«Поклон тебе, правая рука, усердная помощница всякой доброй хозяйки!» Как жили и куда исчезли московские кухарки

Разговор с Акулиной Ивановной

Кухарки — обычно приезжие из провинции женщины — были в Москве у всех состоятельных господ. Да и в не слишком богатых домах они водились. Разумеется, в кухарках особенно ценилось умение вкусно готовить, но без лишних затрат при закупке провизии. И чтобы дом в чистоте содержала.

О жизни и быте кухарок подробно рассказал писатель Иван Кокорев в «Очерках о Москве» 40-годов позапрошлого столетия. Следует отметить, что никто, кроме него, не адресовал скромным и неприметным труженицам столь проникновенных строк. Итак: «Поклон тебе, правая рука, усердная помощница всякой доброй хозяйки! Привет тебе, блюстительница домашнего благочиния, то есть порядка и чистоты, повелительница очага со всеми его принадлежностями, звезда и жемчужина экономии, надежда обеда, радость неприхотливого желудка, подпора и питательница бренного тела!..»

Очерк Кокорева выстроен в форме интервью. Он спрашивал, кухарка Акулина Ивановна отвечала. Поначалу скромничала, «некогда мне растабарывать с вами: пожалуй, щи перекипят», но потом разговорилась.

Весь дом на ней: «Принеси дров, воды, на рынок надобно идти, а придешь с рынка — сапоги барину вычистишь, одежду пересмотришь, умыться подашь; а тут самовар наставляй, а тут печку пора топить, в лавочку раз десять сбегай, комнаты прибери, в иной день стирка, глаженье; тут на стол велят накрывать, беги опять в лавочку — то, се, пятое: до обеда-то так тебя умает, что и кусок в горло не пойдет. Просто повалишься, как сноп. Ведь все на ногах, на минуту присесту нет…»

Акулина Ивановна трудилась во многих домах. Одни господа были участливы, работой не томили, кормили досыта. К праздникам непременно подарки: то ситец на платье, то прохоровский платок.

Другие хозяева жадничали, держали чуть ли не впроголодь. «Год-годской живши, только и награжденья получила, что линючий платчишка к Святой». Косились недобро, даже слежку затевали. А дворовые люди ябедничали господам на нее. Сами же грешны были — стянут деньги или вещицу хозяйскую, а валят на кухарку-бедолагу…

Без вины виноватые

Кокорев писал, что кухарки были во всем виноваты: «Зачем вздорожала говядина, а сливки оказались кислыми, зачем лавочник дал мало угольев или обчел на одну копейку; с нее спрашивается, почему горшок прожил не два века или как смела шаловливая кошка сделать неосторожный прыжок и разбить фаянсовую тарелку… ее требуют к ответу, отчего суп пересолен, а жаркое не дошло; на нее гневаются, что печь изводит много дров, а в комнатах сыро и холодно…»

В газетах можно было найти такое объявление: «Кухарка жел. получ. место, с личн. рекомендац. Знаменка, д. Фетисова, швейцару». Или такое: «Кухарка. одинок., готовлю на 3 блюда, жел. получ. место. Арбат. Больш. Афанасьевский пер., дом брат. Поляковых, кв. 5, Жукова».

Предложений было много, но истинных умелиц — мало. Да и требовательны стали кухарки, независимы. Не понравится обхождение в доме адвоката С. на Мясницкой, она лицо недовольное сделает, вещички соберет и — адью! Бросит на прощанье с порога: «Желаю здравствовать! Ухожу от вас к генералу Н. на Поварскую. Дом богатый, не чета вашему, да и жалованье он мне положил на пять рублей вдвое больше вашего.»

И пошла прочь, стуча каблучками. Счастье свое искать…

«Шел я улицей Варваркою»

Случалось, кухарки входили в дома слугами, а становились хозяйками. Так обычно происходило, когда женщина приходила служить одинокому господину — вдовцу или не женатому, но уставшему от мельканья женских лиц, причесок, шелеста платьев, запахов духов.

Состоятельный хозяин, скажем, Кирилл Федорович, основательно заскучавший, уже не чаявший отыскать свое счастье, вдруг начинал приглядываться к своей кухарке Федосье. И стал удивляться ее ловкости, умению стряпать. При том она статна, чиста лицом. Да и мысли излагает складно, попусту не докучает.

Кухарка чувствует внимание хозяина, но затаилась, словно охотник, высматривающий дичь. Теперь главное мужчину не спугнуть, загнать в силки. И Федосья делает это виртуозно: кокетливо поводит плечами, краснеет, улыбается как бы смущенно…

В итоге дело ее сладилось. Настает день, когда Кирилл Федорович, приодетый, причесанный, с нафабренными усами, откупоривает бутылку шампанского, встает на колени и просит ее руки и сердца.

Сыграли свадьбу, и она уже не Федосья, а Федосья Андреевна, деловая и решительная хозяйка просторного дома на Остоженке или на Тверском бульваре. Она денно и нощно заботится о своем любезном супруге — кормит его вкусностями, радеет о здоровье, выводит на вечерние моционы. Чтобы не ввести Кирилла Андреевича в соблазн, Федосья Андреевна нанимает в кухарки женщин худосочных, невзрачных, мимо которых равнодушно скользит его взор.

В начале ХХ века в Москве распевали шутливую песенку «Кухарка и мастеровой». Повествование шло от лица последнего:

Шел я улицей Варваркою

Со знакомою кухаркою

И для ради воскресения,

Завернул я в заведение;

Приказал чайку две парочки:

Для себя и для кухарочки,

И, для пущего веселия,

Я «Смирновского» изделия

Приказал подать бутылочку,

Угостить свою я милочку…

В этой истории, рассказанной стихотворцем Сергеем Рыскиным, началось все хорошо, а закончилось, увы, плохо. Как именно, узнать нетрудно — интернет вам в помощь.

Была прислуга, стала домработница

В начале ХХ века, когда в России вспыхнуло революционное движение, был основан Союз домашней прислуги, куда входили и кухарки. В 1905 году его активисты объявили забастовку.

«В Москве недовольная прислуга разных возрастов, от молодых девушек-горничных до старух-нянь, собралась значительной толпой и отправилась в рекомендательные конторы с целью предъявить требования относительно отмены несправедливых сборов, — писали «Русские ведомости». — Рекомендательные конторы на Тверском бульваре, на Петровке и др. при приближении толпы забаррикадировали окна и двери конторских помещений деревянными щитами. Прислуга просила владельцев контор впустить их депутацию для переговоров, но хозяйки наотрез отказались. Насилий прислуга не хотела применять, а потому мирно разошлась по своим домам».

Революционеров, бунтарей из этой среды не вышло. Но в Февральской революции кухарки, горничные, повара, официанты участие принимали — пусть и косвенное. В марте 1917 года был создан профсоюз домашней прислуги.

Правда, существовал он недолго. Да и какая прислуга — слово ведь нехорошее, буржуазное! — могла быть в Стране Советов? Появился новый термин: «домашняя работница». Но ее обязанности были такими же, как при старом режиме. Услугами домработницы стали охотно пользоваться новые хозяева России — партийные деятели, наркомы, директора предприятий и прочие начальники.

На самом деле такого Ильич не писал. Вот его подлинные слова: «...Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством».

Однако Владимир Маяковский был другого мнения: «Мы и кухарку каждую / выучим / управлять государством!..»

Еще полдюжины условий

Прошло много лет. На кухарок и нынче спрос. Но теперь порой требуются не только женщины, способные вкусно готовить, держать дом в чистоте и порядке, но и дамы культурные, начитанные, умеющие рисовать, музицировать, обученные чужим языкам. И, конечно, чтобы были милы, обходительны и так далее — следом было еще полдюжины условий.

Честное слово, сам видел такое объявление в московской газете! Но оно скоро исчезло. Неужто нашлась такая образованная кухарка?..