Театр для жителей города

Мастерская Дмитрия Брусникина начинает новый сезон. О молодом театральном коллективе заговорили четыре года назад — тогда студенты первого курса Школы-студии МХАТ сыграли спектакль «Это тоже я» в театре «Практика» и сразу полюбились московской публике. Дальше были новые постановки в Центре имени Мейерхольда, Боярских палатах, Театре.doc и на заводе «Кристалл», аншлаги, звание театрального открытия года, выпускной в саду «Эрмитаж» и подарок от города, который сохранил сложившуюся театральную труппу — новый дом в театре-студии «Человек». В конце сентября «брусникинцы» сыграют в «Человеке» первый спектакль. МОСЛЕНТА поговорила с основателем Мастерской, режиссером Дмитрием Брусникиным о феномене популярности «брусникинцев», пьесах по текстам Бориса Гребенщикова, финансировании и источниках идей для новых спектаклей.

— Мастерская Дмитрия Брусникина — один из самых ярких театральных коллективов сегодня. Ваших премьер ждут, билеты не задерживаются в продаже. Что изменилось в театральной Москве с вашим появлением?

Публика получила то, в чем была потребность. Когда-то было необходимо, чтобы возник «Современник», было необходимо возникновение Театра на Таганке, театра Петра Фоменко. Точно так же есть потребность общества в возникновении молодого театрального коллектива, как наш. Люди ждут отражателей современности, себя, они ждут диалога в театре. А молодое поколение и есть отражение сегодняшних людей и ситуаций.

**— Почему нужно идти на спектакли Мастерской? **

Потому что это современный театр. Однажды Анатолия Васильева спросили, что такое современный театр. Он задумался и сказал: «Современный театр — это такой театр... который современный». Я лучшей формулировки не знаю. Здесь есть рождение чего-то. Театр, который переламывает, перерабатывает, переосмысливает именно сегодняшний день — с помощью классической литературы, современной литературы, современных стихов или стихов Пушкина, неважно. Он делает современный продукт.

— Это театр для всех или только для тех, кто понимает?

Это театр для жителей города. Чтобы они услышали, что у них не все так хорошо, как им кажется. Мы говорим о каких-то вещах, которые у нас болят, берем персонажей из современности. Например, в работе над Достоевским искали персонажей Достоевского в сегодняшнем Петербурге. Искали по лицам, задавали вопросы. Надо было найти современного, ныне существующего Свидригайлова, найти Соню Мармеладову. И это получилось.

— Чем вы отличаетесь от других?

У нас открытое пространство, мы не заперты. Чем мы отличаемся, например, от студии Сергея Женовача (основатель и художественный руководитель театра «Студия современного искусства» — прим МОСЛЕНТЫ)? Специфика его существования заключается в том, что там заперты двери: есть труппа, есть Женовач, который раз в год выпускает спектакль, туда не ходят новые режиссеры. Мы открыты к предложениям, хотим, чтобы к нам приходили люди с разными идеями. У нас не центростремительное, а центробежное существование. Поэтому мы сотрудничаем с разными современными драматургами и режиссерами — Максимом Диденко, Юрием Квятковским, Юрием Муравицким. Будем ставить спектакль с Иваном Вырыпаевым.

— Это не первый ваш курс, но почему именно эти студенты стали одной из самых обсуждаемых театральных трупп Москвы на первом году обучения?

Это люди, рожденные не в Советском Союзе. Они свободны, в них нет страха, они не знают, что такое идеологическая пропаганда. Они открыты к анализу и экспериментам, а зрителю это интересно.

— Мастерская Дмитрия Брусникина стала резидентом театра-студии «Человек». Успели обжиться?

Мы только начинаем привыкать к новому дому, пока смотрим немного со стороны. Художественный руководитель студии Людмила Романовна Рошкован мне не чужой человек, много лет назад я с группой молодых актеров — Романом Козаком, Александром Феклистовым — уходил из МХТ имени Чехова, и в «Человеке» мы создавали новый экспериментальный театр. Спасибо Людмиле Романовне, что в ситуации, когда договор с Виктюком лопнул как мыльный пузырь, она нам помогла, предоставив юридическое право быть там и сохранить труппу Мастерской. Сейчас мы деликатно, не мешая существующему репертуару, будем переносить в «Человека» по одному спектаклю в месяц.

— Когда премьера?

28, 29 и 30 сентября мы покажем в «Человеке» спектакль «Наташина мечта», который раньше шел в учебном театре Школы-студии МХАТ. В начале октября сыграем на новой сцене «Переворот» по текстам Пригова.

**— Спектакли, которые идут на других площадках, — в театре «Практика», Боярских палатах, ЦИМе, Театре.doc — останутся там? **

Мы постараемся сохранить репертуар на этих площадках, потому что одна из специфик существования Мастерской и выпуска спектаклей заключалась в том, что мы искали пространство под определенную идею. «Второе видение» и «Бесы» специально делались в боярских палатах, СЛОН Стадникова выпускался на заводе «Кристалл», и это была принципиальная позиция. Мастерская ищет и будет продолжать искать новые пространства. Мы не будем запираться ни в подвалах, ни в коробках сцены.

— Какие новые спектакли Мастерской мы увидим в ближайшее время?

Ближайшая премьера — спектакль «Сван», пьеса в стихах Андрея Родионова и Кати Троепольской. «Сван» выйдет в начале ноября в Центре имени Мейерхольда. На эту работу департамент культуры города Москвы выделил грант. В конце сентября мы должны получить от Евгения Казачкова пьесу по повести Бориса Гребенщикова «Иван и Данила», хотим поработать с прозой, стихами и песнями Гребенщикова. Есть идея поработать в новом для Мастерской жанре — сделать оперу по произведению Вольтера «Кандид». Это будет большая работа, в качестве режиссера хотим привлечь Лизу Бондарь, создавать декорации будем вместе с британской высшей школой дизайна и Галей Солодовниковой, музыкальное сопровождение обеспечит камерный симфонический оркестр. Это будет опера-исследование разных исторических и театральных эпох, в разных музыкальных стилях.

**— Бюджет на новые постановки выделяет город? **

Надеемся, что город будет помогать. Наверное, госзадание, которое мы получим в следующем году, будет учитывать нашу жизнь и наши планы. Будем привлекать меценатов. На содержание Мастерской в год, учитывая выпуск 5-6 новых спектаклей, нужно около 26 миллионов рублей. Сейчас у нас есть бюджет только на один квартал. Мы создали фонд Мастерской, который должен собирать спонсорские деньги. В нем уже есть несколько попечителей, которые нам помогают, но пока этих денег недостаточно.

**— В спектаклях Мастерской обычно задействована вся труппа, это коллективное творчество. Будете развивать индивидуальность в артистах? **

Да, это одна из важнейших задач. Мы придумали проект, который называется «Моноспектакли» — это будет 21 спектакль, по количеству участников Мастерской. Будем рассматривать в каждом индивидуальность в прямом смысле слова, использовать специфику и таланты каждого. Ведем переговоры с рядом режиссеров — Дмитрием Волкостреловым, Юрием Муравицким, Климом (Владимир Клименко — прим. МОСЛЕНТЫ). В отдельных людях и названиях мы даже определились. У нас уже есть «Идиот» по Достоевскому, «Учитель словесности» по Чехову, Дон Кихот, героиня Петрушевской из повести «Время ночь».

— На эти постановки тоже нужны дополнительные средства?

Хотим сделать проект через грант, но это всего 2 миллиона рублей, их не хватит для выпуска 21 спектакля. На один спектакль уходит около 200 тысяч рублей, эти деньги сразу отдаются на гонорары режиссерам и драматургам. Будем искать спонсоров.

**— Максим Диденко, с которым вы сделали «Конармию», один из самых громких спектаклей, продолжит с вами работу? **

От Диденко есть заявка на большой спектакль «Чапаев и Пустота». Мы хотим повторить методологию выпуска спектакля «Конармия» по Бабелю, она заключалась в том, что мы нашли небольшое количество денег и отправили тогда еще третьекурсников летом на три недели в Комарово, под Питер. Оттуда, после трех недель работы в плотном, двенадцатичасовом режиме каждый день, они привезли практически готовый спектакль. Хотим сделать так же со спектаклем «Чапаев и Пустота». Нам нужна для этого такая же экспедиция в Монголию или Горный Алтай.

**— Вы набрали новый курс в Школе-студии МХАТ. Будут ли взаимодействовать ваши новые студенты и актеры Мастерской? **

Будем сотрудничать. В зимние каникулы мы придумали такой проект, не знаю, как его назвать — РЖД или Транссиб — хотим сесть в поезд, взяв с собой Стадникова и группу молодых драматургов, которые могли бы обрабатывать тонны текста вербатима, и поехать в сторону Востока. И через 2-3 недели вернуться оттуда со спектаклем «Это тоже я-2».

**— Складывается ощущение, что вы сейчас занимаетесь не только творчеством, но и менеджментом. У вас есть помощники? **

Все, кто в Мастерской работали педагогами, на них теперь легла дополнительная функция — это Юра Квятковский, Михаил Мокеев, Алексей Розин, Сергей Щедрин. И нам всегда нужны волонтеры, потому что идей и работы много.

**— Какой ваш главный принцип в работе с актерами Мастерской? **

Продолжать обучаться. Ребята стали профессиональными артистами, но когда артист говорит: «Я обучился, а теперь могу работать» — тут артист, бывает, заканчивается. Мы будем продолжать обучение в новых проектах. Например, чтобы поставить оперу «Кандид», пройдем целый курс культурологии: будем работать с художниками, музыкантами, писателями.

И я хочу, чтобы дети растили в себе только одно чувство — чувство любви. Тогда все произойдет. Потому что любовь — единственный долгосрочный проект, способный жить.

Дарья Симоненко