Батюшка в храме сказал мне: «Уходи!»

«Встретила мужа, и стало здорово»

МОСЛЕНТА: Ты сама чувствуешь, как за последние год-полтора изменилась твоя жизнь?

Варвара Шмыкова: Если ты про рождение Корнея, то да.

Это-то понятно. Но я скорее об изменениях в твоей профессиональной жизни хотел спросить.

А вот их — не чувствую. Может, я просто привыкла к тому, что вокруг меня что-то происходит постоянно? Конечно, мне как актрисе приятно, что фильм, в котором я снялась, оказался в Каннах, номинировался на «Оскар», но… Вот таких мыслей, типа, «ух, как я профессионально выросла», у меня пока не появлялось и головокружения от успехов тоже, вроде, не намечается… А что, со стороны заметно, что у меня поперло? Да? Я очень рада!

Слушай, ну, ты прошла по красной дорожке Каннского кинофестиваля. Неужели не думала в тот момент, что вот оно — счастье?

Я думала о том, как там сейчас Корней, с которым я попросила посидеть практически незнакомую мне девочку-няню. О том, что вокруг много знаменитых людей. Что вот у какой-то чувихи платье клевое. И как красив мой муж, и что здорово, если Корней будет похож на него. Что, вау, Канны! А про счастье… Нет. Я просто иду по своему пути.

Я слышал, что путь этот был не из простых. С какого раза ты поступила в Школу-студию МХАТ? С четвертого?

С пятого. Но другие варианты мной не рассматривались: я с самого детства знала, что хочу быть актрисой. И моя мама это знала, поэтому с самого детства водила меня по театрам, кружкам. Не сложилось у меня только с музыкальной школой, хотя у нас многодетная семья, в которой каждый на чем-то играет: мой старший брат— на баяне и пианино, младший — на саксофоне, сестра — на гуслях. Зато, как рассказывает мама, с четырех лет я ходила по плацкартным вагонам и читала людям стихи, пела песни и очень этому радовалась. А потом был театральный кружок в школе, в пятом классе я попала в детскую студию при музыкальном детском Театре Юного актера, ну, а затем — в институт. В первый раз я поступала вместе со своими друзьями, окончившими школу экстерном, на курс Кирилла Семеновича Серебреникова. Потом было еще несколько попыток. Эта эпопея длилась несколько лет, но никто из моих друзей и родственников ни разу меня не отговаривал — мол, займись чем-то другим. И это было круто!

Для того чтобы пять лет подряд поступать «на актера», нужна или жуткая самоуверенность, или наглость. Что двигало тобой?

Понимание того, что это — очень логично. Мне казалось, что у меня в актерской профессии что-то получается, а значит, странно идти и заниматься чем-то другим.

Чем ты занималась все те годы, пока пыталась поступить в Школу-студию?

Полгода я отработала в антрепризе. Причем пришла туда актрисой, но довольно быстро стала помрежем. Потом я поступила на эстрадный факультет ГИТИСа — училась там, хотя сразу понимала, что больше чем на год здесь не останусь. Почему? Я понимала, что это совсем не то, что я хочу. Так и вышло: через год я забрала документы и снова пошла поступать в Школу-студию. И снова не поступила, после чего пошла работать продавщицей в торговый центр «Цветной», где даже скопила себе нормальные деньги на летний отдых.

Тяжко продавцом-то было?

Я работала в зале, где продавались очень дорогие вещи. Поэтому покупателей там особо не было и большую часть времени я сидела в каморке и читала книги. Ну, а потом я встретила своего будущего мужа, поступила и все стало совсем здорово.

«Я сразу завожусь!»

Героя пьесы «Баал» Брехт называет «асоциальным человеком в асоциальном обществе». Начнем с глобального: как ты относишься к современному обществу? Оно асоциально?

Знаешь, как я себе представляю асоциальность? Как лошадь с шорами. Или как человека с шорами. Вокруг нас ведь полно таких людей, ничего не видящих вокруг себя, ни с кем не пересекающихся. Они просыпаются, едут на работу по строго определенному пути, делают свои дела с 08:30 утра до 06:30 вечера и возвращаются домой, никого не видя и не слыша. Многих это вполне устраивает, но я совершенно не такая — мне необходимо постоянно видеть жизнь, общаться, контактировать. Я же актриса!

Вот о жизни давай и поговорим. Спектакль «Баал» — это ведь приговор обществу. Как и спектакль «Три сестры», в котором ты играешь. Как и фильм «Нелюбовь». Ты по счастливой случайности попала именно в такие проекты или же это твой осознанный выбор, основанный на, так сказать, гражданской позиции?

Вряд ли это случайность. Думаю, Вселенная дает то, что нужно именно мне. Потому что… Ну, у меня есть своя позиция по многим вопросам.

Прости, но надо ли вообще иметь такую позицию актеру? Алексей Серебряков, например, после появления в программе у Юрия Дудя огреб по полной программе.

Вот от таких вопросов я сразу завожусь! Позиция должна быть у любого человека. А актер что, не человек?!

Человек. Причем такой, к которому прислушиваются.

Но ведь это уже проблема тех, кто прислушивается. Согласен?

«У меня сын американец»

Баал для Брехта — герой своего времени. Скажи, кто для тебя, Вари Шмыковой, является героем нашего времени?

На сегодняшний день это, безусловно, Кирилл Серебреников. Но это если мы говорим о герое со знаком «плюс». Если же говорить в разрезе «Баала», то есть о герое разрушающем, то таким, конечно, сейчас является наше государство. И мне от этого очень больно. Люди у нас стали какие-то непримиримые. Вот даже моя мама… Недавно мы говорили об одном знакомом, переехавшем за границу. И мама сказала о нем, мол, патриот хренов. А я ей: «Мама, а вдруг я тоже когда-нибудь уеду — у меня ведь сын американец?» А она мне: «Ну, знай, что я думаю вот так вот…» И мне так обидно от этого, ты себе не представляешь…

Зачем тебе уезжать? У тебя же сейчас все хорошо.

Мой сын гражданин США, потому что там родился. Мой муж — очень талантливый кинооператор. И я хочу, чтобы он работал с лучшими профессионалами. И сама хотела бы иметь возможность попробовать там работать, но мне сложнее: мой-то рабочий инструмент — язык.

В «Нелюбви» твоя героиня не проронила практически ни слова… Кстати, а как ты попала в «Нелюбовь»?

Все очень просто. Я пришла на кастинг, чтобы пробоваться на роль Маши — беременной любовницы главного героя. Я тогда была беременна сама и думала: «Ну, все, это судьба!» А потом, прочитав сценарий, поняла, что это не моя роль, что я не смогу ее сыграть так, как надо. А после проб мне об этом сказал и сам Звягинцев: «Ну, ты же понимаешь, что это — не твое». Потом он приходил ко мне на спектакль «Несовременный концерт». А через месяц раздался звонок: меня позвали на кастинг на роль волонтера Лены. Я приехала беременная, на мопеде… И Лена оказалась совершенно «моим» персонажем. Как обо мне все заботились на съемках, как оберегали!

Беременная на мопеде? Я смотрю, ты экстремал.

Да. Вчера как раз я забрала свой мопед из ремонта. Проехала на нем метров 500, и он снова сломался.

Твои съемки в клипе Ивана Дорна — это тоже экстрим? Ты ведь там, кажется, едва ли не на последнем месяце была?

Я была за неделю до родов! Но как было удержаться? Я, когда услышала, что требуются девушки на роль этаких китчевых проституток, сразу же решила, что должна быть одной из них. Главное, чего я боялась, что рожу прямо во время съемок. Но обошлось. У меня вообще была очень приятная беременность, оставившая только хорошие воспоминания. Самые крутые вещи случились со мной именно в этот период — поездка в Америку, «Нелюбовь», съемки у Дорна.

«Плевать, что обо мне думают»

Будучи беременной, ты выкладывала в Instagram довольно много своих откровенных фотографий. На сайте ЦИМа, на странице, где размещена информация о спектакле «Баал», все актеры голые. Это от любви к свободе или эпатажу?

Может, это именно ты увидел, что мы там голые, а остальные только на наши лица посмотрят?

Варя, так не бывает.

На самом деле смысл этой задумки, как мне кажется, заключается в том, чтобы на фотографиях не было ничего лишнего. Мне вообще кажется, что давно пора завязывать с тем, что все как-то бурно реагируют на «голость». Я бы вот, например, с удовольствием ходила бы без лифчика на любых пляжах. Что в этом такого?! Я вообще не отношу раздевание к смелости. Смелость — это взойти на Эльбрус, родить, как моя мама, шесть детей, жить в нелюбви. А раздевание… Ну, это же мое тело, что я с ним хочу, то и делаю. Главное, если мы говорим о кино и театре, чтобы обнажение было оправданным ходом, метафорой, символом, жестом. Совсем недавно, например, я снималась в короткометражке об Эгоне Шиле, где играла его музу — натурщицу Вали Нойциль, которая до этого была любовницей Густава Климта. Помню, что как-то пришла на съемочную площадку и мне говорят, вот, мол, сейчас будет сцена, где моя как бы опытная героиня имеет художника. Зачем?! В итоге я поговорила с режиссером, и мы обошлись без излишней страсти.

Тебе важно, что говорят о тебе люди?

Для меня это не имеет никакого значения. Я через все это прошла в детстве, в своем родном районе Северное Тушино, когда на педсоветах обсуждали оценки моих одноклассников, но, едва дело доходило до меня, все начинали говорить о ситуации в моей семье: вот, моя мама еще одного родила, потом еще одного… Какой-то бред! С тех пор на всякий треп вокруг моего имени мне просто плевать. Мне совершенно плевать, кто и что про меня думает. И я этому очень рада, потому что это позволяет мне делать не то, что от меня ждут, а то, что мне хочется самой.

«Мне важно, чтобы все кипело»

И что ты сейчас делаешь, кроме участия в спектакле «Баал»?

Вот, снялась в эпизоде у Андрея Сергеевича Смирнова в фильме под рабочим названием «Француз». Он, конечно, невероятный профессионал! Но больше я про этот проект пока ничего не могу сказать.

Тогда расскажи про «Баал». Кого ты в нем играешь?

Проститутку.

Опять?!

Ты знаешь, это — моя боль. Я недавно говорила ребятам: сколько можно, я постоянно играю каких-то шлюх — в спектаклях «Лилиом», в «Трех сестрах», в клипе Дорна и так далее! Вот и в «Баале» моя героиня — проститутка, которая хочет вырваться из всего этого, показать, что она не такая, что это всего лишь оболочка, она хочет встать на путь истинный, пойти в церковь, исповедаться… Знаешь, на Пасху, перед крестным ходом, я пошла в храм около дома, чтобы исповедаться. И батюшка сказал мне: «Уходи!» Потому что я не была готова, я не хотела говорить о своих грехах, а хотела рассказать о том, о чем думала в данный момент, — о моей маме, которую я очень люблю. Он был прав. Но ты понимаешь, как это пересекается с судьбой моей героини?! А вообще, для меня проститутка в данном контексте — это в чистом виде образ человека, раздираемого чувствами, совершеннейшая достоевщина. И мне это близко, потому что напрямую связано со мной как с личностью.

Пояснишь?

Все просто. Я занимаюсь очень неоднозначной профессией. Я — красивая женщина. На меня смотрят мужчины. Каждый день у меня очень много соблазнов. Но я всегда стараюсь быть честной, быть самой собой, делать то, что я считаю правильным. Это самая внутренняя настоящая борьба! Но это и есть настоящая жизнь…

Которой так не хватало героям «Нелюбви».

Да. «Нелюбовь» — про равнодушие, «Баал» — про страсть. И в этом смысле я выбираю, конечно же, Баала. Мне важно, чтобы вокруг меня все кипело, иначе зачем все остальное?