«Я учился в одном из самых веселых мест в Москве». Максим Дунаевский — о консерватории, центре столицы и фестивале в Новом Иерусалиме

Про шелест листвы над Москвой

Все мое детство и вся моя юность прошли в столице. У меня остались воспоминания не просто о старой, но о сталинской Москве. Тогда по одной улице проезжало три, от силы пять машин. Никаких пробок не было, все везде было свободным.

А еще Москва тогда была очень зеленой. В один момент она вся зашелестела грандиозными деревьями. Я очень хорошо помню это. С большим сожалением сейчас приходится признать, что ничего этого не осталось. Нет многих прекрасных зеленеющих парков, огромных деревьев в три обхвата. Теперь они встречаются редко, только в отдельных местах.

Зеленая Москва — главное воспоминание моей юности и, можно сказать, самая большая боль. Тогда повсюду пели птицы, можно было услышать соловьев в любом дворе. Конечно, и воздух был совсем другим.

Я родился в московском дворе на Большой Бронной улице. И тогда все дворы в городе, в том числе и наш, были все в деревьях. Около нашего дома росли дубы, тополя и клены. Мы там гуляли, как в лесу. Рядом с домами сажали цветы, и они цвели почти постоянно. Таким было мое детство.

А прямо напротив был Тверской бульвар. И там кроны деревьев настолько плотно примыкали друг к другу, что летом солнце не проходило сквозь эту листву. Это было потрясающе! Жаль, что бульвары со временем стали довольно скромными по сравнению с теми временами.

И хоть это совсем не загородная улица, но тогда, в начале 2000-х все это было здесь возможно. Но и здесь за десять лет все изменилось.

Про москвича в себе

Москвичом я осознавал себя с самого начала. Сколько себя помню, прекрасно понимал, что я — коренной житель этого города. Все в Москве было для меня родным.

До сих пор все, что есть в этом городе, — оно мое, близкое, дорогое, любимое. Куда бы я ни поехал, я всегда скучаю о Москве, о тех ощущениях, которые у меня были с рождения.

Про Московскую консерваторию, студентов и храм

Московская консерватория, когда я там учился, была одним из самых веселых мест во всем городе. У нас были самые интересные капустники в Москве. Кстати, именно из этих консерваторских капустников родилась передача «Веселые ребята» на Центральном телевидении СССР. Она шла очень долго, а одним из ее ведущих был Сережа Шустицкий, очень известный композитор. Очень была смешная передача.

Случаев и историй у нас было очень много. Мы отрывались как могли, конечно, но и занимались в полную силу. Тогда было время очень серьезного образования, великих педагогов, потрясающих учителей. Не учиться было просто стыдно и никак невозможно. Нам это даже в голову не приходило.

Сегодня я сам — профессор Московской консерватории имени Петра Ильича Чайковского. Я вернулся туда, где и учился. Но мне очень тяжело сравнивать то время с днем сегодняшним. Для меня это был храм, куда люди заходили, затаив дыхание, с замиранием сердца. К сожалению, сейчас этого нет. А должно быть!

Ведущие университеты и институты всего мира остаются храмами искусства и наук. Они не теряют этого своего значения, этой наполненности. Говорят, нравы везде нынче другие… Ничего подобного! Я прожил девять лет в США и прекрасно знаю американских студентов. Это очень веселые, свободные молодые ребята, но университет для них все так же — храм.

А в наших институтах и университетах это, увы, потеряно. Не хочу вдаваться в детали, но с новой системой образования с водой выплеснули ребёнка. Сейчас на государственном уровне пытаются восстановить утерянное. Это очень трудно, ведь сломать что-то всегда быстрее и проще, а вот восстанавливать куда сложнее и дольше. Но мы, преподаватели консерватории, не теряем надежды и пытаемся вернуть этот высокий дух, всегда царивший в классах и корридорах нашей альма-матер.

Про учителей, талант и неожиданную известность

Когда я только начинал работать над музыкой для кино, конечно, ни о какой будущей известности я не думал. Боже сохрани! Ну кто же об этом думает, особенно в молодом возрасте! Да, есть, конечно, неумеренно амбициозные люди, которые куда-то все время стремятся с безумными глазами и всклокоченными волосами. Но я к таким никогда не принадлежал. Они вызывают у меня жалость. Эти люди не живут. Они все время чего-то добиваются в своей жизни.

В искусстве это вообще вредно. Здесь нужно спокойно творить, делать то, что ты умеешь и можешь, конечно, ставить себе цели, но абсолютно творческие.

Но этот день пришел. Просто пришел. С тех пор я очень полюбил выражение «Этот день должен прийти!» Или не прийти. По-разному в жизни бывает. Важна еще и удача, счастливый случай.

В моей жизни все сошлось воедино. Моими преподавателями были гениальные музыканты — Дмитрий Кабалевский, Альфред Шнитке, Андрей Эшпай, Тихон Хренников, Николай Раков. С ними было просто невозможно остаться никем. Если это с кем-то и случилось, то я очень сожалею. Это некая грандиозная неудача. Но большинство из моих товарищей, моих сокурсников стали известными и востребованными людьми, нужными. И я думаю, что это самое главное — опора, база, которую ты получил.

Можно, конечно, и так, и без этого. Бывают случаи, особенно в эстраде или рок-музыке, когда безграмотные практически музыканты могут неожиданно блеснуть своим талантом, данным Богом. Но это нужно уметь удержать. А это уже мастерство, ремесло, знания.

Думаю, что и я не бездарен, конечно. Бездарностям судьба если и улыбается, то коротко, но скорее всего быстро отвернется. А потом, наверное, я все же унаследовал от отца что-то хорошее, что помогло мне стать известным композитором, удачно писать и музыку для кино, и песни, и мюзиклы, и так далее.

Но чтобы я знал, что стану популярным и каким-то необыкновенным, что пишу хит, который сразу запоют все? Нет, этого не было.

Про самые важные места в Москве

Если снова вернуться в Москву и рассказать о моем любимом месте, скажу сразу: оно не одно. Любимых мест в столице у меня несколько.

Признаюсь честно, я не люблю центр Москвы. Я из него в свое время намеренно уехал. Там пробки, камень, с детьми по-настоящему погулять негде. Времена, когда мы учились в школе, а в центре города всегда было место, где мы могли свободно гулять, ушли.

И чувство внутренней силы, и ностальгия, и ощущение, что я нахожусь в своей колыбели, возникает у меня в Доме композиторов, который находится в Газетном переулке. Как ни странно, это происходит именно здесь, а не на Большой Бронной, где я родился. Там уже ни того дома, ни того двора давным-давно нет.

Были там и удачи, и неудачи. Этот дом сегодня еще называют Домом ста роялей. Это действительно так. Там ровно 100 квартир, и в каждой был рояль. Даже книга такая вышла про этот дом.

Второе мое место — музыкальная школа и училище при консерватории в Мерзляковском переулке. Это рядом с Большой Никитской. Вообще все мои места находятся неподалеку друг от друга.

Но самая большая моя сила — это, конечно, Московская консерватория. Это по-настоящему мое место. Все остальные — это скорее колыбели, которые дали первые возможности, первые мощности. Но консерватория — совсем другая история, несопоставимая по своей силе. Потому я и пошел работать туда. Я без нее не могу. Это моя альма-матер.

Про фестиваль в Новом Иерусалиме

Фестиваль — это всегда место, где он проходит, территория. Когда мы говорим о каком-то столь масштабном событии, мы всегда тут же называем и город, где оно проходит. Это могут быть фестивали в Сочи, Саратове, Челябинске, Екатеринбурге или театральный фестиваль в Авиньоне. Мы всегда привязаны к какому-то месту. И оно постепенно становится намоленным. И вот ты уже говоришь название города, например, вспоминаешь Ньюпорт и сразу же представляешь джазовый фестиваль, который проходит там регулярно. Это очень важно.

Мы, конечно, такое место искали. Фестиваль не может существовать без него. И мы с Василием Кузнецовым, нынешним министром культуры Московской области, сразу решили, что будем проводить свой фестиваль «Лето. Музыка. Музей» на территории музея «Новый Иерусалим». Она очень для него подходит. Там и чудесная природа, и монастырь рядом, который придает всему особую красоту и одухотворенность.

Идея оказалась очень хорошей, ведь мы выбрали не просто музей. Это один из мощных культурных центров Подмосковья. Да, он расположен далековато от Москвы, но нас это не напугало. А за шесть лет фестиваль стал одним из самых заметных в стране, если не самым заметным подобным исключительно музыкальным мероприятием под открытым небом.

Про редкую музыку и редких музыкантов

Москвичи приезжать начали не сразу. Они появились только фестивале на третьем. К нам стали приезжать настоящие любители музыки, потому что мы всегда включаем в программу множество редкостей. Сама концепция фестиваля предполагает, что здесь можно будет услышать редкие произведения известных композиторов, увидеть редких исполнителей, которые приезжают сюда из разных стран. У нас всегда был принцип — собирать русскоязычных, наших музыкантов, которые живут сегодня за границей. Мы всегда стремились показать их, потому что они редко бывают в России. К сожалению, в этом году, как и в прошлом, нам это не удастся.

Но у нас есть свои молодые звездочки, которые обязательно примут участие в фестивале. Редкая музыка и редкие дирижеры у нас также будут.

Но главная звезда, как это называют, резидент фестиваля — Государственный академический симфонический оркестр имени Евгения Федоровича Светланова.

Про великую душу музыки

Главная идея фестиваля — музыка Сергея Рахманинова, со дня рождения которого в этом году исполняется 150 лет. Это великая душа русской музыки.

Он прожил дольше всех русских композиторов XIX века. Конечно, есть прекрасные композиторы века ХХ, но нести в себе этот прекрасный груз великой русской музыки из позапрошлого столетия до середины века прошлого было дано только ему, только Рахманинову.

Конечно же, наш фестиваль будет посвящен именно русской музыке. Там будет и Глазунов, и Лядов, и Чайковский, конечно. В программе именно редко исполняемые сочинения.

А главным, ударным моментом на нашем фестивале станет выступление Большого театра, который представит специально поставленную для нас оперу «Алеко». Это огромное событие. Конечно, исполнение концертное, но это будет очень интересно, потому что эту оперу даже среди моих сверстников мало кто слышал не в записи.

И, конечно, будут «Колокола» — грандиозная поэма Рахманинова в исполнении солистов Большого театра.

Про гимн Москвы, который прижился

Если бы Москва и Подмосковье стали музыкой, то я точно знаю, как зазвучала бы столица. Эта мелодия уже существует. Она появилась в 1940-х годах, во время Великой Отечественной войны. Это песня, написанная моим отцом, «Дорогая моя столица, золотая моя Москва». В свое время Юрий Лужков сделал ее гимном столицы, и это было правильное решение. Этот гимн прижился.

Бывает такое, что не приживается песня, какие-то строки не ложатся людям на душу. Как правило, это что-то, созданное искусственно. Но эта песня была естественной, искренней, написанной от души, появившейся во время войны. И она была, судя по всему, именно поэтому полностью и сразу принята всеми и в самой Москве, и во всей России.

А если говорить о Московской области, то композитор Соловьев-Седой в свое время написал лирическую, потрясающе нежную песню, которая стала гимном Подмосковья. Это, конечно же, «Подмосковные вечера».

Фестиваль «Лето. Музыка. Музей» пройдет с 5 по 9 июля в подмосковной Истре, на территории музея «Новый Иерусалим». Художественный руководитель фестиваля — дирижер Дмитрий Юровский. В программе: редкие произведения Рахманинова, Чайковского, Римского-Корсакова, Танеева, Аренского и других. В фестивале примут участие Государственный симфонический оркестр имени Е.Ф. Светланова, солисты Большого театра, Вадим Руденко и Гайк Казазян — лауреаты конкурса им. Чайковского, пианист Иван Бессонов и дирижер Филипп Селиванов — победители Первого международного музыкального конкурса имени Рахманинова.