«Я бы не сказал, что Россия — это западная страна»

Руки под краном

Вы в Москве с середины 1990-х, как и почему вы здесь оказались?

Я с детства очень хотел стать врачом, но в Индии огромный конкурс на бюджетные места в медицинских институтах. Триста тысяч человек подают заявки, из них выбирают 500. А если за деньги учиться, это стоит в сто раз дороже, чем здесь. В 1994 году 200 тысяч долларов надо было отдать только за поступление.

У нашей семьи был знакомый, который уже год проучился в России, сказал, что ему нравится, и рекомендовал тоже ехать. Он при этом работал, как агент: собрал в Индии группу из 7 человек и, наверное, какую-то выгоду с этого получил. Тогда поступать было очень просто: плати, и ты зачислен. Обучение стоило 2000 долларов в год.

Я из южного штата, мы круглый год босиком ходим, в тапочках-сланцах, а тут нам сказали: готовьтесь, в России холодно, купите теплую одежду. Мне было 17 лет: поехал в Дели, оформил визу, купил кроссовки, шапку, свитер и куртку кожаную. Сейчас-то я понимаю, что такое у вас только весной носить можно.

День прилета очень хорошо помню, такое трудно забыть. Я тогда первый раз оказался в самолете. Это было 14 ноября 1994 года, у вас еще Ельцин был президентом. Пять минут до посадки, смотрю в иллюминатор — а вокруг облака, ничего не видно. Приземлились днем, часа в два, вокруг темно, небо серое-серое, минус пять — и снегопад, я в первый раз в жизни снег увидел. Думаю, что это, куда попал? Из Шереметьево нас привезли на машине на площадь трех вокзалов, и сказали, что институт хоть и московский, общежитие находится за городом. Нас семерых посадили в автобус и везли через этот снегопад еще два часа.

Привезли в Тулу, где выяснилось, что мы заплатили за первый год занятий на подготовительном факультете, русский язык надо учить. Там дешевле, чем в Москве, на тысячу долларов с человека, поэтому нас туда отвезли. Я как в общежитие пришел, первым делом руки под кран с теплой водой поставил, и так и стоял, все никак не мог согреться.

Делать нечего, мы остались на первый год в Туле. Сейчас я думаю, что это и хорошо: город небольшой, более-менее спокойно. Мы уже потом поняли, что как раз в это время в Москве были очень серьезные проблемы со скинхедами. Учились и постоянно в новостях слушали: в Москве убили такого-то студента из Африки, избили такого-то из Пакистана. Год отучился и переехал в Москву, поступил в РУДН, потому что хотел все-таки стать медиком.

На первом курсе здесь я тоже получил опыт общения со скинхедами, прямо рядом с общежитием. Это была трагедия: избили меня очень сильно, я год лежал в больнице.

У меня у самого лицо в шрамах после того, как на меня несколько раз в Москве ночью нападали, когда я домой шел. Это я рассказываю, чтобы вам не так обидно было.

Да, мне часто говорят: не расстраивайся, с русскими это тоже здесь случается. Так что я уже начинаю думать: ну да, карма такая.

Год лечился в Индии, родители запретили возвращаться, сказали: все, хватит. Но я очень сильно хотел врачом стать, и решил, что мединститут закончу в любом случае. Вернулся, шесть лет отучился, диплом получил и уехал домой.

У нас была очень хорошая компания с другими иностранными студентами из общежития: мы дружно жили, большой компанией ездили в город и по магазинам, если нужно было. И преподаватели были отличные, и декан наш в Дружбе Народов все для нас делал, стоило только обратиться.

Реанимация и дикие племена

Когда я вернулся в Индию, то четыре года проработал врачом. Это было, как интернатура, очень приятное время. С моей специализацией — врач-терапевт — я лечил людей, если нужно было, делал простые операции. Работал в своем родном штате Андхра-прадеш в реанимации.

Потом я на четыре месяца сходил в ашрам, и после этого работа у меня поменялась. Больше двух лет я был врачом в джунглях, на tribal area (территория диких племен,— англ.). Там они вообще цивилизации не знают: ни электричества, ни письменности. Мужчины с рассветом просыпаются и — на охоту, а женщины дома остаются, с детьми.

Даже дороги туда нет, и работа врача была устроена так: раз в месяц целую неделю мы к ним шли по реке на судне, и неделю — обратно, до базы. Они знали, по каким дням мы приезжаем, собирались на берегу. Мы причаливаем, осматриваем их и лечим. Потом опять на судно садимся и час-два до следующей деревни идем, и там нас уже ждут. Так мы каждый месяц две недели по речке ходили. Брали с собой кучу лекарств: и малярию лечили, и холеру.

Холеру? В полевых условиях?

Конечно. Ставили капельницу, оставляли медбрата и — дальше на корабле шли, а он потом нас на лодке догонял. Два года так работал, и никогда раньше я так близко с природой не был. Почти в джунглях жил, так что медитировать и йогой заниматься очень хорошо было.

Йога с детства

Врачей в Индии не хватает, и я в 2005 году опять приехал В Москву на специализацию, в Сеченова, чтобы стать травматологом. Три года отучился в ординатуре, поступил в аспирантуру в центральный институт травматологии и ортопедии. Но кандидатскую, к сожалению, так и не защитил: женился, ребенок родился, и пришлось оставить учебу и работать — жизнь заставила.

Я случайно от коллег узнал, что здесь есть много йога-центров, и можно деньги зарабатывать, тренером устроиться, инструктором. И стал параллельно с аспирантурой вести занятия.

Йогу я знаю с детства. Школа, в которой я с 10 лет учился, была необычная, кроме современных предметов в ней древним знаниям тоже обучали: ведам, мантрам, йоге, традиционной музыке и танцу. Таких школ в стране немного, но в каждом крупном городе хотя бы одна есть. Еще нам преподавали древнее боевое искусство, карасева называется: с мечом, с палками мы занимались. Это было никакое не увлечение, просто как на обычный предмет в школе сходил: раз в неделю борьба в расписании, два раза — йога.

Когда в Москву приехал, асаны перестал делать, только бхакти-йогой занимался: пуджры Ганешу совершал. А после института в Индии уже начал серьезно йогой заниматься: в ашраме Бихарской школы жил четыре месяца среди монахов. Тогда его возглавлял гуру и основатель этого места — Свами Сатьянанда Сарасвати. Там жизнь совсем другая, аскетическая: в 5 часов встаешь, час — медитация, после короткого перерыва — асаны, завтрак и лекции — сатсанги. Обед, перерыв до трех и опять лекции, а вечером — снова асаны.

Удивительно слышать, что половина йогического интенсива — это лекции. У нас йогу чаще всего воспринимают как дисциплину чисто физическую.

Знаете, на Западе телу все-таки больше внимания уделяют. Что человеку нужно в первую очередь, то он и берет. Нужно здоровье, красота — он это от йоги берет, так тоже хорошо.

Медитация на Рублевке

В ординатуре у меня был коллега, который со мной учился и йогой интересовался. Он спросил несколько советов, рекомендаций для себя, я ему подсказал. И потом, когда мне нужно было искать работу, это он посоветовал попробовать в фитнес-клубы инструктором устроиться.

2005 год, интернет в Москве тогда был слабо развит: только по картам, через модем, с такими телефонными звуками. Я рассылал резюме, меня в очень многие клубы звали, но не могли взять на работу, потому что я иностранец.

Вы со студенческой визой не могли на работу устроиться?

Да. Везде все одинаково было: собеседование и демонстрация проходили отлично, мне говорили: «Да, приходите к нам работать». Но когда дело доходило до оформления: «Ой, к сожалению, мы не можем». Официально я больше года не мог нигде устроиться.

В результате начал работать в подмосковном санатории и в одном фитнес-клубе: как-то они нашли способ меня оформить. Санаторий в основном проводил детокс-программы, и мне поставили задачу вести занятия так, чтобы обеспечивать людям физическую поддержку. В фитнес-клубе подход был практически такой же. Так что поначалу все сводилось к асанам. Медитацию я стал преподавать уже позже, в йога-центре в Барвихе.

А, Рублевка, у вас, должно быть, начались хорошие заработки?

Платили, как обычно, тогда стандарт был — 1000 рублей за занятие.

Многие ученики, у которых я в санатории йогу вел, до сих пор ко мне ходят. Подход у меня такой: когда человек только начинает, я даю ему физические упражнения, чтобы он был здоров. Когда вижу, что он регулярно ходит, говорю: «Рекомендую ходить и на занятия по дыханию». Если у него все получается, то потом, спустя некоторое время, советую медитацией заняться, даю задания, объясняю, какие практики дома делать. Конечно, когда люди много лет ходят, они все это опробуют.

Я много по России езжу, в разные регионы. И периодически организую йога-туры, где мы и асанами занимаемся, и медитацией, делаем дыхательные практики, очистительные процедуры. Конечно, хорошо интенсив устраивать, когда куда-то уезжаешь.

В Индию группы возите?

В Индию, в Европу, в Россию: Сочи, Краснодар, Абхазия, Алтай. Поездку в Индию использую максимально: делаю на 16 дней программы, две недели занятий и два дня на приезд-отъезд. Всегда ездим на праздник Шивы, Шиваратри, он раз в год бывает, в феврале. Занимаемся у океана, а отмечать праздник ездим в храм, он всю ночь длится. Каждый раз в разные места приезжаем, а древние храмы в Индии везде есть. Такой формат я сделал, чтобы людей глубже с йогой знакомить, показывать, что другая сторона у нее тоже есть.

И я каждый год езжу в Индию к своему учителю по йоге, чтобы продолжать в этом развиваться.

И как вы нашли своего учителя?

В ведической традиции вообще положено иметь нескольких учителей, которые в разных направлениях тебя ведут. Мой учитель по йоге — Свами Сатьянанда Сарасвати, к которому я ходил в ашрам. Еще я в последнее время активно занимаюсь хатха-йогой, здесь мой наставник — Фаек Бириа. А своего духовного учителя Чаганти Котешвара Рао я до сих пор живьем ни разу не видел. Но его влияние на меня очень сильно: я постоянно слушаю и читаю его книги и лекции. Это очень известный в Индии гуру, просто, наверное, карма мне до сих пор не дает его встретить.

Восточная страна

Я встречал такое мнение, что если ты не индус, то йогой заниматься не стоит. Потому что это феномен вашей цивилизации, рассчитанный исключительно на «внутренний рынок». А люди из других культур больше половины базовых ценностей этой системы не понимают. И в наших спортзалах ваши древние практики превращаются в обычную зарядку. Что вы на это скажете?

Йога, конечно, не ограничена одной Индией.

Во-первых, это не религия, это наука осознания собственного «я». Так что никаких религиозных препятствий нет. В древних писаниях, в «Махабхарате» и «Рамаяне» о России говорится. Там есть упоминания земель, которые в нескольких йоджинах от севера Индии, а йоджин — это несколько тысяч километров. И люди оттуда тоже приходили к нам учиться. Еще там говорится, что Кришна и Рама правили всей Землей, то есть всегда люди общались. Человек-то везде одинаковый: четыре группы крови всего существуют, где бы вы ни жили.

Хорошо, но все-таки у нас йогой в фитнес-центрах занимаются, а не в ашрамах, как в Индии. Можете рассказать, чего наши люди хотят от занятий и что вы думаете о русских йога-тренерах?

Древние традиции, культура России во многом похожи на ведические: и одежда, и еда, и то, чему старшие в семье учат младших. И я бы не сказал, что Россия — это западная страна.

Согласен: всех сбивает с толку, что внешность у нас европеоидная. А весь уклад жизни: власть, семья — все это у нас устроено, скорее, как в Иране, Китае, или Индии.

Да, и мне грустно оттого, что я вижу, как в России восточные по духу люди хотят забывать свои внутренние корни, изменить свой внутренний мир и стать западными. У вас сейчас очень много такого стало: и внешний, и внутренний стандарт принимается западный. Но это невозможно, от этого тяжело и конфликт внутри происходит.

Многие русские, которые у меня годами занимаются, понимают суть йоги. Конечно, в начале 99 процентов на занятия приходят, чтобы поддерживать физическое здоровье, чтобы быть красивыми. А потом лет через 5-6 говорят: дыхательные практики, медитацию тоже хочу попробовать освоить, чтобы от стресса избавиться. И так потихонечку понимают, для чего йога. И это нормально, это хорошо.

Мой учитель говорит: йога — как бусы, как четки: одна бусина — асаны, другая — медитация, третья — духовное развитие. И если человек потянется за одной бусиной, он не сможет взять только ее, возьмет все бусы. У кого-то это занимает больше времени, у кого-то быстрее проходит, главное — начать процесс.

Думаю, что все же ваши конкуренты в России — единоборства и фитнесс, а не храмы.

Грустно, что я знаю такие случаи, — и лично знаком, и посты в Facebook читаю, когда человек 30 лет в Москве йогу преподает, а жизнь ведет невежественную. Гнев, эмоции такие, что даже на занятии перед учениками не может их контролировать. Курит, пьет, бургеры всякие кушает. Вот этого я не понимаю. Что ему 30 лет йоги дали?

Такое не может сочетаться?

Не может. Если человек называет себя учителем йоги, значит, хочешь не хочешь, ему нужно бросить курить и выпивать, научиться контролировать эмоции. А то что это за учитель? Это ученик.

Другое состояние

Вы ведь женаты на русской? Где познакомились?

На занятиях — она ходила ко мне на йогу. У нас ребенок, ему уже 13 лет, он большой, в московской школе учится. Слава Богу, у нас все хорошо. Но года через 2-3 я планирую отсюда уехать.

Обратно, в Индию?

Скорее всего, да. Просто у меня родители там живут, они уже пожилые, и я хочу быть с ними.

Планируете возвращаться в Москву?

Да, я ведь уже дольше живу в России, чем в Индии, это моя вторая родная страна. Буду мастер-классы давать. Три года назад я открыл тут свой центр, стану туда регулярно приезжать. Очень мне люди нравятся: ученики уважают меня, все такие позитивные. Новые группы веду, и старых учеников человек 20 приходят, хотя бы раз в месяц их вижу. Уже давно каждый год езжу в регионы, от Владивостока до Санкт-Петербурга, и там везде по 10-20 человек есть.

Можете сравнить Москву с другими русскими городами? Люди отличаются?

Люди одинаковые, просто состояние другое — здесь они все-таки очень напряженные. В регионах поспокойнее, и к природе ближе. А в Москве темп жизни очень быстрый, соответственно, и головы такие же: моментальная реакция, быстрые решения, меньше думают. Я уже 8 лет за рулем, так что знаю, что и на дороге темп жизни у вас просто сумасшедший.

Индийская община

Можете рассказать про жизнь индийской общины в Москве?

Большинство индусов в Москве — студенты, тех, кто не учится, очень мало по сравнению с Европой и Америкой. По праздникам мы встречаемся в храме: на улице Куусинена есть храм Кришны. Каждое воскресенье индийская община там встречается. У нас так принято: любишь Бога, не любишь, надо в храм ходить. Собирается человек по 200-300, семьями, с детьми. Там готовят еду, освящают ее и этим прасадом всех угощают. Недавно отмечали очень большой праздник — пришествие Кришны.

Очень активно во всем этом участвует Сэмми Котвани, индийский портной, у которого в Москве свое ателье в Гостином дворе. Праздники мы всегда отмечали, но благодаря ему они стали еще больше.

И чем индусы в России занимаются?

В основном торговлей: много одежды продают на ВДНХ, в гостинице на Севастопольской. Кто-то чаем занимается, у кого-то турфирмы есть.

Вы говорите, мало индусов в Москве. Это из-за климата, из-за экономики?

Европа и Америка для нас открыты давно, 100 лет уже туда ездят. А здесь только в 1990-х годах это началось.

Почему? В советские годы тоже было много индийских студентов.

Студенты были, бизнеса не было.