКе, проходили кинопробы на фотогеничность лица. Пробы делал Алексей. И он пригласил меня в свою короткометражку. С тех пор началась наша дружба.

Потом я оказалась в его картине «Коллеги». На тот момент я уже сыграла Катюшу Маслову в фильме «Воскресение», стала известной, и Леша сказал мне: «Томочка, дорогая, выручи! Я утвердил на эту роль актрису, но у нее на экране такие злые глаза, что я просто в растерянности. Влейся в наш коллектив!» Я ответила: «Как она на меня потом будет смотреть?» Но Леша меня убедил…

После Катюши Масловой я не хотела играть женщин с низкой социальной ответственностью и отдала такие роли Людмиле Гурченко в фильме «Гулящая», Людмиле Чурсиной в фильме «Угрюм река». Правда, Люся не могла мне простить до конца эту свою роль. Говорила: «Это самая трудная роль в моей жизни, меня там и бьют, и выгоняют, и на улице я валяюсь в холод...»

Я часто дарила роли другим актрисам. Меня даже считали идиоткой. Говорили: «Ты что творишь, такие роли другим отдаешь?». А мне не жалко. Мы же актеры, варимся в одном котле.

О юморе и соплях

Если бы я не обладала чувством юмора, повесилась бы. Жизнь была трудная. Я всю жизнь кричу: «Где комедия, где комедия?» Требую: «Дайте комедию!» Я всю жизнь уходила от этих драм, но в кино меня почему-то все видели драматической актрисой.

Я по природе — юмористка, комедиантка, потому что в каждой трагедии ищу проблески света, смеха, надежды. Каждой своей ролью хочу сказать: «Жизнь продолжается, и давайте не будем лить слезы и жевать сопли».

О жертвах и потерях

Лучшие свои актерские годы — а это 17 лет — я ухаживала за больным мужем, и профессией почти не занималась. Именно в эти годы мне предлагали очень интересные роли в комедиях, но я не могла играть…

Мне не жалко! Зато я помогла врачам продлить жизнь моего Володи на целых 17 лет, хотя они говорили, что он проживет не больше месяца.

О муже и цветах

С моим мужем Володей Прокофьевым мы прожили 48 лет. Поженились на втором курсе ВГИКа. Когда Володя умер, я прямо у гроба ему сказала: «Чего ты здесь улегся, у нас через два года золотая свадьба…» А он лежит — такой красивый, красивый!

Володя — самый лучший из всех людей, которых я знала. Он каждый день покупал мне цветы. И соседкам. Ему было неудобно, что он идет с цветами мимо… Все в нашем подъезде были с цветами от Володи.

О дружбе и Василии Лановом

Я плакала, когда не стало Васи Ланового. Он был моим другом… Года за два до его ухода неожиданно встретились с ним в больнице. Я навещала подругу, а он лежал на профилактике. Он следил за своим здоровьем: каждую весну и осень ложился в больницу и проверялся. Лановой очень аккуратненько относился к себе.

Мы с Васей вместе играли любовную пару в фильме «Коллеги» аж в 1962 году, и с тех пор дружили. Когда не могли встречаться, болтали по телефону из всех городов страны и даже зарубежья. И я, и он много ездили за границу, представляли фильмы.

Вася был талантливым во всем. И пел, и стихи читал, и «Бессмертный полк» создал. Впрочем, не буду его по косточкам разбирать. Вася есть Вася! Лановой — один такой. У него с Ириной Купченко была замечательная семья. Теперь Ира и за себя, и за него...

Об отказе от ролей и Ванге

Лет десять назад меня засыпали сценариями. Много предлагали ролей в сериалах. Я отказалась играть в сериале «Ванга»!

У меня ни одна роль не похожа друг на другую. Ни одна! Сравниваю и отбрасываю. Не понимаю, почему многие современные актеры играют одно и то же? Какого дьявола они соглашаются?

О пенсии и ток-шоу

Жить в Москве — не поле перейти… Называю ее «городом самоубийц». Но, поскольку я сама стала частью этого города и, как видите, еще жива, то все не так страшно.

Москву я полюбила быстро. Родилась я в Курской области, росла в Калуге, а в Москве живу с 16 лет. Много лет — в доме на Проспекте Мира.

Если бы не жила в Москве и не получала от Собянина надбавку к пенсии 35 тысяч рублей (это надбавка для народных артистов России — прим. «Мосленты»), то вряд ли бы выжила. Без надбавки пенсия очень маленькая. А в результате получается ничего — 50 тысяч с плюсиком. Хватает.

Ток-шоу? Нет! Отказываюсь ходить на них. Не люблю все эти глупости, за которые хорошо платят. На одну передачу меня заманили обманом, но больше не проведут.

О смерти и реализации

Отличительная черта нашего государства, а также всех режиссеров и журналистов заключается вот в чем — когда уходит известный человек, все говорят: боже мой, что же он так мало сделал!

Так можно говорить о каждом актере. Но я не жалуюсь на свою судьбу. Я играла такие роли, у таких режиссеров! Ну, не получилось с комедией, и Бог с ней. А может, еще сыграю какую-нибудь чудачку.