Как Москва взбунтовалась из-за рубля

Если для жителей Москвы сумбурный XVII век был тяжким бременем, то для археологов и кладоискателей это время благодатное — ни в одну другую эпоху не было закопано в Москве столько кладов. МОСЛЕНТА вспоминает о самых знаменитых народных волнениях, случавшихся в городе при царе Алексее Михайловиче Тишайшем.

###В тихом омуте

XVII век — самый загадочный и противоречивый в истории страны. Последний век старой московской Руси, предтеча будущей Российской империи. Страна только начала заглядывать за Урал и осваивать сибирские богатства, которые в дальнейшем перевернут ее судьбу.

Начался он страшными природными ненастьями, которые привели к катастрофическим неурожаям и политической нестабильности. По стране прокатилась волна крестьянских восстаний — от Хлопка Косолапа до Ивана Болотникова. Затем последовала целая череда Лжедмитриев, началась польская и шведская интервенция, разразилась гражданская война. Страшные пятнадцать лет, вошедшие в историю страны как Великая смута...

Эпоха первых Романовых — степенного Михаила Федоровича и Тишайшего Алексея Михайловича — казалась относительно спокойной. Однако спокойствие это было мнимым: именно в правление Тишайшего в Москве разразились два самых знаменитых народных бунта — Соляной и Медный.

###Не обижайте стрельцов

История соляного бунта весьма характерна и назидательна. Для простоты изучения и запоминания в учебном курсе российской истории сказано, что народный гнев вызвал резкий рост цен на соль, хотя правильнее было бы говорить о целом комплексе причин. Важнейшие из них — это действительно неудачные налоговые реформы, звериная жадность, чудовищное мздоимство и чванство власть имущих. Все это привело к такой вспышке народного гнева, что дело едва не закончилась трагически для самого молодого царя Алексея.

Алексей Михайлович взошел на престол совсем юношей шестнадцати годов от роду. Естественно, на первых порах он был не самостоятелен, а находился под влиянием окружения и, прежде всего, своего наставника Бориса Морозова.

Сей уважаемый боярин был приставлен к молодому царевичу, когда тому было пять лет, и контролировал процесс обучения Алексея наукам, военному делу и прочим царским премудростям. Через год после коронации молодому царю стали подыскивать невесту и, не без влияния Морозова, выбор пал на Марию Милославскую.

Причем, сначала Алексей выбрал другую девушку, но потом Морозову и Милославскому старшему удалось переубедить юношу. Сам же Морозов женился на сестре новоявленной царицы. Сложился этакий семейный треугольник Морозов — Милославский — Алексей Романов, в котором последнему отводилась роль младшего родственника. «Старшие товарищи» его как бы оберегали, а на деле отодвигали от серьезных дел.

В 1646 году Морозов, Милославский и их помощники решили ни много ни мало принципиально изменить систему налогообложения, дабы увеличить поступления в казну.

«Иные и не платят, потому что ни в разряде в списках, ни в писцовых книгах имен их нет, и живут все в уезде в избылых». Это слова Назария Чистого — бывшего купца («гостя»), ставшего думным дьяком. За образец взяли европейский опыт, говорят, даже привлекли к реформе иноземцев.

Прямые налоги, которые платили не все категории населения, было решено заменить косвенными, от сбора которых уклониться было бы невозможно. Например, вчетверо (с пяти копеек до двух гривен с пуда) увеличили цену на соль, продажа которой была государственной монополией. Стоит отметить, что без соли в те времена жить было невозможно, поскольку это был самый распространенный и, по сути, единственный консервант для заготовки продуктов на зиму. Пострадали от нововведений все, но больше всего досталось служилым категориям населения, которые раньше от налогов были освобождены.

Ожидаемого материального эффекта меры не принесли, даже наоборот. Потребление соли резко упало, увеличилась контрабанда и подпольное ее производство. А на Волге гнили тысячи пудов рыбы, которую без соли невозможно было переработать.

В начале 1648 года скандальный налог был отменен, но при этом от тяглых людей потребовали внести старые подати за последние три года. Получилось, что за глупость правителей платить должны были невинные простые люди. Естественно, все это вызвало негодование москвичей. Народ несколько раз пытался подать царю челобитные, но окружение старательно оберегало монарха от подданных.

Взрыв произошел 25 мая 1648 года. Когда Алексей Михайлович возвращался с богомолья, толпа москвичей совместно с собранным по случаю смотра дворянским ополчением перекрыла Сретенку и потребовала навести порядок, а в первую очередь, отправить в отставку главу Земского приказа (по сути, московского градоначальника) Леонтия Плещеева, вызывавшего особый гнев народа.

Царь пообещал разобраться, и народ уже стал было расходиться, но тут вооруженные слуги Плещеева накинулись на толпу горожан и стали охаживать людей нагайками. Да еще пошел слух, что вельможи демонстративно разорвали челобитную.

Толпа развернулась и началось побоище: москвичи, вооружившись колами и камнями, двинулись на Кремль. Запылали дома вельмож, народ прошелся по лавкам и складам. Стрельцы отказались стрелять в народ и присоединились к восставшим. Верным правительству остался лишь отряд иностранных наемников, который с развернутыми знаменами и барабанным боем вошел в Кремль и заступил на охрану царского двора. Начались переговоры.

Царь объявил народу, что знает и сожалеет о бесчинствах Плещеева и окольничего Петра Траханиотова, шурина Морозова. Они, а также Назарий Чистой, были выданы на расправу и растерзаны. Дома их были разорены и сожжены.

С большим трудом Алексею удалось спасти боярина Морозова. Царь лично слезно просил толпу: «Я обещал выдать вам Морозова и должен признаться, что не могу его совершенно оправдать, но не могу решиться и осудить его: это человек мне дорогой, муж сестры царицыной, и выдать его на смерть будет мне очень тяжко».

Народ смилостивился, и Морозова отправили в почетную ссылку в Кириллово-Белозерский монастырь. Царь приказал угостить стрельцов вином и медом, им было выдано двойное денежное и хлебное жалование. Царский тесть Милославский зазвал на пир выборных от черных сотен и угощал их несколько дней кряду.

Были заменены судьи во всех важнейших приказах. По царскому указу должники были освобождены от недоимок. Алексей Михайлович обещал также понизить цену на соль и безотлагательно собрать Земский собор. На нем боярскому всевластию был положен конец, и принято Соборное уложение — свод законов, который будет определять жизнь страны в последующие 200 лет.

###Медный бунт

Прошло четырнадцать лет. Годы это были тяжелые — уже восемь лет шла затяжная война с Речью Посполитой. Денег казне не хватало, приходилось увеличивать налоги. Усугубляло ситуацию то, что в России тогда не было своих золотых и серебряных рудников, и монетным дворам приходилось переплавлять на копейки, деньги и полушки, европейские талеры. Монеты банально не хватало, а жалование армии платить было необходимо. Ситуация была критическая.

Вот тогда-то «умные головы» (то ли канцлер Афанасий Ордин-Нащекин, то ли придворный финансист Федор Ртищев) и подсказали царю Алексею Михайловичу, как можно раздобыть средства. В те времена медь обходилась государству в 60 раз дешевле серебра, поэтому было предложено изготавливать монеты не из серебра, а из меди. Но номиналом они должны были соответствовать серебряным.

Население поначалу с охотой приняло новые деньги: раньше жалование стрельцам и прочим служивым часто задерживали из-за недостатка монеты, теперь проблема была снята. Монетные дворы Москвы, Пскова и Новгорода вполне обеспечивали казну деньгами.

Но постепенно ситуация стала меняться. Деньги печатались практически бесконтрольно и баланс не соблюдался. Фальшивомонетчики тоже вносили свою лепту. Хотя наказание за сей грех было очень суровым — провинившимся заливали в рот расплавленный металл — поток фальшивых денег не иссякал.

Налогов не хватало, а казне нужно было постоянно покупать товары (например, орудия и порох) за границей. В итоге, было предписано собирать налоги серебряными деньгами, а жалование выдавать медными.

Естественно, авторитет медных денег стал катастрофически снижаться.

Медная копейка начала обесцениваться — за серебряный рубль давали семнадцать медных! Все товары резко подорожали, а на грозный царский указ, который должен был ограничить рост цен, никто не обращал внимания. Стрельцы и служивые люди стали роптать, поскольку на свое медное жалованье они не могли ничего купить.

В августе 1662 года на Лубянке были обнаружены листы с обвинениями в адрес князя Милославского, нескольких членов Боярской думы и богатого гостя Василия Шорина, которых обвиняли в тайных сношениях с Польшей.

Вряд ли это имело под собой основания, но недовольным нужен был повод. Показательно, что объектом всеобщей ненависти стали те же самые люди, которых обвиняли в злоупотреблениях во время соляного бунта, и точно так же, как четырнадцать лет тому назад, толпа ринулась громить дом гостя Шорина и других вельмож.

Затем разгоряченные погромами и найденными напитками горожане отправились к царю Алексею Михайловичу, находившемуся в своем загородном дворце в селе Коломенском.

Царь был вынужден выйти к народу, и перед церковью разыгралась сцена, являвшаяся нарушением всех правил придворного этикета. Простолюдины окружили царя, держали его за пуговицы, вопрошали: «чему верить?», а когда Алексей Михайлович дал слово вернуться в Москву и расследовать дело, один из толпы бил с царем всея Руси по рукам.

Успокоившая толпа отправилась восвояси, но по пути встретилась с другой массой горожан, которые были настроены более решительно. Ситуация повторилась, но царя уже не просили, от него требовали решительно наказать виновных. Память об успешном окончании соляного бунта еще жила в сердцах горожан.

Однако на сей раз власть успела лучше подготовиться, а главное, стрелецкие полки остались верны трону. И как только ситуация накалилась и возникла реальная угроза безопасности царя, вошедшие с другой стороны в Коломенское солдаты и стрельцы ринулись на толпу. Тысячи людей были убиты на месте, сотни утонули в Москве-реке, куда их загнали стрельцы. А потом начались репрессии.

«И того ж дни около того села повесили со 150 человек, а досталным всем был указ, пытали и жгли, и по сыску за вину отсекали руки и ноги и у рук и у ног палцы, а иных бив кнутьем, и клали на лице на правой стороне признаки, розжегши железо накрасно, а поставлено на том железе «буки» то есть, бунтовщик, чтоб был до веку признатен; и чиня им наказания, розослали всех в далние городы, в Казань, и в Астарахань, и на Терки, и в Сибирь, на вечное житье... а иным пущим вором того ж дни, в ночи, учинен указ, завязав руки назад посадя в болшие суды, потопили в Москве реке.»

Григорий Котошихин, «Описание Московского государства»

Московский градоначальник князь Трубецкой отдал приказ хватать всех грамотных и по почерку искать авторов «воровских писем». Сделать это не удалось, а может быть, зачинщиков бунта к этому времени уже не было в живых. Видимо, не пережил те страшные дни и безвестный горожанин, под домом которого в Кадашевской слободе в 2015 году был обнаружен клад.

В 1663 году монетные дворы в Новгороде и Пскове были закрыты, возобновилась чеканка серебряных монет. Медные деньги были полностью изъяты из обращения и переплавлены.

Георгий Олтаржевский