Тайны масона Баженова

МОСЛЕНТА продолжает рассказ о зодчих, благодаря которым наш город обрел свой неповторимый облик. Сегодня речь пойдет о гениальном художнике, коренном москвиче Василии Ивановиче Баженове — создателе самого красивого дома столицы, одного из символов нашего города, знаменитого Дома Пашкова.

История архитектуры часто несправедлива к людям, ее творящим. Порой великолепные здания доходят до нас, имена же их создателей теряются в веках. А иногда в людской памяти остаются имена зодчих, а плоды их деяний уходят в Лету. А еще бывает так, что здания ассоциируются у нас не с именами их создателей, а с совершенно другими людьми, порой совсем не соответствующими их масштабу. Такова судьба одного из архитектурных шедевров нашего города, известного как Дом Пашкова — возможно, самого красивого и гармоничного здания Москвы. Оно увековечило имя торговца водкой, чудака-миллионера Петра Пашкова, хотя по справедливости должно было прославить другого человека — гениального архитектора Василия Ивановича Баженова.

###О роли водки в градостроительстве

Род Пашковых известен со времен Ивана Грозного, при первых Романовых его представители выбились в воеводы. Егор Иванович был денщиком при молодом Петре Первом, к Полтавской баталии стал капитаном гвардии, потом был прокурором Военной коллегии, а к старости получил назначение на должность астраханского губернатора. Прославился тем, что участвовал во многих расследованиях, связанных с казнокрадством, и упек в Сибирь немало вороватых бояр и чиновников. Заодно разжился конфискованным имуществом, что в те времена было делом законным.

Сын его Петр Егорович с детства был записан в гвардию, но дальше капитан-поручика Семеновского полка по службе не продвинулся. Зато он поднаторел в том, что тогда именовалось откупами: в стране была монополия на водку (что давало до 40 процентов бюджета), а он выкупал у казны за фиксированную плату право производства и продажи зелья. При правильном ведении торгового и кабацкого бизнеса выгода получалась огромной. Пашков стал миллионером. Но вот беда: уважения в высшем обществе подобные занятия не приносили, скорее, наоборот. Самолюбие Пашкова было уязвлено, и он решил ответить в духе, вполне логичном для людей его типа: построить роскошный дворец, который затмит всех «аристократов духа».

Для этого миллионер скупил земли на высоком Ваганьковском холме, напротив Кремля, и пригласил самого знаменитого архитектора своего времени — Василия Баженова, предоставив ему полный творческий карт-бланш и почти неограниченные средства. Так благодаря тщеславию водочного короля и таланту великого мастера Москва получила дворец, ставший ее украшением на века.

Великолепный вид дворца со стороны Боровицкой площади, на самом деле, его обратная сторона или задний фасад. Зодчий хотел поставить дворец в самом выигрышном месте — на краю холма, смотрящего на Кремль и Москву-реку. Но с этой стороны холм был очень крутым, что исключало возможность удобного подъезда для карет. Баженов нашел выход: парадный въезд и главный вход он расположил с противоположной стороны, но само здание спроектировал так, что его задняя часть выглядела не менее презентабельно и изящно, чем передняя. Дворец расположен чуть по диагонали к прямому углу Моховой и Воздвиженки, зато отлично смотрится издали. Склон же холма был отдан под парк с фонтанами и небольшим зверинцем. Он отлично просматривался со стороны Моховой улицы, из-за чего вдоль ограды дворца всегда толпились зеваки.

«Внизу два каменных бассейна с фонтанами в средине. От улицы дом отделяется решеткою чудного узора. Сад, как и пруд, кишит иноземными редкими птицами. Китайские гуси, разных пород попугаи, белые и пестрые павлины находятся здесь на свободе или висят в дорогих клетках. Эти редкости вместе с общей красотой этого дома привлекают сюда по воскресеньям и праздничным дням многочисленные толпы народа». Иоганн Рихтер, «Moskwa. Eine Skizze», 1799 год.

Кстати, изящной лестницы, которую мы видим сейчас, изначально не было, она появилась лишь через полтора века, в 1934 году. Ее автор — знаменитый ландшафтный дизайнер и архитектор Виталий Долганов.

В творении Баженова можно найти все архитектурные стили, присущие второй половине XVIII века (строительство велось в 1784-86 годах). В основе классические формы, с портиками, колоннами и бельведером. Контуры здания гармоничны и изящны. В то же время автор не поскупился на богатый декор, который более соответствует барочной, а в некоторых деталях даже готической традиции. Но мы уже не раз говорили, что большой художник всегда выше узких стилистических рамок и работа Баженова — это лишнее тому подтверждение. Дом Пашкова чем-то напоминает французские замки в долине Роны или Луары, а чем-то — русские ампирные дворцы последующей эпохи. Во многом Баженов опередил время, но это было в его характере. Он вообще был фигурой, которая трудно укладывалась в общепринятые рамки.

Первый пенсионер Академии

Василий Иванович Баженов родился в семье церковного псаломщика в 1737 году или годом позже. По одним данным, его отец служил в Страстном монастыре, по другим — в церкви Иоанна Предтечи, «за золотой решеткой» в Кремле. Василий с детства пел в церковном хоре, но его истинной страстью было рисование.

«...я отважусь здесь упомянуть, что я родился уже художником... Отец мой, бедный человек, не имел понятия о срочности моей, а хоть и примечал во мне, только у него денег не было отдать меня куда-нибудь учиться. Рисовать я учился на песке, на бумаге, на стенах и на всяком таком месте, где я находил за способ... по зимам из снегу делывал палаты и статуи, чтобы и теперь я желал то видеть» (из автобиографии В.И.Баженова).

Юный самоучка начал подрабатывать на росписях церквей, даже стал зарабатывать. Его талант привлек внимание, и Василия Иванова (молодых людей в документах того времени именовали без фамилий, но по отчеству) определили в архитектурную школу знаменитого московского зодчего князя Дмитрия Ухтомского. Но молодому человеку не хватало базовых знаний, и его отдали на обучение в Московский университет. Оттуда покровитель университета Иван Шувалов перевел его в только создаваемую Академию художеств. Она располагалась в Санкт-Петербурге, хотя числилась при Московском университете. Шувалов перевез талантливого юношу в столицу и поселил в своем дворце, поручив его заботам другого известного мастера Саввы Чевакинского. Ухтомского и Чевакинского сам Баженов впоследствии называл своими учителями.

Баженов оказался в самом центре общественной и политической жизни страны. Он набирался опыта на строительстве Никольского Морского собора, а благодаря тому, что жил в доме всесильного елизаветинского фаворита, мог общаться с виднейшими людьми своего времени. Во многом этот просвещенный круг и сформировал его ценности и идеалы. Около 1760 года Василия Баженова и художника Антона Лосенко командировали для продолжения обучения в Париж — они вошли в историю как первые пенсионеры Академии художеств.

За границей Баженов пробыл пять лет — сначала во Франции, затем в Италии. Он с золотой медалью окончил Парижскую академию, первым из русских архитекторов получил звание профессора Римской академии, стал членом Флорентийской и Болонской академий. Много рисовал, проектировал, делал макеты.

«...Академия художеств мною первым началась, откуда я был послан в чужие края, во Франции учился в теории, за что похвалы имело от всей Академии Парижской, примечал я и практику, где все архитекторы сматривали мои дела с большею охотою, а мои товарищи французы молодые у меня крадывали мои продукты и с жадностью их копировали...» (из автобиографии В.И.Баженова).

Академик-артиллерист

Вернувшись в Россию, Баженов попал в новую, екатерининскую Россию. Под влиянием молодой императрицы страна менялась, всерьез шли разговоры о скорой отмене крепостного права. Конечно, восторженный молодой художник всецело окунулся в общественную жизнь, даже стал членом модной тогда масонской ложи. Он практически сразу получил императорский заказ на перестройку Екатерингофа, по выполнении которого ему было присвоено звание академика. А вот оплачиваемого звания профессора Академии художеств он не получил из-за сложных отношений с новым главой академии Иваном Бецким. Строптивый характер зодчего еще не раз аукнется ему в дальнейшем…

В итоге Баженова «приютил» всемогущий фаворит Григорий Орлов, возглавлявший артиллерийское ведомство. Зодчий получил звание капитана и статус главного архитектора артиллерийской Канцелярии, ему было поручено строительство нового Арсенала и дворца на Каменном острове. Проект получил восторженные оценки, но в реальность так и не воплотился, оставшись в чертежах.

Но Баженов в фаворе — его командируют в Москву, где Екатерина задумала строительство нового Кремлевского дворца. Главным архитектором проекта и был назначен Василий Иванович, которому не было и тридцати.

Форум для императрицы

План зодчего был грандиозен и концептуален. Он задумал полное изменение идеологии Кремля и градостроительной структуры центра Москвы. Для этого предлагалось снести часть уже не актуальных крепостных стен, не самых значительных церквей и старых построек, несколько изменить ландшафт и создать единый ансамбль, в который вошли бы древние кремлевские храмы и площади. Их должны были соединять колоннады и портики, в которые вписывались новые дворцы и общественные здания. Центром комплекса должен был стать амфитеатр, где просвещенный монарх мог общаться со своим народом. Зодчий назвал все это «Форумом Великой Императрицы».

Замысел Баженова был настолько неожиданным, что вызвал неоднозначные оценки — восторг одних и активное неприятие других. Кого-то пугала потеря исторического облика Кремля, кого-то — демократические новации. Екатерина поначалу оценила идею положительно и дала указание приступать. 1 июня 1773 года торжественно заложили первый камень. Строители успели снести южную стену Кремля (которая вдоль Москвы-реки), после чего из канцелярии поступило указание остановить работы. Сначала стройку законсервировали, а потом и вовсе отказались от нее. Официальная причина так и не была названа, а домыслов в избытке: то ли деньги в казне из-за Крымской войны и восстания Пугачева кончились, то ли замысел показался слишком революционным (пугачевщина сильно повлияла на взгляды Екатерины), то ли еще что-то, вплоть до баженовского масонства.

Макет был выставлен на всеобщее обозрение (для него даже был построен специальный павильон) и его показывали как одну из достопримечательностей Москвы. Сейчас он находится в Музее архитектуры имени Щусева, так что каждый желающий может ознакомиться с ним и составить свое мнение о грандиозном, но несбывшемся проекте.

Баженов семь лет отдал Кремлю. За эти годы вокруг него сформировался кружок молодых зодчих, из которых впоследствии выйдет целая плеяда выдающихся мастеров — Матвей и Родион Казаковы, Иван Еготов. Кроме этого, архитектор занимался благотворительностью: «Набирал беднейших я, для их обучения выписывал нужные книги, покупал эстампы, редкие картины, гипсы и все, что касается до художества». Вполне в духе эпохи просвещения. Из-за этого Баженов влез в долги, которые всю жизнь будут его преследовать.

Несмотря на незавершенность кремлевской эпопеи, мастер по-прежнему получал заказы от казны. Например, вместе с другом и учеником Матвеем Казаковым Баженов строил комплекс павильонов на Ходынском поле для празднования победы над турками, а потом получил заказ на строительство нового московского императорского дворца в Черной Грязи, которую по этому случаю переименовали в Царицыно.

Несбывшаяся мечта гения

Царицынская история схожа с кремлевской — замысел автора был столь грандиозным, что полностью реализован он так и не был. В секвестрированном виде комплекс достраивал Казаков, но тоже не достроил. Это вторая большая трагедия в жизни Баженова, ведь Царицыно он отдал десять лет жизни…

И снова причины, по которым стройка остановилась, остались в тумане. Из писем архитектора становится понятно, что были серьезные проблемы с финансированием: деньги выделялись нерегулярно, да и смета оказалась сильно превышенной. Баженов вкладывал свои деньги, снова погряз в долгах и даже вынужден был продать свой московский дом, коллекцию картин и библиотеку. Многодетная семья архитектора ютилась в деревянном доме прямо на стройке.

Вторая причина — неудобство дворца для проживания. Увлеченный концептуальным замыслом, зодчий не всегда заботился о комфорте будущих обитателей, что вызвало недовольство Екатерины. Во время визита в Царицыно она обратила внимание на какие-то бытовые нюансы и приказала остановить строительство. При этом на словах она была милостива с мастером, допустила «к руке» его супругу. Третья версия, как обычно бывает, конспирологическая и связана с масонской деятельностью Баженова. К этому времени императрица окончательно отошла от демократических увлечений своей молодости, и те, кто не уловил это, постепенно оказались в опале. Достаточно вспомнить репрессии в отношении Александра Радищева и Николая Новикова. Баженов же не скрывал дружбы с последним, а в готическом царицынском декоре активно использовал масонские символы. В советские времена, когда модно было из любого человека делать борца с самодержавием, именно версия о сложных отношениях художника с властью стала особенно популярной.

Но борцом с самодержавием Баженов, конечно же, не был. Он был гениальный художник, творец. А ремесло архитектора подразумевает сочетание полета фантазии с расчетом — как физическим, так и сугубо материальным. Нужно просчитывать нагрузку, освещение, вентиляцию и тысячи других нюансов. А еще финансы: от стоимости каждого кирпича до зарплаты рабочих. И учитывать традиционное воровство и разгильдяйство. С последним у Баженова всегда возникали проблемы.

Но «нет худа без добра». Уволенный (точнее, ушедший в отпуск по состоянию здоровья) с государевой службы Баженов стал активно работать частным образом, и именно в эти годы были созданы его лучшие шедевры, в том числе уже упомянутый Дом Пашкова. А еще дом Юшкова на Мясницкой, стоящий по сей день напротив Почтамта. Сейчас там расположена Российская академия живописи, ваяния и зодчества, что очень символично. Стоит обратить внимание и на знаменитый дом Румянцева на Маросейке, в котором сейчас посольство Белоруссии. Хотя здание сильно перестроено, незаурядный почерк Баженова в нем заметен. Довольно много строил мастер и в Подмосковье, в частности, ему приписывают авторство Владимирской церкви в Быково, построенной по заказу московского градоначальника Михаила Измайлова. Возможно, по проекту Баженова построена и Знаменская церковь в селе Вешаловка Липецкой области, где располагалось имение Татищевых. Это из того, что сохранилось.

Здесь стоит оговориться, что документальных подтверждений авторства во многих случаях нет. Во-первых, когда работа велась по частному заказу, то документация могла не вестись вовсе. Во-вторых, документы могли быть утрачены, как случилось с бумагами по Дому Пашкова, которые сгорели во время пожара 1812 года. Практически все дома не раз меняли владельцев, что также не способствовало сохранению старых документов.

В 1796 году умерла императрица Екатерина, и на престол вступил Павел. Для Баженова, который был дружен с императором, наступил самый счастливый период карьеры. Он получает чин действительного статского советника (генеральский чин, дававший право на потомственное дворянство), становится вице-президентом Академии художеств, получает в дар деревню «с тысячей душ», что наконец решило его финансовые беды. Павел поручает Баженову проектировку и строительство своего нового дворца — Михайловского замка. К сожалению, этот счастливый период был недолгим — в 1799 году мастера разбил паралич, и вскоре он скончался. Закончить последнюю работу Баженов так и не успел.

По разным причинам, Баженову не удалось полностью раскрыть свой потенциал. Но даже того, что он сделал, достаточно, чтобы признать его абсолютным гением. И прежде чем опровергать это утверждение, поезжайте в центр Москвы и еще раз посмотрите на Пашков дом. И желание спорить, скорее всего, пропадет.

Георгий Олтаржевский