Монологи городских альпинистов

Вы можете не бояться суровых ребят в комбинезонах, висящих за окном со шваброй и ведром воды. Они боятся вас больше, и небезосновательно. А кроме вас у них ещё полно своих проблем и радостей. МОСЛЕНТА встретилась с двумя промышленными альпинистами — старшим партнёром RPgroup Ильёй Носановым и Константином Кузьминовым — и послушала их удивительные истории о том, почему они не любят коллег из южных республик, как можно разбиться насмерть в два счёта и что такое «киски» и «мертвеходы».

Чай с ночными бабочками

Илья: Люди реагируют по-разному, но больше положительно, конечно. Лет пять назад в Солнечногорске мы работали на герметизации межпанельных швов в пятиэтажке, поздняя осень. Тут мужик поддатый открыл окно и говорит: «Парни, вижу, что вы стараетесь. Чего хотите?». Мы, конечно, отказывались, но мужик слушать не желал, выдал нам горячего чаю, яблок, бутерброды. Выпить тоже звал, но мы не согласились.

В том же доме с другой стороны нас бабулька с дедом попросили заделать швы ещё и изнутри квартиры, потому что им задувает. Мы зашли, сделали, а они нас к тому же и накормили. В нашей стране это вообще нормальная вещь.

Ещё был приятный момент в августе этого года, когда на Новом Арбате отмывали жилые высотки, впервые с момента постройки (в конце 1960-х годов — прим. ред.). На пятнадцатом этаже видим на окне розовые занавесочки. Такие вешают, когда ночные бабочки работают в квартире. Был день, шторы открыты, внутри ходит дама в откровенном наряде. Она поняла, что мы всё поняли, стесняться не стала — открыла окно, поболтала, зазывала на чай.

У офисных клерков мы вызываем просто неподдельный восторг. Наверное, потому что они сидят в тёплом офисе за компьютерами, перекладывают бумажки, а тут мы такие разодетые на верёвках в разных позах. Ну, они машут улыбаются, фотографируют, мы с ними переговариваемся жестами.

Константин: А я их сам фотографирую, когда вижу, что телефоны достают. Одна меня так фоткала, я в окно постучал. «Пришли, — говорю, — фото». И номер оставил. Мы попереписывались, я встретиться предложил, но получилось только через месяц, когда всё желание уже пропало. Я уже просто так пришёл посмотреть, что это за человек.

Бабушки с ножами и дагестанские шутники

Илья: Но неприятностей тоже хватает. В том году делали дома в Зеленограде. Начали красить, а на 16 этаже были ребята кавказской национальности, то ли пьяные, то ли обдолбанные. Схватили за верёвки, начали дёргать и давай шуточки исполнять: «Что будет, если мы верёвку вам отрежем? Далеко ли вам лететь?». Лететь нам далеко, от крыши ушли немного, но уже спустились, обратно не вариант. В такой ситуации только отшучиваться, посмеяться, перевести тему, а потом ехать вниз, чтобы разорвать общение. По закону предъявить им нечего, они же ничего не сделали.

Ещё постоянно бывюат конфликты с людьми внизу. Они неименно прут через ленточку ограждения, видят, что внизу никого нету, перешагивают и идут. Мы таких обычно сразу наказываем водой из ведра на голову. Кричат, угрожают, конечно, но быстро отстывают и уходят. Ну а мы что, разводим руками и показываем на ленточку.

Часто привязываются люди в возрасте 50+. Те, которым кажется, что все их пытаются обмануть, обделить и ущемить, таких очень много в нашей стране. Они вешают в подъездах об этом объявления, пытаются собирать жителей, чтобы «отмывание денег» прекратить, звонят в ЖЭК и требуют, чтобы нас убрали с дома, нам говорят, чтобы мы прекращали «со своей ерундой». Мы, конечно, пытаемся разговаривать, но в итоге отправляем к ЖЭКу или генподрядчику. И дальше спускаемся.

Когда мимо квартиры такой бабушки едешь, она обязательно следит и высматривает, что мы делаем, как мы делаем. Что у неё на уме, непонятно. Все же помнят случай, когда бабушка вышла на балкон и ножницами перерезала трос альпинисту. Он попал в реанимацию, но выжил, слава Богу. Острым ножом трос альпиниста перерезать очень легко, к тому же когда он под нагрузкой. Есть тросы с металлической сердцевиной, но они космически дорогие, к тому же тяжёлые.

Мы часто работаем с фондом капремонта. Не знаю, сколько денег жильцов утекает «налево», но по крайней мере большая часть действительно идёт на работы: покраску домов, ремонт швов, замену окон.

Константин: У меня был случай, как-то в воскресенье устанавливали водосточную трубу. На балкон выходит женщина лет за 40, начинает кричать, чтобы перестали работать. Я говорю: «Женщина, мы должны работать, если хотите жаловаться, пожалуйста, в организацию генподрядчика». Она продолжает кричать, а потом взяла пульверизатор и давай на меня пшикать из него. Ну, я капюшон надел и работаю себе. В тот день ещё лёгкий дождик шёл — вообще не чувствуется. Она попшикала минут 15, потом ушла: она в домашнее одета была, замёрзла, видимо. Возвращается уже в уличной одежде и продолжает пшикать. Так, по ощущениям, минут 40 это делала, потом бросила и ушла. Рука, может, затекла. А я ж не реагирую, только смеюсь над ней.

Не доверяй и проверяй

Илья: Проверять надо всё и всегда, и не по одному разу. Не так давно работали на здании Минобороны на Фрунзенской, приходим к 8 утра, работаем пару часов и на обед. Верёвки остаются. Приходим обратно, начинаем спускаться. А когда едешь на верёвке, ты рукой её придерживаешь снизу, контролируешь подачу. И мой товарищ, доехав до середины девятиэтажного здания, понял, что у него в руке закончился хвостик, хотя верёвки были донизу.

Оказывается, ребяткам кавказской национальности, которые работали внутри здания, понадобились верёвки. Какие-то грузы поднимать. Они увидели — в окне болтаются, вылезли, обрезали и ушли свои работы делать. Благо мой товарищ медленно ехал, успел отпустить спусковое устройство, и верёвка заблокировалась. Те ж срезали обе — страховочную и основную. Ничего б ему не помогло.

Константин: Примета у альпинистов одна: в туалет сходил на крыше — всё, можно работать. Хорошо, конечно, когда лифт есть, а бывают крыши и без лифта. Работали на «Золотом Вавилоне», там девять этажей до крыши пешком. Два раза сходишь, уже работать не захочешь.

Про заработок

Константин: Мы с ребятами хотим футболки сделать, чтобы на спине было написано «нет, не страшно, зарабатываю хорошо». Потому что это постоянно вопросы, когда спускаешься.

Илья: В среднем альпинист получает за рабочий день 5-6 тысяч рублей. Мы все общаемся между собой, держим цены — обсуждаем их на форуме альпинистов и в группе в WhatsApp. Лица кавказской национальности демпингуют, конечно, но они часто сами падают. Так что проблем с заказами у нас нету.

В сезон с мая по октябрь работы просто уйма. Все бизнес-центры начинают мыться, фасадные работы проводят, потому что зимой нельзя. Зимой мы занимаемся чисткой крыш от снега и сосулек, деревья пилим, занимаемся подвесом оборудования на выставках, концертах, свадьбах.

Альпинисты в основном работают сами на себя, потому что народ свободолюбивый. Хотят пойти в отпуск — пойдут, а какой начальник тебе так разрешит? Бывает и пробел в две недели. Зато понятия «выходных», в смысле уикенда, у альпинистов нет. Мы даже в субботу-воскресенье чаще работаем, чем в будние дни. Это и удобней — народу меньше на дорогах и в метро, можно спокойно ездить с оборудованием.

О Сити и трагедиях

Мы все завязаны на погоде. В плохую погоду в сильный ветер альпинисты не работают. Тем более на высотках в Сити. Это вообще отдельный разговор. Они самые высокие в Москве. И там стабильно дует ветер. Если внизу передают скорость ветра 5-10 м/с, то наверху это 15-25 м/с. И всё, работать уже невозможно. Даже если ты будешь ставить на стекло присоски, когда попробуешь помыть окно, ветром пену разнесёт. И, если твой товарищ к тому моменту что-то помоет, ты ему изгадишь чистые окна. Не дует на Сити крайне редко, и мы стараемся в такие дни работать.

Альпинисты вообще очень внимательно следят за погодой, я подписан на СМС-оповещение от МЧС. Если передают оранжевый уровень опасности, всем своим бригадирам звоню и говорю отменять заказы. Как к этому относятся заказчики, мне неважно, мы в договоре всегда прописываем, что погодные условия — определяющий фактор.

На курсах альпинистов, после которых получают необходимые для работы удостоверения, рекомендуют всем смотреть видео «Трагедия в Алматы». В тот день обещали шторм, но с утра не дуло, и ребята решили поработать. Вывесились, долезли до середины, подул порывистый ветер, и их стало колотить о стёкла. Несколько часов снять трупы не могли.

Рука, сердце и GoPro

Илья: Обычно мы работаем как субподрядчики. Но нанять альпинистов может в принципе любой человек. Был у меня заказ: товарищ хотел своей любимой сделать предложение через окно. Хотел, чтобы мы его спустили, и он постучал в окошко с цветами, колечком и GoPro — потом лавстори сделать.

Человека спустить стоит около 10 тысяч рублей. Мы с ним по цене сошлись. Но вообще делаются такие вещи без проблем, в ЖЭКе оформляешь как, допустим, замену окон, получаешь ключи от чердака и вывешиваешь. Ну, естественно, надо подготовиться, чтобы дама сердца дома была. А то спустишь его, а она в магазин ушла, и мы будем все дружно сидеть ждать, когда вернётся.

Иногда нас нанимают на частный ремонт в многоквартирных домах. Об этом тоже надо договариваться через ЖЭК

Техника безопасности

Константин: У меня первый объект был — трёхэтажный гараж. Мне там страшно было — жуть, а сейчас вообще не обращаю внимания не высоту.

Илья: Есть альпинисты, которые перед тем, как вывешиваться, выпивают — ну, не могут без этого, страшно. Страх притупляется, но он должен быть, потому что это единственная вещь, которая заставляет тебя всё перепроверять.

У меня человек один раз неправильно застегнул спусковое устройство, таким образом очень ускорил себе путь вниз. Начал парень спускаться в седушку, а седушка поехала вниз, запутала ноги, к ней ещё 16-литровое ведро с водой было пристёгнуто. И всё, висит на краю на руках. Тогда обошлось всё, я его достал.

А вот буквально недавно мой дальний знакомый упал насмерть на Павелецкой. Не поставил страховочную верёвку.

Высоте все покорны

Илья: Самому взрослому альпинисту, с которым я сталкивался, было около 60 лет. До пенсии люди дорабатывают. Ещё у меня есть знакомые, которые работают всей семьёй: отец, мать и сын. Родителям около 50, а парню лет 20-25. Они специализируются на мойке окон, очень быстро моют. Мы часто их вызываем на свои объекты, когда нужна помощь.

Женщин, работающих альпинистками, я встречал в своей жизни четверых, и они ни в чём не уступают мужчинам. А в Европе так вообще арбористки есть, мы в инстаграме находили. Арбористика, работа с деревьями — это не просто самая опасная работа из тех, которые делают альпинисты, это вообще один из самых опасных видов работ. Потому что твоя страховка — это дерево, которое ты пилишь.

Сейчас мне 28, и лет через 10-20 я планирую отдать бизнес детям и сидеть на участке, поливать цветочки, выращивать курочек, отрубать им головы, общипывать и есть. Может, яйца продавать. Гектар в 100 км от Москвы себе уже купил. Вот иду к своей мечте.

Бонус - Словарь промышленного альпиниста

Киска. Один спуск на верёвке называется виской — от слова свеситься. Ну его немножечко переименовали. Народ очень странно реагирует, когда идёт разговор альпинистов. «Сколько ты кисок сделал?» — «Ну, я типа пять кисок» — «Нормально ты сегодня отработал».

Гоблины. Рабочие, которые помогают внизу, например, при спиливании деревьев убирают ветки. Это пошло с давних времён, когда приходилось нанимать не оперативных ребят-мигрантов. И так вот приклеилось ко всем, теперь любой человек, который находится внизу, называется гоблином. Может быть, попахивает небольшой дедовщиной, но это наш внутренний мир, мы только между собой так общаемся.

Мертвеходы. Это особая категория коллег, которые демпингуют цены и часто разбиваются. Сыпятся они по двум причинам. Во-первых, работают с фальшивыми удостоверениями, а как работать — не знают, за оборудованием не следят. Во-вторых, селфи любят спиной к обрыву и без страховки — дунет ветер, и прилетает уже мёртвым.

Крайний. Не знаю, как у других альпинистов, но у нас слово «последний» не в почёте. Говорим «крайний». У нас один парень бейс-джампингом занимается, я с парашютом прыгаю, и слово «последний» ни там, ни здесь не используем.

Шубка. Это инструмент, которым наносится моющее средство на стекло. Ворсистая Т-образная с ручкой либо удлинителем.

Опорное/безопорное пространство. Работа в опорном пространстве — это когда стоишь, например, на балке. Ты страхуешься, переходишь с верёвкой, но стоишь. А безопорное — это когда сидишь либо в седушке, либо в обвязке, и тебе не за что схватиться. Перед тобой может быть фасад, а может и вообще ничего не быть, например, в помещении, когда в центре зала надо что-то повесить.

Расчалка. Если над центром зала нет балки, к которой можно привязать лебёдку, мы делаем «расчалку» — используем две соседние балки, чтобы попасть на конструкцию в заданную заказчиком точку.

Метрович. Это стропа, выполненная в форме кольца, внутри которого плетёные шёлковые нити, а сверху ткань, защищающая от перетирания. Используются для подвеса к металлическим балкам

Риггинг. Работа в помещения на балках с различным сценическим оборудованием. Название пошло из флотской терминологии. Риггингом называлась на корабле работа с такелажем (парусами и канатами).

Арбористика. Работа с деревьями сложнее и опаснее всех остальных видов высотных работ, потому что твоя страховка — это дерево, которое ты пилишь. Название получила от слова «дерево» на латыни — arbor.