Бабий город и другие секреты Замоскворечья

«Я коренной москвич, но города не знаю. Покажите мне Москву!» — с такой установкой люди приходят на экскурсии. МОСЛЕНТА вместе с известным краеведом Александром Фроловым отправилась на прогулку по Замоскворечью и узнала о том, как реставрировались старые церкви, куда исчезли московские ткачи, откуда взялся бабий город и где, кроме галереи, оставили свой след купцы Третьяковы.

###Церковь Марона Пустынника на Якиманке

Здание этой церкви принято относить к середине XIX века, но на самом деле ее история началась раньше. На этом месте издавна стояли деревянные церкви, которые сменяли друг друга. В 1730 году прихожанам не хватало денег на ремонт тогдашнего деревянного храма, а на новое строительство — тем более. Тогда священник принял решение писать императрице Анне Иоанновне, просить ее выделить средства из казны. И та откликнулась.

Удалось построить каменный храм. Но его декорации менялись с тех пор несколько раз, и сейчас уцелели те, что сделали во второй половине XIX века — тогда вошел в моду, так называемый, русский стиль. Это видно до сих пор — например, над наличниками алтарной части разорваны треугольные фронтоны.

Большую роль в истории этой церкви сыграла семья купцов Лепешкиных, которые жили здесь, на Якиманке. Последовательно несколько членов семьи были старостами этой церкви — соответственно, и деньги жертвовали, и руководили хозяйственной жизнью.

После прихода советской власти храм, конечно, закрыли. Но от сноса спасло расположение — он стоит не на самой Якиманке, а в стороне. И через какое-то время рядом построили жилой дом, который закрыл вид на церковь со стороны улицы. Ведь по Якиманке проходила правительственная трасса, и если бы церковь была на виду — обязательно снесли бы.

Также с этой церковью связана история Константина Сараджева — известного звонаря. У него был необыкновенно развитый слух, он мог запоминать звук каждого колокола. И в советскую эпоху он попробовал превратить церковную колокольню в место для светских концертов. Церковь Марона Пустынника отличалась хорошим подбором колоколов, на которых он хотел играть светские произведения. Но, к сожалению, реализовать идею не удалось, колокольные концерты все равно считались чем-то религиозным.

###Бабий город

Близ Якиманки есть Бабьегородский переулок. О появлении этого названия есть разные легенды.

Одна из версий кажется неправдоподобной. Вообще баба — это деревянный большой молот. И якобы берег Москвы-реки раньше укрепляли такими молотами. Но это скорее попытка объяснить существующее название.

Другая версия — якобы во времена нашествия Тохтамыша (то есть при Дмитрии Донском), через несколько лет после Куликовской битвы, когда сам Дмитрий поехал из Москвы на север собирать войско, Москва была оставлена под командованием одного из бояр. Легенда гласит, что часть женщин тогда не пустили укрыться в крепости — дескать, там и так много народа. И они соорудили здесь из подручных средств небольшое сооружение, которое успешно защищали от Тохтамыша целый день. Отсюда пошло название — Бабий город. Хотя вряд ли женщины действительно смогли бы противостоять армии в наспех построенной крепости.

Еще один вариант — что озера, которые здесь находились, назывались «бабами». И ни одна из версий не может считаться подтвержденной или убедительной.

Дом Третьяковых

Типичный московский дом в этом переулке — каменный первый этаж, деревянный второй — известен в столице как дом Третьяковых, и это правда. Но не Третьяковы его строили, он был построен в самом конце XVIII столетия. И Третьяков, когда приехал в Москву из Малоярославца, купил этот дом. Вероятнее всего, это была первая его собственность в Москве. Связано место покупки было, наверное, с тем, что рядом, на берегу, были лесные и дровяные склады, принадлежащие Третьякову.

В этом доме родились и Павел Михайлович, и Сергей Михайлович Третьяковы.

В 1812 году, после пожара, второй, деревянный этаж пришлось строить заново. А когда в начале ХХ века началась реставрация, специалисты посчитали дерево изношенным. Поэтому сейчас второй этаж только облицован деревянными панелями, а сам тоже каменный.

Принадлежит он Третьяковской галерее. Периодически звучат идеи сделать здесь музей, посвященный семье Третьяковых. Но, что-то не складывается.

Церковь Николы в Голутвине

Эта церковь восстановлена по старым фотографиям и рисункам.

Пятиглавие было снесено в советские годы. Пришлось восстанавливать. А вот гора кокошников, которую мы сейчас можем видеть на храме, исчезала довольно давно, еще в XVIII веке. Нынешний облик церковь обрела после реставрации и поэтому интересно обратить внимание на то, как сейчас покрыты главы. Это разноцветная черепица — желтая, зеленая, коричневая, и все в хорошем состоянии. Для Москвы XVII века такое оформление привычно, но до наших дней ни один храм не дошел с черепичным покрытием той эпохи.

Церковь Николы в Голутвине — не исключение; когда археологи обнаружили следы былых украшений, то смогли сделать вывод, как выглядел храм. И тогда смогли оформить его заново, сохранив ансамбль. Кроме того, стоит отметить, что другой придел был построен в 1830-е годы, и его отличает другая архитектура – скажем так, более сухая.

###Голутвинская мануфактура

Неподалеку от храма расположено фабричное здание — Голутвинская мануфактура, которая принадлежала купцам Рябушинским.

Построена эта фабрика по образцу, который был выработан в Англии в 1840-х годах и очень быстро обрел популярность во всем мире. Когда стали появляться большие ткацкие фабрики, потребовалось придумать нечто такое, чтобы можно было сделать большие помещения и ставить там большие ткацкие машины любого размера и менять их при необходимости. И было придумано — чугунные колонны сравнительно небольшого сечения, которые могут нести большую нагрузку, на них клались балки, а между ними — маленькие кирпичные своды. Таким образом, получалось горизонтальное перекрытие для больших проемов.

Такие своды называются по имени инженера, который придумал этот прием — «своды Монье». Это удобная, безопасная и прочная конструкция, которая была популярна вплоть до начала ХХ века.

Но в этом районе интересно обратить внимание на стоящий рядом многоэтажный гараж — он построен в постмодернистском стиле и вписывается в это пространство.

Разумеется, в советские годы Голутвинская мануфактура называлась «Красные текстильщики», а сейчас внутри размещены офисные здания — это модный лофт-квартал.

Наводнение 1908 года

Здание Голутвинской мануфактуры, как и весь район Якиманки, серьезно пострадало во время наводнения 1908 года. На углу дома со стороны Якиманской набережной установлена табличка, которая показывает уровень воды — примерно человеческий рост.

Для того, чтобы это наводнение случилось, нужно было сочетание нескольких условий. Во-первых, тогда была снежная зима, а вслед за ней — запоздалая, но очень теплая весна. Снег начал таять, и тогда начала резко прибывать вода. Буквально за пару дней она достигла максимального уровня. Затоплена была примерно 1/5 часть Москвы. В первую очередь, пострадали низкие берега — Замоскворечье, Дорогомилово, вдоль долины Яузы.

Это наводнение запечатлели на многих московских фотографиях. К тому же, оно оказалось не только крупнейшим, но и последним — после 1924 года наводнений у нас не было, потому что построили Канал имени Москвы. Тогда удалось отрегулировать сток воды в Москве-реке, и в столице все стало спокойно.

Большая Якиманка и «Дом на набережной»

Улица Большая Якиманка получила свое название от церкви Иоакима и Анны, которая стояла близ нынешнего дома №13, но была снесена в советские годы.

Со стороны набережной — единственный кусок Большой Якиманки, который сохранил старую ширину. Обычно московские улицы с XVIII века имели ширину 18 саженей, переулки — 11-12 саженей. Такая ширина была задана для того, чтобы хозяева не пытались «случайно» захватить при строительстве дома проезжую часть, а ограничивались своей только территорией. И сейчас в этой части Якиманки сохранилось несколько домов той эпохи, XVIII-XIX века, остальное было достроено позже.

Легендарное строение здесь — то, что построили на набережной в конце 1920-х годов. По проекту архитекторов Бориса и Дмитрия Иофана здесь возник комплекс — Дом Правительства, рассчитанный на 500 квартир. Строился он для руководителей Советского Союза, а потом туда поселили и каких-то видных деятелей культуры — в виде поощрения.

Большинству людей он известен по роману Юрия Трифонова — это тот самый «Дом на набережной». Сейчас там работает одноименный музей, который организовала вдова писателя. Там собрали образцы мебели тех квартир — это важно, потому что при въезде большинству жильцов доставались уже меблированные квартиры. Все, вплоть до настольных ламп, было описано — каждая вещь имела инвентарный номер. И если человек отсюда съезжал, то по списку проверяли, все ли на месте. Бывали скандалы — куда-то делся стул, и человека заставили выплачивать огромный штраф.

Еще здесь был подъезд №11, где ни одной квартиры. Что там — неизвестно. Говорят, его занимали спецслужбы. Но и в обычных подъездах все не так просто. Внизу сидел консьерж — работник соответствующих органов; если приходили гости, то у каждого человека не только спрашивали, куда он направляется, но и провожали, поднимали на лифте до нужной квартиры. Ну, чтоб случайно не завернул не туда. Правда, спускаться обратно уже можно было в одиночестве.

Важная деталь этого дома — хозяйственные лифты, которые выходили в кухню для сбора отходов. То есть в каждую квартиру могли приехать специалисты, забрать мусор и уехать. Удобно. Но, с другой стороны, могли приехать и товарищи из органов — и забрать совсем не мусор. Так что трудно судить: с одной стороны, здесь жили лучшие люди того времени, но с другой — за ними был постоянный надзор, они жили в золотой клетке, под колпаком.

Иверская община сестер милосердия

Здание Иверской общины было построено в 1901 году и сохранилось в прежнем виде, однако сама больница существует раньше — с конца 1890-х годов.

Началась ее история с малого — буквально с 16 коек, но потом увеличивалась и увеличивалась. В годы Первой мировой здесь выхаживали раненых – то есть это была община Красного креста.

Храм близ больницы построили по проекту архитектора Родионова, сейчас восстановили, он действующий.

Естественно, что после революции никакой «Иверской общины» уже не было, здесь была организована больница. С разными названиями и в разных качествах она существует и до сих пор. Сейчас там детская хирургическая больница, которую возглавляет знаменитый доктор Рошаль.

Чуть дальше находится новый корпус, современный — на крыше есть вертолетная площадка: то есть можно и сажать борт с больным, и отправить всегда готовые к вылету две бригады хирургов.

Ткани и монеты

Кадашевская слобода к концу XVII века насчитывала около 500 дворов, это немало. Жители ее занимались ткачеством — делали ткани для царского двора. Всех ткачей собрали здесь в 1660-х годах, когда было построено здание Кадашевского хамовного (ткацкого) двора. Два больших каменных двухэтажных корпуса, где разместилось все производство. Всем это было выгодно: и платили хорошо, и жители имели льготы.

Ведь слободы всегда жили слегка лучше, чем остальные — например, подразумевались льготы по налогообложению. Причем не только для самих мастеров, но и для их гостей. Поэтому было какое-то количество купечества, которое с удовольствием договаривалось с хозяевами и жило у них в гостях, годами не платя налоги. Так что население было состоятельным, поэтому здесь сохранилось немало каменных построек. И церквей.

Название «Старомонетный переулок» выбивается из общих названий Кадашевской слободы. Но здесь действительно был монетный двор. Дело в том, что ткачи — население Кадашевской слободы, перестали заниматься изготовлением тканей после переезда столицы в Санкт-Петербург. И многие здания здесь опустели. Поэтому в одном из них разместили Кадашевский монетный двор, который находился там до 1736 года. Работали там мастера-монетчики, которые жили в Монетчиковских переулках — южнее. Было далеко отсюда ходить на работу каждый день, но ближе была вся земля занята. Получается, что работа здесь — а жилье дальше; поэтому в двух местах Москвы топонимы связаны с монетами.

Церковь Николы в Толмачах

Храм строился в конце XVII века и с ним связана неожиданная история. Как выяснили реставраторы, в процессе строительства изменился замысел архитектурного решения. Сейчас храм венчают три кокошника с раковинами, а над ними – карниз с несколькими горизонтальными линиями. И сверху — пятиглавие.

По мнению реставраторов, сначала храм хотели покрыть кокошниками, начали работу, а потом прекратили и сделали четырехскатную крышу. Может быть, мода изменилась, может — решили, что такая крыша проще в эксплуатации.

Потом было другое — в 1830-х годах старая колокольня начала наклоняться. Дело в том, что здесь грунтовые воды довольно близко и, наверное, фундамент не выдержал. В то же время пошли трещинами своды трапезной. Поэтому все это решили заменить — сейчас мы видим новые строения.

Регулярно эту церковь посещали купцы Третьяковы — они купили соседний дом, сделали калитку и ходили в храм непосредственно со своего участка. И, конечно, многое они финансировали: ремонт, внутреннюю отделку храма — поставили иконостас, оформили росписями.

В советское время сотрудники Третьяковской галереи потребовали закрытия храма, потому что он, якобы, мешал колокольным звоном. А само помещение церкви отошло к галерее — его разгородили на этажи, но, все-таки, храму удалось выжить. Сейчас там музей, но вечером все равно проводят службы.

Интересный факт — «дележка» Владимирской иконы Божией Матери, которая при советской власти хранилась в Третьяковской галерее. Церковь хотела, чтобы ее передали обратно верующим. И тогда ее поместили в этом храме — то есть рядом с ней можно молиться, здесь проводят службы, однако за сохранностью следят музейные работники. Проблему удалось решить чрезвычайно изящно.