Не Брайлем единым: почему слепые не ходят в кафе

Первому и единственному в Москве ресторану, где посетители ужинают в кромешной темноте, исполняется 10 лет. В этом заведении каждый на полтора часа может оказаться на месте слепого, правда, ориентироваться в пространстве ему помогут незрячие официанты. Проект, перед которым изначально стояли в основном социальные задачи, оказался экономически успешным. МОСЛЕНТА расспросила директора ресторана об особенностях работы с инвалидами и последних инициативах властей в рамках создания безбарьерной среды.

Ресторан «В темноте» принадлежит Игорю Медведеву — доктору медицинских наук, заслуженному врачу РФ, заведующему кафедрой офтальмологии факультета дополнительного профессионального образования РНИМУ им. Н.И. Пирогова. «Вообще изначально планировалось, что он будет называться “Доктор Чехов”. Мы с ним похожи: Чехов — врач, писатель, теннисист, любил девушек, и есть ещё один пункт, но не скажу какой», — перечисляет он.

Тёмное дело

На самом деле идея ресторана, где посетители едят в полной темноте, принадлежит французам: прототипом московского «В темноте» стал парижский Dans le Noir. Привлекла русского офтальмолога, скорее, социальная сторона бизнеса, или даже благотворительная.

«Каждый человек по-своему замаливает свои грехи. Кто-то свечку ставит, кто-то часовню строит. Я же посчитал, что для меня правильней взять на работу незрячих людей и обеспечить им безбедное существование. Потому что у каждого офтальмолога есть своё маленькое “кладбище” — так мы говорим, и это правда. У любого оперирующего хирурга бывают осложнения, которые могут заканчиваться слепотой», — поясняет он.

Сначала заведение работало по франшизе, но скоро от неё пришлось отказаться — слишком уж московский ресторан оторвался от прототипа. «Мы со своей командой начали вводить то, что несвойственно французам. Если бы вам показали их ресторан, вы бы рыдали. Он в ужасном состоянии. Я когда включил свет, чуть кондартий на хватил, что-то даже скочем заклеено, всё на соплях. Они не вкладываются вообще: у них есть технология — по ней и работают», — говорит Медведев.

Есть и вторая причина отказа от франшизы — французы просто не соблюдают достигнутые 10 лет назад договорённости. Тогда шла речь, о том, что в России и во всём СНГ будет только один подобный ресторан, но не так давно аналогичные заведения открылись в Минске и Санкт-Петербурге. А некоторые региональные предприниматели и вовсе без всяких согласований копируют столичный бизнес. Из-за этого пришлось запатентовать буквально всё, не получилось задокументировать исключительные права лишь на чёрный цвет, хотя попытка была.

«Многие пытаются копировать, берут нашу рекламу. А я ведь не полицейский, не юрист, — сетует владелец. — Существующая юридическая система не позволяет нам в полной мере отстаивать свои права. На это нужны силы, здоровье и деньги. А чем тратиться на юристов, лучше ребятам отдать».

Расширять бизнес собственными силами офтальмолог пока не готов. Говорит — не его это. Хотя признаётся, что проект получился отнюдь не социальным и окупился давно.

Исключительно на ощупь

В ресторане неподалёку от Театра российской армии замурованы даже мельчайшие точки света. И люди здесь едят буквально руками, судя по комментариям в сети.

Само заведение делится на несколько частей. Тёмный зал только один, перед ним — несколько «светлых». Так их тут называют, но на самом деле в них достаточно сумрачно — свет приглушён, чтобы привыкали глаза. В них могут остановиться люди, не склонные к экспериментам. Остальные оставляют в камерах хранения все вещи, включая гаджеты со светящимися дисплеями, и спускаются вниз.

Меню обсуждается заранее, но довольно условно. Варианта всего четыре: красное меню — с мясными блюдами, синее — с рыбой, зелёное — для вегетарианцев и белое — сюрприз. Напитки есть вполне конкретные, но можно и попробовать угадать ингредиенты. Девушка докладывает по радиосвязи, что выбрали гости, и подзывает официанта.

Все официанты здесь незрячие. Но никаких стереотипных атрибутов вроде белых тростей — они великолепно ориентируются в пространстве, в отличие от гостей, которых заводят в зал паровозиком: нужно держаться за плечи впереди стоящего, доверив свою безопасность официанту-локомотиву.

При входе сердце слегка заходится. Внутри помещения кажется, что темнота не такая уж и абсолютная — перед глазами быстро появляются и пропадают светлые круги. Как объясняет владелец-офтальмолог, это, конечно, обман зрения. Вскоре глаза привыкают и начинают отдыхать.

Усевшись за стол налегке, хочется как можно больше узнать, что тебя окружает. Слева от нас оказалась стена, декорированная ковролином, длинный стол со скатертью без салфетницы и специй (оно и к лучшему). Мягкое покрытие нужно не только в целях безопасности, но и для звукоизоляции.

«У нас можно сделать звукозаписывающую студию, потому что звукоизоляция полная. Стены, потолок... Нельзя, чтобы вилка стучала о нож. Нужно, чтобы человек не воловался, чтобы не было скачков. Стуки должны быть тупые», — рассказывает Медведев.

Ни рыба ни мясо

«Меня зовут Мария. Если что — кричите: чем громче, тем быстрее придёт помощь», — инструктирует нас сотрудница ресторана.

Официанты, кстати, всё время шутят. По словам директора, людям с ограничениями по здоровью вообще свойственна самоирония. Кроме того, юморить положено по инструкции.

«У них очень своеобразный юмор. Вы не будете так смеяться: ха-ха-ха, я вчера споткнулся и упал в метро и сломал руку или провалился в колодец. Это же несмешно, печально, — говорит Игорь Борисович. — Вообще не все подходят для работы официантом. Нужно не быть навязчивым, не мешать людям, которые пришли отдыхать, они и так боятся — с ними можно только шутить».

Ждать блюд долго не приходится. Но что находится в тарелках — никто не расскажет. Итак, гастрономический аттракцион. Первое, что попало на вилку, — нечто крупное, не влезающее полностью в рот... Апельсин, прямо с коркой. Кстати, не такая уже она, оказывается, и горькая. Дальше — мясо, очевидно — утка, хотя коллега настаивает на говядине. После тарталетка с варёной сёмгой, запечёное яблоко, зелень во фруктовом желе... Ну, почти: тарталетка — верно, но с авокадо и карпаччо из лосося, карамелизированная айва и песто.

«Вы в лучшем случае узнаете 20% ингредиентов, — предупреждал нас директор. — Тут как-то один замминистра был. Рыбу так нахваливал... А это мясо вообще-то».

К десерту мы эту угадайку всё же бросили. Помните, как в «Маленьком принце»? Так он распрощался со своей блестящей карьерой художника.

Границы дозволенного

Самое неприятное в темноте — это молчание. Потому что проявить признаки жизни без слов как-то сложно, если вы не в отношениях, конечно.

«Люди ведут себя по-разному. Делают всё. Пиджачок снимают, и... Не видно же», — рассказывает директор. Поэтому доступ к инфракрасным камерам видеонаблюдения ограничен, записи отсматривают только в случае инцидентов.

Медведев уверен, что посетители приходят в ресторан не затем, чтобы перекусить, — а за необычными ощущениями. На распросы о сомнительном качестве еды — обижается. «Ну, в таком случае можно дать пенделя бабушке на перекрёстке. Что с этим человеком будет? Да его просто закатают в асфальт. Так и здесь. Это стыдно, не по-человечески. Тем более, что я врач, и мы внимательно очень относимся к продуктам», — убеждает он.

Есть у ресторана и постоянные клиенты. «Однажды менеджер мне показал мужчину, который регулярно к нам ходил с разными девушками. Я набрался наглости и подошёл. Он говорит: “Вот та, которая будет вести себя в темноте правильно, на той и женюсь. И больше ходить не буду”», — смеётся он.

Исследования подтверждают, что в кромешной темноте человек на 30% больше открыт. «Не я придумал, так написано. И вообще сеанс в темноте приравнивается к двум дням отдыха. Это известный факт. А ещё — то, что в полной темноте гибнут раковые клетки на ранней стадии. Тоже не я придумал», — добавляет собеседник издания.

Бесстрашные проводники

Конкурс на официантов был большой: в России слепым сейчас сложно найти достойно оплачиваемую, да ещё и интересную работу.

«Для них закрылись такие мероприятия, как сбор коробок, выключателей. Раньше они ходили на кладбища, играли живую музыку. Сейчас ставят музыку понятно какую, поэтому туда их больше не приглашают. Коробки больше не собирают, потому что поставили автоматы. Выключатели тоже проще турецкие купить. Массажисты... ну как-то побаиваются люди», — рассказывает работодатель.

В итоге выбрали девять человек из сотни. Медведев признаётся, что это было непросто. «Всё-таки наше общество не расположено к безбарьерной среде. Находится среди них — не каждый способен на это. Даже я когда первый раз увидел в районе 60 человек, когда мы выбирали официантов, я плакал. Это довольно тяжело морально», — говорит он.

Строгий отбор был обусловлен и тем, что по законам, да и общепринятым нормам морали, уволить слепых сотрудников почти невозможно. Из-за этого зачастую приходится бороться с их депрессиями, помогать по жизни. Выходит не всегда.

«В прошлом году потеряли одного официанта — он выбросился в окно. Я с ним разговаривал... Это сложно. Он говорит: “Я был зрячим, попал в аварию, как я дочке объясню, что не могу пойти с ней гулять? А она не понимает, думает, что не хочу, сердится”. Наверно, проще тем, кто с рождения. А приобретённая слепота — самое страшное», — делится офтальмолог.

И всё-таки большинство его незрячих знакомых смогли адаптироваться к жизни. «Однажды, когда я собрал профессоров, и мы пришли в тёмный зал, то двое официантов узнали тех, кто их когда-то оперировал. Я думал, что сейчас дадут им по макушке, но обошлось», — вспоминает с улыбкой Медведев.

Не по Брайлю

Кстати, на входе в ресторан висит вывеска с дублирующим текстом шрифтом Брайля. Но ей никто не пользуется.

«Я сначала думал, что табличка — это что-то основополагающее, чтобы дойти. Но тотально слепые парни и девушки очень быстро всё запоминают: раза два пройдёт, а потом побежит», — поясняет Игорь Борисович. В данном случае речь идёт в основном о незрячих сотрудниках, потому что остальные в рестораны не ходят. Ни в какие.

«Тотальные инвалиды у нас нигде не ходят, ни в какие кафе. Потому что мы не готовы их принимать. Никто не хочет на них смотреть. Не нужны они никому, — уверенно говорит директор. — Один инвалид вас не смутит, а 70%? Хотел бы я на вас посмотреть. Это просто, когда рассуждаете, самое сложное — это когда человек находится в среде. Не пожелал бы вам оказаться одному среди них. Любой нормальный человек не может сдержать свои эмоции, какие бы они ни были».

Рекомендацию Мосгордумы всем столичным кафе обзавестись меню, отпечатанным шрифтом Брайля, Медведев назвал бессмысленной. «Когда вы в последний раз видели слепых в кафе или ресторане? — задаёт он риторический вопрос. — Это не Брайль решает. У них же есть язык. В этом нет проблемы».

Готового рецепта для нашего общества у него, конечно, нет. Наверно, надо подходить комплексно — начать с адаптации входов и туалетов. Но без работы над собой, над персоналом всё бессмысленно. Для начала нужно понять, каково это — оказаться на их месте. Хотя бы за столом, где единственная потенциальная угроза — затупленный столовый ножик.

Редакция МОСЛЕНТЫ не рекомендует пытаться повторить изложенное в домашних условиях. Вам просто не хватит темноты. А если всё-таки найдёте подходящий подвал, без опытного проводника это опасно для здоровья.