Непрочитанная Москва

Москва уже давно вдохновляет на создание произведений искусств иностранных представителей творческих профессий: художников, парфюмеров, модельеров. Писатели в этом списке - не исключение. МОСЛЕНТА прочитала несколько художественных книг современных авторов разных стран и узнала, каким они видят наш город.

Забегая вперед, сразу скажем, почти все современные иностранные книги, в которых действие разворачивается в Москве, оказываются, как правило, или остросюжетным триллером, или приключенческим детективом. Никакой лирики и романтики, трагедии и комедии. Даже если в повествовании и возникает вдруг любовная линия, то обязательно на фоне тайн, перестрелок, погони, интриг и расследований.

Впрочем, это совершенно не мешает авторам вплетать в свои истории подробные описания знакомых каждому москвичу столичных улиц, городских пейзажей, типичных героев каждодневной жизни нашего города. Некоторые из них невероятно сухи и точны, некоторые вызывают улыбку, некоторые умиление. Но факт остается фактом, читать о Москве глазами иностранных писателей, занятие увлекательное и очень познавательное.

Серия книг цикла «Тайны детектива Ренко», Мартин Круз Смит

Американский детективный писатель Мартин Круз Смит — один из немногих зарубежных авторов, у которого существует не просто книга с упоминанием о Москве, а целая серия книг, где столица России является главным местом событий.

Идея написать необычную детективную историю о сотрудничестве советского и американского сыщиков появилась у Смита в 1972 году. С этой задумкой он пришел к издателю Путману и следующие пять лет активно собирал материал для своего творения. В 1973 году писатель даже приехал в Москву и целую неделю гулял по городу, делая заметки и записывая городские сценки. И вот, спустя несколько лет в продажу вышел роман «Парк Горького», который стал первым в серии книг об увлекательных приключениях детектива-криминалиста Аркадия Ренко. Всего в настоящий момент в этой серии написано 7 книг: «Парк Горького», «Полярная звезда», «Красная площадь», «Гаванский залив», «Волки сильнее собак», «Призрак Сталина» и «Три вокзала».

Кстати, сам Смит считает, что именно художественная литература, является лучшим путеводителем по тому или иному городу. В одном из своих интервью он как-то сказал: «Лучше всего люди узнают другие страны и народы, когда они читают о них в книгах развлекательного жанра. Возьмем, скажем, Шерлока Холмса, и подумаем, что он сделал для Англии». Возможно Смит прав. Потому что читая его романы и продираясь сквозь дебри убийств и криминалистических подробностей вдруг натыкаешься на описание колеса обозрения на ВДНХ, Красной площади или сталинских высоток, и сразу хочешь увидеть это все вживую и обязательно своими глазами.

«Москва была залита светом. Неверный свет прожекторов Красной площади смешивался с неоном казино на площади Революции. Свет полз из подземного перехода в сторону Манежа. Новые башни из стекла и полированного камня венчали прожекторы, на каждой из них возвышался шпиль. Златые купола по-прежнему плыли вокруг Садового кольца, но весь вечер экскаваторы терзали землю в старой части города и расширяли световые пятна, чтобы поднять современную, устремляющуюся ввысь Москву хотя бы на уровень Хьюстона или Дубая». («Волки сильнее собак»)

«Полный оборот пятидесятиметрового колеса занял пять минут. По мере подъема кабинки расширялся обзор парка отдыха – плавающие по озеру лебеди, роллеры, скользящие по дорожкам, и, наконец, как апогей сквозь плавающую «маскировочную сетку» шелухи от семечек отразилась в воде панорама пасмурного дня Москвы, вспышки золота от церкви к церкви и отдаленные стоны уличного движения и стройки». («Волки сильнее собак»)

Кстати, начиная с книги «Волки сильнее собак» действие разворачивается уже в постсоветской России. И писатель отмечает перемены, которые произошли в городе за несколько лет. Появление многочисленных ресторанов, казино, пабов, дорогих машин, рабочих из стран СНГ и бесконечных пробок, чего совершенно не было в романах времен Советского Союза.

«Непросто было отыскать старомодную столовую среди ирландских пивных и суши-баров в центре Москвы, но Виктору это удалось».

«Женя угрюмо, как узник, смотрел на поток машин. Это было похоже на массовое бегство за город. Жители Москвы устремлялись на дачи, переполненные пляжи и в супермаркеты, а на шоссе, рассчитанном на четыре полосы, водители умудрились образовать шесть полос».

«Гребаный мир просто распадается. Ну, глянь, сколько таджиков теперь понаехало в Москву? Подожди лет десять. На каждом углу будет мечеть. Голову даю на отсечение. Мы с тобой должны держаться вместе, а ты, блин…» («Три вокзала»)

«По проспекту Мира машины обычно двигались со скоростью черепахи, но сейчас, ночью, водители совсем обнаглели и громко сигналили. Рев моторов слышался со стороны Министерства сельского хозяйства. И это был не шепот «Мерседесов», но дикий рев “Мазерати” и “Феррари”». («Три вокзала»)

«Икона», Фредерик Форсайт

Английский писатель, журналист и по совместительству агент Британской разведывательной службы МИ-6, как и Мартин Смит тоже не смог удержаться от написания детективного романа, главным местом действия в которой стала Москва.

«Икона» — это роман о политике России в 1999 году, когда экстремистская партия оказывается близка к захвату власти. По мотивам книги снят двухсерийный фильм. Действие происходит в конце 1999 и начале 2000 года и вращается вокруг кандидата в президенты России Игоря Комарова, главы правого Союза Патриотических Сил (СПС) и преемника Ельцина.

Москва в «Иконе» буквально с самого первого абзаца предстает перед читателем местом немного пугающим и мрачным.

«Москва, как и всякий крупный город, еженощно, еженедельно и ежемесячно снимала свою жатву трупов, но, к счастью, только меньшей их части требовалось заключение о причинах смерти, иначе профессор и его коллеги по судебной медицине не смогли бы справиться с работой».

Нашлось в книге и описание одного из самых популярных у экспатов мест того времени - пабе «Рози О’Грейди». Вот каким увидел его Форсайт:

«Селия Стоун направлялась в паб "Рози О'Грейди" на Знаменке. Эта совершенно немосковская таверна действительно была ирландской, и здесь можно было подчас обнаружить в канун Нового года ирландского посла, если ему удавалось сбежать с официальных дипломатических приемов. В этом пабе также можно и пообедать».

Еще одна примечательная деталь в книге - парковки и нищие:

_«Она без труда нашла место для парковки сразу же за углом: все меньше и меньше русских могли позволить себе иметь машину и покупать для нее бензин. Поставив машину, Селия пошла пешком».

«Как всегда, когда около ресторана появляется явный иностранец, бездомные и нищие сбегаются со всех сторон, чтобы попросить на хлеб. Перед отъездом в Москву она, как молодой дипломат, получила инструкции в министерстве иностранных дел в Лондоне, но реальность все равно каждый раз потрясала ее».

Впрочем, иногда Форсайт отвлекался от убийств и политических интриг в сюжете и давал читателю немного расслабиться, описывая городские пейзажи.

«В дальнем юго-восточном углу Старой площади есть Славянская площадь, на которой стоит одна из самых маленьких, самых древних и самых красивых московских церквей. Церковь Всех Святых на Кулишках первоначально была построена из дерева в тринадцатом веке, когда столица Руси состояла из Кремля и нескольких прилегающих к нему участков. <...> Среди тех, что оставались заброшенными, но целыми, была и церковь Всех Святых на Кулишках».

«Подснежники», Эндрю Миллер

В середине 2000-х британский журналист Эндрю Миллер провел в Москве несколько лет, работая корреспондентом журнала «Экономист». Жизнь в российской столице, его наблюдения о ней, легли в основу его дебютного романа «Подснежники». В 2011 году книга попала в шорт-лист британского Букера.

Главный герой, британский адвокат, оказывается в центре аферы со столичной недвижимостью. Основная линия романа, конечно, детективная, но, на радость женской половине человечества, есть тут и немного, как говорится, про любовь. На самом деле, в «Подснежниках» описан очень точный портрет Москвы последних лет. Некоторые описания столичной жизни, сделанные Миллером настолько интересны и необычны, что вызывают улыбку.

Про погоду:

«Была середина сентября. «Бабье лето», так зовут это время года русские, – горьковато-сладкий наплыв бархатистого тепла, наступавший некогда после того, как крестьянки завершали сбор урожая, – в теперешней же Москве то была пора последних выпивок на свежем воздухе – на площадях и Бульварном кольце (прелестном древнем пути, огибавшем Кремль и обратившемся ныне в череду пересекаемых улицами бульваров с лужайками, скамьями и статуями знаменитых писателей и забытых революционеров)».

«Влажный воздух наполняло нечто, не бывшее ни дождем, ни снегом, – отдающая выхлопными газами российская сырость, которая выедает глаза и забивается в легкие. В такую погоду ты смотришь на небо и хочешь лишь одного: чтобы все поскорее закончилось, – как приговоренный к казни, поглядывающий на нож гильотины».

«Перед самым вылетом из Москвы снова пошел снег – снег в конце мая, мать его, посредством которого Бог дает русским понять, что он с ними еще не разобрался окончательно».

Про город:

«Впереди подрагивали в воздухе звезды кремлевских башен, за ними – сказочные купола замыкающего Красную площадь храма Василия Блаженного, а бок о бок с нами текла, загадочно изгибаясь и прорезая одичалый город, выглядевшая совершенно нереальной Москва-река».

«В небе стояло всего одно облачко, да из трубы какого-то завода либо городской электростанции поднимался столб пушистого дыма, едва разлимый в синеве раннего вечера. Прекрасная была картина. Воздух пах дешевым бензином, поджариваемым на углях мясом и похотью».

«Мы стояли перед классическим зданием старой Москвы – потрескавшийся, пастельного тона фасад и просторный двор, в котором господа держали некогда своих лошадей и склочничавших слуг. Теперь во дворе стояли лишь пара сиротливых, ронявших бурые листья деревьев да три-четыре автомобиля, достаточно стильных, чтобы все понимали: среди жильцов есть люди со средствами».

«Квартира Татьяны Владимировны смотрела на бульвар и на Чистые пруды (типичное для русских мечтательное заблуждение, если говорить о воде, тем не менее эта часть московского центра приобретала все большую элегантность). Из большого окна гостиной был виден пруд, деревья вокруг него. Бедуинский шатер ресторана, который открывался летом на выдававшейся в пруд платформе, уже убрали, гондолы, в которых вас ублажали – за непомерную плату – серенадами, сохли на берегу. По другую сторону пруда возвышалось странное голубоватое здание, отделанное барельефами действительно существующих и выдуманных животных, одно из тех удивительных украшений столицы, которые иногда открываются твоему взгляду, производя впечатление цветов на поле битвы».

Про транспорт:

«Паоло, сразу после моего приезда в Москву, сказал, что я должен усесться за руль как можно скорее, потому что, стоит мне потянуть время и успеть познакомиться с анархией и льдом на дорогах и с нравами здешней дорожной милиции, я не сделаю этого никогда, – и оказался прав. Впрочем, частная система извоза в Москве на удивление безопасна, необходимо лишь соблюдать два правила: не залезать в машину, если рядом с водителем уже кто-то сидит, и не залезать ни под каким видом, если водитель еще пьянее, чем ты.)»

«Старая, расположенная под центром города часть московского метро – это та разновидность подземки, какую люди получают, когда ими правит склонный к тиранству маньяк, в распоряжении которого оказывается столько мрамора, оникса и человеческих существ одноразового использования, сколько ему никогда и не снилось».

«В любой системе подземного транспорта имеются свои официальные и неофициальные правила. В лондонской подземке тебе надлежит стоять на эскалаторе справа, пропускать вперед тех, кто выходит из вагона, никогда не заговаривать с незнакомцами и до времени завтрака в вагонах не целоваться. В Москве – подниматься с места на станции, предшествующей той, на которой ты выходишь, и неподвижно стоять лицом к двери вместе с другими собирающимися покинуть вагон пассажирами, точно все мы – солдаты, ожидающие сигнала атаки, или христиане, которые готовятся выйти на арену римского цирка. А затем проталкиваться на платформу сквозь толпу старух, пихающих тебя локтями с остервенением, наводящим на мысль, что кто-то строго-настрого приказал им: пленных не брать».

«Пророчество Романовых», Стив Берри

Бывший адвокат, а ныне известный американский писатель решил написать фантастический-приключенческий роман, после экскурсии по Кремлю. Как бы все могло быть, если бы в России вновь установился монархический режим, подумал Берри, прогуливаясь по центру Москвы. В итоге в его голове, как он сам рассказывает в прологе к книге, родился сюжет, связанный с Николаем II и убийством его семьи, а также с политической борьбой в современной России.

Действие романа происходит в 90-х годах в Москве. Поэтому в книге много отсылок к бандитам. Мафии и перестрелкам. По сюжету в стране по результатам всенародного референдума решено восстановить монархическое правление. В круговороте связанных с таким поворотом событий случайным образом оказывается юрист Майлз Лорд, который пытается найти законного наследника на российский престол.

Читать книгу интересно и временами создается впечатление, что речь совсем не о Москве. Слишком необычно, слишком утрировано все происходящее в романе. Хотя в книге очень много исторических фактов об истории России. Тем не менее, когда в книге попадаются описания реальных современных зданий, улиц и значимых столичных мест, это немного сбивает с толку.

«В Кремле как нигде воплотилась любовь русских ко всему помпезному. Они разбивали городские площади настолько просторные, что на них могли бы разместиться пусковые установки, отливали колокола такие огромные, что их так и не удавалось поднять на колокольни, и строили ракеты такие мощные, что те становились неуправляемыми. Больше значило не только лучше; это было восхитительно».

«Гостиница “Метрополь” была построена еще до революции, в начале двадцатого века. Она расположена в самом центре Москвы, к северо-западу от Кремля и Красной площади, наискосок от Большого театра. В советские времена из окон боковых номеров открывался вид на монументальную гостиницу «Москва» и памятник Карлу Марксу. Теперь не осталось ни того ни другого. Благодаря участию американских и европейских инвесторов в последнее десятилетие гостиница подверглась реконструкции, вернувшей ей былую славу. От роскошных вестибюлей и фойе с фресками и хрустальными люстрами веяло помпезностью царской эпохи. Но картины русских мастеров выдавали капиталистические времена — на каждой висела табличка “ПРОДАЕТСЯ”. А с появлением современного делового центра, фитнес-клуба и закрытого бассейна старая гостиница сделала еще один шаг в новое тысячелетие».

«Хейес протискивался сквозь толпу пассажиров, выплеснувшуюся из поезда метро. Платформы, еще мгновение назад пустынные, теперь были запружены тысячами москвичей. Люди сплошным потоком устремились к четырем эскалаторам, ведущим на поверхность с глубины шестьсот футов. Впечатляющее зрелище, однако Хейес, как всегда, обратил внимание на тишину. Ничего, кроме стука каблуков по каменным плитам и шелеста одежды. Изредка доносился одинокий голос, но в целом шествие восьми миллионов человек, каждое утро спускавшихся в самый загруженный метрополитен в мире, а вечером выходящих из него, было молчаливым».

«Его не переставали поражать относительно скромные размеры Красной площади. В телевизионных передачах коммунистических времен вымощенное брусчаткой пространство казалось бескрайним. На самом деле площадь была лишь на треть длиннее футбольного поля и вдвое уже. С юго-западной стороны ее обрамляли внушительные кремлевские стены из красного кирпича. На северо-востоке возвышался универсальный магазин ГУМ, массивное здание в стиле барокко, напоминающее скорее железнодорожный вокзал девятнадцатого столетия, чем бастион капитализма. С северной стороны господствовало здание Исторического музея с белыми шпилями на крыше. Теперь эти шпили венчали двуглавые орлы Романовых; красные звезды канули в Лету вместе с коммунистическим режимом. В южном конце площади стоял самый узнаваемый символ города — собор Василия Блаженного, буйство башенок, куполов и островерхих шпилей. По ночам освещали прожектора, и он расцвечивал темноту яркими красками».

«На Спасской башне пробили куранты. Кругом суетились туристы в длинных теплых пальто, с фотоаппаратами в руках. Яркие цвета безошибочно выдавали в них иностранцев. Большинство русских предпочитают черную, серую, коричневую и темно-синюю одежду. Другой отличительной чертой были перчатки. Истинные русские не надевают перчатки даже в самую лютую зиму».

«Полуденное небо сверкало платиной, солнце пробивалось словно через матовое стекло, изо всех сил стараясь компенсировать пронизывающий ветер. Внизу Москва-река делала резкую петлю, образуя полуостров, на котором располагался стадион «Лужники». Вдалеке на северо-востоке в туманной дымке виднелись золотые и серебряные купола кремлевских соборов, похожие на надгробия в тумане. <...> Справа над деревьями чрезмерным многообразием капризных шпилей, затейливых башенок и бесчисленных завитков поднималось здание Московского государственного университета. Это был один из грандиозных сталинских небоскребов, похожих на свадебный торт, воздвигнутых, чтобы поразить весь мир».

Конечно, читать про Москву, в которой разворачиваются все эти невероятные по накалу страстей события, довольно любопытно. И возможно, если бы мы жили в другой стране и попытались бы узнать о столице России из этих книг, то ни за что не захотели сюда приезжать. Временами все описанное выглядит не только красиво, но и местами опасно. Поэтому радует тот факт, что первыми книгами, действие которых разворачивается в Москве, в зарубежных поисковиках рекомендуются к прочтению совсем другие романы. Среди них «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова, «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова, «Ночной дозор» Сергея Лукъяненко, «Война и мир» Льва Толстого, «Москва и Москвичи» Владимира Гиляровского, «Азазель» Бориса Акунина.